Лоуренс Десбери - На берегах Гудзона. Избранные романы

— Выпьем, — сказал он, — здесь очень душно и мне хочется пить.

Взгляд О’Киффе был прикован к лицу незнакомца и он не наблюдал за движением его рук. Он взял стакан и собирался уже поднести его ко рту, когда к столу подскочил Бартон.

— Долго ли вы думаете оставаться здесь, сэр? — вежливо спросил он. — Я должен вернуться в десять часов.

О’Киффе заметил, что молодое лицо Бартона было покрыто смертельной бледностью и его глаза как-то странно смотрели на стакан. Молодой человек шевелил губами, и О’Киффе скорее угадал, чем услышал: «Не пейте».

— Я поеду приблизительно через полчаса, — ответил и поставил стакан.

— Благодарю вас, сэр, — и кучер сел обратно за свой столик.

— Как вы думаете, европеец мог бы достать себе индийский яд, о котором вы говорили? — спросил О’Киффе.

— Это было бы трудно, но при…

Подошел хозяин:

— Мистера Серан-Рай-Лоре просят к телефону. Незнакомец поднялся.

— Вы меня простите, — и он вышел из комнаты.

Том Бартон, как молния, подскочил к столику О’Киффе, заменил его стакан виски своим и вернулся к своему столику. Когда незнакомец вернулся, О’Киффе спокойно пил свое виски. Они продолжали разговаривать о различных индийских ядах.

— Если вы завтра снова придете сюда, — сказал незнакомец, — я смогу показать вам некоторые яды, которые приведут вас в изумление.

— Хорошо, это очень любезно с вашей стороны. Какое здесь отвратительное виски, у меня кружится голова, как будто я очень много выпил.

— Выпейте стакан воды.

— Нет, я лучше выйду на воздух. Дайте мне, пожалуйста, на несколько минут свою палку, чтобы опереться, у меня ноги подкашиваются.

О’Киффе поднялся, держась за стол, чтобы не упасть.

Незнакомец подошел к вешалке и принес свою палку. О’Киффе чуть не вскрикнул: это была черная палка с серебряным набалдашником в виде головы льва с рубиновыми глазами. Репортер опустился на свой стул и провел рукой по лбу.

— Смешно… один единственный стакан виски… и, кроме того, я, ведь, ирландец…

Он попросил стакан воды и залпом выпил его.

— Благодарю вас, ваша палка мне больше не нужна, я не пьян от одного несчастного стакана виски. Пойду пешком домой и надеюсь, что прогулка по свежему воздуху освежит меня. Итак, мы снова встретимся завтра здесь, в то же самое время.

— Да. Мне очень жаль, что вы себя так плохо чувствуете. Я не могу быть вам полезным?

— Нет, благодарю вас. Что здесь, черт возьми, примешивают к виски? Я себя чувствую так, словно я выпил жидкий огонь.

О’Киффе подошел к соседнему столику, вынул из кармана дрожащей рукой кошелек и заплатил кучеру. Неловким движением руки он сбросил на пол стоящий перед Бартоном стакан. Стакан разбился вдребезги. Незнакомец снова пошел в телефонную будку, и когда он вернулся, то увидел, как О’Киффе, шатаясь, уходил из трактира.

Через несколько минут ушел приехавший одновременно с О’Киффе старик.

Затем кучер вышел и стал возиться около своей лошади. Через несколько минут к нему подошел незнакомец, постоял несколько минут, глядя вслед удаляющемуся О’Киффе. Потом обратился к кучеру:

— Вы можете отвезти меня домой?

— Хорошо, сэр, садитесь.

О’Киффе заметил, что за ним следом идет старик, вошедший одновременно с ним в трактир. «Еще один», — подумал он и нащупал лежащий в кармане револьвер, так как улица была совершенно пустынна. Он вошел в переулок для того, чтобы скрыться от своего преследователя, но старик не отставал. Репортер попытался ускорить шаги, но это ни к чему не привело, так как старик, несмотря на свой возраст, шел с О’Киффе в ногу.

Подойдя к фонарю, О’Киффе внезапно остановился и старик, не сумевший соразмерить своих шагов, попал как раз в полосу света.

— Можно у вас попросить спичку? — спросил О’Киффе, вынимая портсигар.

Старик пошарил в кармане и О’Киффе внимательно посмотрел на него.

«Где я, черт возьми, видел уже этот безвкусный галстук?». Вдруг его осенила мысль, он обратился к старику.

— Не будете ли вы любезны сказать мне, который час?

Старик вынул часы.

— Ровно десять часов.

— Благодарю. Какие у вас великолепные старинные часы, не разрешите ли вы взглянуть на них поближе? Я — коллекционер и питаю пристрастие к старинным вещам.

Старик протянул ему часы, и О’Киффе с восхищением стал их рассматривать.

— Ценная старинная вещь.

— Это мне осталось от моей бабушки, — ответил старик.

— Вы идете со мной в одном направлении, сэр? — спросил О’Киффе. — Я живу на улице Генриетты.

— Я живу поблизости. Если вам угодно, мы можем пойти вместе.

О’Киффе, по-видимому, был в очень хорошем настроении, он любезно разговаривал со стариком, который показался приятным, занимательным собеседником.

Они дошли до квартиры О’Киффе. Репортер остановился.

— Вот я и пришел, — сказал он, — доброй ночи. Очень любезно с вашей стороны, что вы меня проводили, мистер Джонсон.

Старик с удивлением отшатнулся.

— Почему вы меня так называете?

О’Киффе добродушно рассмеялся.

— Вы чудесно загримированы, Джонсон. Но не нужно было надевать тот же галстук, который вы носите всегда. И почему вы, черт возьми, носите с собой часы — действительно прекрасную старинную вещь, благодаря которой каждому не трудно вас узнать? Не упускайте из виду, что на них выгравированы ваши инициалы.

Я вижу, вы держите слово и следите за мной. Мне очень жаль, что вы принуждены были прогуляться так далеко. Вы, вероятно, устали и хотите пить; зайдите ко мне и выпьем чего-нибудь.

В то время, как О’Киффе сидел в трактире «Красный Вепрь», доктор Торнтон у себя в комнате занимался укладыванием вещей в маленький кожаный саквояж. Покончив с этим, он запер его, позвонил лакею и сказал:

— Я на несколько дней уезжаю из Лондона. Полагаю, что вернусь послезавтра. — Затем он взял чемодан и вышел из дома.

По дороге он зашел в ближайшую телефонную будку, позвонил в гостиницу «Красный Вепрь» и попросил позвать к телефону мистера Серан-Рай-Лоре. Минуту спустя он услыхал голос своего друга.

— Он пришел? — спросил Торнтон.

— Да, все в порядке.

Торнтон облегченно вздохнул и повесил трубку. Сделав большой крюк, он вышел на улицу Генриетты и остановился перед дверью дома, в котором жил О’Киффе. Торнтон посмотрел на часы. Половина десятого. Он поднялся по лестнице, и при помощи отмычки открыл дверь, и вошел в квартиру О’Киффе. Там он на один момент включил свет, вынул из кармана свечу, зажег ее и потушил электричество. Затем он сел за письменный стол и начал рыться в ящиках.

Он становился все беспокойнее, вынимал документы и бумаги, рассматривал их и с разочарованным видом клал на место. После безрезультатных поисков он нетерпеливо поднялся, подошел к железной кассе, достал из своего саквояжа различные инструменты и принялся ломать кассу. Звонил телефон. Торнтон снял трубку и спросил: