Сэмюэл Хэлпин - Очень странные Щеппы [litres]

Далии дома не оказалось, но она оставила сообщение на автоответчике о том, что у неё сеанс массажа: «Я уже заплатила ему шестьдесят фунтов, так что приеду сразу же, как только натяну назад свою блузку, девчушка. Одна нога здесь, другая там».

– Фу-у-у, – передернулась Поппи, вешая трубку.

Обычно бабушкин дом заливал тёплый свет множества ламп и свечей. Но сегодня здесь было темно и тихо. Поппи только сейчас заметила на полу рядом с бабушкиным Троном Мудрости (её креслом) розоватое пятно и разбитую чайную чашку. От пятна слегка пахло хересом, но Поппи отмела эту мысль и замыла пол мыльной водой. Она собрала с помощью газеты фарфоровые осколки и выбросила их в мусорное ведро. На секунду Поппи охватила паника: было уже гораздо позже шести, а она не сняла с верёвок бельё. Но, выглянув в окно, она обнаружила, что бабушка успела занести его в дом. Бабушка всегда соблюдала свои правила, потому что никогда ничего не забывала. Поппи обратила внимание, что бельё соседей всё ещё покачивалось на ветру, будто ряды привидений. Девочка зажгла свечи и сварила себе на ужин макароны.

Пока они булькали, Поппи повесила кардиган на спинку стула и разложила на обеденном столе переписанные для неё Эразмусом заметки. Они были на нелинованной бумаге, но строчки, написанные рукой Эразмуса, всё равно выглядели так, будто он вымерял их по линейке.

Поппи фыркнула. Она прекрасно обойдётся без выслушивания каждые двадцать секунд остроумных комментариев Его Светлости Герцога Всезнайки. Девочка нашла стопку бумаги и постаралась записать всё, что могло связывать необъяснимые события. «Что движет преступником?» – спрашивали все сыщики в романах Агаты Кристи, когда им нужно было разгадать какое-нибудь преступление. «Modus operandi» – вот как они это называли, имея в виду: «Почему и каким образом преступник совершил преступление?»

Она прочитала первую заметку:

1952

Альберт «Берти» УИНТРОП: муж., 13 лет, 155 см, голубые глаза, тёмно-русые волосы.

По словам матери, как-то вечером Берти вернулся домой после игры в регби, и она заставила его постирать куртку и оставить её сушиться всю ночь на улице. На следующий день Берти надел вышеуказанную куртку и пошёл в школу. Придя домой, он обнаружил, что не может снять эту куртку. Она будто срослась с его кожей. Миссис Уинтроп заявляла, что волосы Берти постепенно поседели, цвет глаз поблек, он перестал говорить, а когда Берти через много лет умер, его похоронили на пенском кладбище в той же куртке.

Примечание: в Пене существует старый завет, который сейчас практически не соблюдается, гласящий, что оставлять бельё на верёвке после шести часов вечера – к беде.

Поппи подвинулась на сиденье стула вперёд, чтобы не касаться кардигана. Бабушка не просто соблюдала этот старый завет, он входил в число её железных правил.

Далее шли похожие описания происшествий с Эндрю Букером (пианистом), Минти Тогс (девочкой, висевшей на бельевой верёвке) и облысевшей Вэнди Покс. Они с Эразмусом всего пару дней назад побывали на месте, где нашли последнюю.

Поппи изучила все случаи и выписала всё, что их объединяло. За исключением очевидного – выцветания и потери речи, – она заметила только одну схожесть: все трое пропали в пятницу, но Эразмус и так уже ей об этом сказал, и ей самой это виделось простым совпадением. Найдя чёрную ручку, она добавила свою заметку о Вилме Норблс, девочке, исчезнувшей во время купания в реке:

Апрель 1973

Вилма Норблс: жен., 10 лет, внешность неизвестна.

Чемпионка по плаванию, ходила в школу на Северной Загадочной улице. Летом Вилма тренировалась, плавая по реке Пене. Точные сроки неизвестны, но постепенно глаза Вилмы стали выцветать. Вскоре она перестала говорить, поседела, и однажды она нырнула в реку и больше её никто не видел.

Поппи посмотрела в окно. Её взгляд скользнул по тёмному палисаднику и облезлой краске уличных фонарей через дорогу. Внезапно у неё словно открылись глаза на тот факт, что она была дома совершенно одна, и, проверив замок задней двери, она сходила за Черчиллем, чтобы тот побыл вместе с ней в гостиной.

Далия оказалась не такой интересной, как надеялась Поппи. У неё был большой рот, жирно накрашенный помадой, и большую часть вечера она провела, прижимая к уху украшенный стразами телефон и уговаривая свою сестру посетить её массажиста «с мировым именем с материка».

– Так умиротворяюще, слышишь меня, Могс? Ты же знаешь, как я не люблю всё вычурное, – повторяла она каждые тридцать секунд, поправляя выкрашенные в баклажанный цвет и постриженные бобом волосы и попивая шардоне.

Она прервалась, только чтобы пожаловаться на дороговизну контактных линз и предложить Поппи сыграть в «Монополию», потому что ей было скучно. Та на секунду загорелась: было бы здорово иметь возможность выкупить все отели, станции и предприятия Лондона. Но Поппи была рада и сортировать пуговицы. Ей хотелось завершить какое-нибудь полезное дело к тому времени, как бабушка вернётся из больницы.

Каждые десять минут она ловила себя на том, что проверяет телефон: не звонил ли папа. Она отправила ему сообщение из больницы, написав про бабушку и что она в порядке.

В четверть первого ночи, когда Поппи уже засыпала в своей постели, экран её телефона засветился. Папа прислал сообщение:

Надеюсь, она в порядке)

Поппи едва удержалась, чтобы не написать в ответ:

Что?! Так занят курсированием по Канаде на своём велике, что некогда даже проявить сочувствие?))))))))))))))))))))

(видишь, как много смайликов я поставила)

Она только задремала, когда её телефон опять замигал, на этот раз из-за звонка с незнакомого номера.

– Алло?

– Это Эразмус. Эразмус Толл.

– Привет, Эразмус Толл. Сейчас час. Час ночи .

– Сейчас без трёх минут час. Не преувеличивай – многие считают это качество непривлекательным.

– Мне всё равно, – ответила Поппи.

– Я звоню, чтобы сказать, что ты огорчила меня, уйдя посреди нашего интервью.

– Серьёзно? Мне казалось, мы обговорили всё, что можно. Дело в шляпе, Раз.

– Вообще-то нет, – отрезал Эразмус. – Он мог ещё столько нам рассказать, если бы твоя глупая свинья нас не прервала и ты бы не убежала вместе с ней.

Сердце Поппи сделало кульбит.

– Во-первых, Черчилль – мини-пиг, и, во‑вторых, ты что, шутишь?!

– Даже не думал. Когда идёт расследование, мы не отдыхаем – ни днём, ни ночью, в болезни и в здравии.

– Давай без аналогий с бракосочетанием.