Лоуренс Десбери - На берегах Гудзона. Избранные романы

Джэк Бенсон улыбнулся и, бросив взгляд на Дэзи, сказал:

— Вы думаете, что это необходимое условие?

— Почему это пришло тебе в голову, Фрэд? — спросила его вечером Дэзи.

Все улеглись уже спать, а Маннистер, которому боль в ноге не давала покоя, любил засиживаться подольше, и Дэзи обыкновенно коротала с ним вечер.

— Что тебе вдруг вздумалось, скажи на милость, с какой стати ты захотел стать фермером?

— А потому, что ты, Дэзи, не признаешь моей профессии за честный труд, — был неожиданный ответ.

Девушка покраснела.

— Я никогда не говорила этого!

— Ты намекала.

— Вздор! Ты доказал, Фрэд, свое умение так же хорошо работать и бороться, как мы.

Ее голос звучал мягко, и ее лицо озарилось нежностью.

— Затем, — несколько смущенно добавила она после краткого молчания, — ведь не станешь же ты в самом деле так считаться с моим мнением?

— Больше, чем с мнением всех остальных вместе, Дэзи.

— Я не понимаю, почему.

— Потому, что я люблю тебя, Дэзи, потому что мое самое заветное желание — жениться на тебе, работать с тобой вместе над созданием нового строя, воспитать наших детей гражданами социалистического государства-

Дэзи звонко рассмеялась.

— Фрэд, ты право же слишком стремительно забегаешь вперед! Я еще не успела сказать «да», а ты уже говоришь о детях.

— Но ты ведь скажешь «да»? Не правда ли, милая?

Я совершенно одинок, Дэзи, я нуждаюсь в тебе! Ты для меня всё.!

Она посмотрела ему в глаза.

— Да, Фрэд, я люблю тебя и хочу быть твоей женой!

Она склонилась к нему и поцеловала его.

Два дня спустя, к расположенной на холмике ферме с шумом подкатил закрытый автомобиль. Шофер соскочил со своего сидения и помог выйти из экипажа женщине, закутанной в густую вуаль. Затем он быстро вошел в дом и встретил там Маннистера, который ковылял по кухне, опираясь на две палки. Незнакомец подошел к нему.

— Я — Давид Блэк; я хотел бы видеть мистера Маннистера.

— Я — Фрэд Маннистер.

Незнакомец крикнул на улицу.

— Войдите сюда!

Закутанная фигура торопливо вошла в переднюю. Маннистер с удивлением смотрел на двух незнакомых людей.

— Скажите пожалуйста…

Слова замерли у него на губах: женщина откинула вуаль и протянула ему обе руки:

— Фрэд!

Маннистер попятился назад, уронил обе палки и ухватился, чтобы не упасть, за дверь.

— Этель! — Затем он несколько наивно прибавил: — Но ведь ты же умерла!

Этель нервно рассмеялась.

— Да, Фрэд! Я умерла, но только для моих родителей, для общества, а не для друзей! Мистер О’Кийф спас меня из Голден-Хилл, а доктор Давид Блэк приютил меня на несколько дней в Таллахасси и затем привез в автомобиле сюда. Как ты думаешь, твои друзья согласятся приютить меня?

— Разумеется, — воскликнул Маннистер, пришедший тем временем в себя. Он позвал Дэзи из кухни, и она повела Этель в свою комнату.

Вечером Этель рассказала о своих приключениях. Маннистер нахмурил лоб, когда она заговорила о старике, в котором она узнала Джона Маннистера. Он как будто хотел что-то сказать, но промолчал.

Этель точно угадала его мысли.

— Говори смело, Фрэд. Я знаю, о чем ты думаешь. Мои родители, или во всяком случае мой отец, совершили преступление против дяди Джона и боялись, что это может обнаружиться через меня.

Маннистер кивнул.

— Но что заставило его совершить преступление против доброго безобидного человека?

— Этого и я не понимаю, — сказала Этель.

— Мисс Брайт, — без обиняков спросила Дэзи: — ведь ваш отец разбогател на этом средстве для красоты, на «Эмс», не так ли?

— Да! — Этель вопросительно смотрела на девушку.

— Не помните ли вы, когда это средство появилось в продаже? — продолжала расспрашивать Дэзи.

— Кажется, лет пять тому назад.

Маннистер упорно глядел на Дэзи.

— Ты думаешь, Дэзи? Ты предполагаешь?

— Вспомни, Фрэд, об открытии, которое сделал твой отец и которого он не хотел обнародовать, потому что процесс изготовления препарата пагубно влиял на здоровье рабочих. Помнишь, он писал моему отцу: «немало найдется людей, которые стали бы преступно извлекать барыши из моего открытия, нисколько не заботясь о благе рабочих, занятых в производстве». Не может ли быть, что это открытие и есть этот самый «Эмс», и мистер Брайт… — она умолкла, взглянув на Этель.

— Не думаю, — возразил Франк, — ведь если допустить даже, что твое предположение правильно, то каким образом можно было довести Джона Маннистера до того состояния, в котором он сейчас находится, по словам мисс Брайт.

К дому подъехал в своей маленькой одноколке Джонатан Смит. Он ездил на вокзал за почтой.

— Дай-ка газету, отец, — сказала Дэзи! — Мы уже три дня не ездили за ней. Бог знает, что могло произойти за это время!

Она развернула газету и погрузилась в чтение. Вдруг она испуганно крикнула.

— Франк, Гарвэй Уорд умер… убили.

— Не может быть! Это невозможно!!

Она подала ему газету:

— Вот на, читай! Его нашли мертвым на улице. Подозрение падает на юношу, которого он приютил у себя.

— Кто такой Гарвэй Уорд? — спросил Маннистер, удивляясь волнению сестры и брата.

— Друг Блэка Бенсона! Они однажды провели у нас два дня вместе.

— Да, когда-то произошел огромный скандал, — вставил Давид Блэк. — Жена Уорда застрелила его отца. Я в точности не помню всех обстоятельств дела, но все это было как-то связано с Ку-Клукс-Кланом.

— В таком случае этот юноша, о котором здесь говорится, очевидно был агентом Клана, — высказал свое мнение фермер — Ку-Клукс-Клан рано или поздно рассчитывается со своими врагами.

* * *

Хорошо одетая миловидная молоденькая девушка с золотистой головкой и в белой вуали, натянутой на дерзкий носик, помогала старой даме сесть в поезд на одном из вокзалов Нью-Йорка.

— Осторожней, бабушка, — сладким голоском сказала она. Затем с необычайной для девушки ловкостью она вскочила в поезд сама, усадила старую даму в плюшевые подушки и не отошла от окна, пока поезд не тронулся.

Пожилой господин, стоявший в коридоре, с любопытством смотрел на хорошенькую молодую барышню и с умилением следил за тем, с какой трогательной заботливостью она ухаживала за старой дамой.

«Совсем не то, что нынешняя молодежь, — подумал он: — вот бы моей Флоре показать это!» — Он не мог в восхищении не улыбнуться девушке, когда та достала подушку и одеяла и стала нежно приговаривать:

— Ложись, милая бабушка, ты очень устала, ты сегодня встала так рано! Я и дверь затворю, дует!!

Пожилой господин испытал бы, вероятно, горькое разочарование, если бы услышал дальнейшие слова, которые нашептывала своей бабушке образцовая девушка.

— Закрой глаза, старый идиот! Если ты только пикнешь, я убью тебя!

Угроза, по-видимому, возымела действие, потому что старая дама немедленно закрыла глаза и не шевельнулась больше.