Лоуренс Десбери - На берегах Гудзона. Избранные романы

— И этот сын… — спросил, задыхаясь от волнения, Джонсон.

— Ах, я вижу, вы угадали. Да, этот сын — Аллан Креган.

— Но, в таком случае, вся эта история становится еще более непонятной, — в раздумье проговорил сыщик.

— Напротив, послушайте дальше.

Джонсон уселся поудобнее и закурил папиросу.

— Мистрисс Кардиф, по-видимому, не сообщила своему мужу о своем открытии; я думаю, что она боялась это сделать.

В это время Кардифы очень редко виделись. Мать Винифред большую часть года проводила в недавно купленной вилле, расположенной в окрестностях Л. В то время мистрисс Кардиф была болезненной, несчастной, озлобленной женщиной, и ее единственной отрадой была Винифред. Известие о том, что ее сестра жива, подействовало на нее, как целебное средство: она стала выносливее, жизнерадостнее, помолодела и вся отдалась мысли о свидании с любимой сестрой. В то время Винифред жила в Мюнхене, где училась в консерватории.

Все было бы хорошо, если бы одно из писем Айлен не попало в руки Кардифа. Он понял, что у него отберут вложенные в дело деньги и ему придется начинать все сызнова. Нужно было, не теряя времени, подготовиться к тому, чтобы суметь отразить этот удар.

Кардиф подружился с одной дамой из общества и, казалось, был безумно влюблен в эту молодую женщину. Он посвятил ее в свои неприятности, и она посоветовала ему обратиться к одному врачу, который имел в Л. небольшой домик и обычно проводил там лето.

Кардиф внезапно стал чрезвычайно нежен и заботлив по отношению к своей жене. Он уверял ее, что беспокоится о ее здоровье, доказывал, что у нее болезненный вид, и умолял ее, чтобы она обратилась к врачу. Он посоветовал ей пригласить одного врача, недавно приехавшего на лето в Л. Мистрисс Кардиф, тронутая необычной нежностью и заботливостью своего мужа, последовала его совету и пригласила этого врача.

Месяц спустя она умерла…

Джонсон вскочил.

— Вы хотите сказать, что…

— Не перебивайте меня, пожалуйста, мистер Джонсон. Через десять дней после похорон мистрисс Кардиф, в Л. Прибыл Аллан Креган. Известие о смерти тетки как громом поразило его. Еще в своем последнем письме она писала о том, как хорошо себя чувствует, и что в ближайшее время приедет в Америку для того, чтобы повидаться с сестрой.

Кардиф с дочерью находились в Лондоне, и во всей вилле Кардифов не осталось никого, кроме привезенного Шейлой из Англии лакея, который был чрезвычайно предан своей покойной госпоже.

Креган рассказал этому лакею, что он племянник мистрисс Кардиф, а лакей, в свою очередь, сообщил ему печальное известие. Креган поехал в Лондон. Кардиф принял его очень любезно, устроил его на своем заводе, но потребовал от молодого человека, чтобы он не рассказывал Винифред об их родстве. Эта просьба и внезапная смерть тетки зародили в молодом человеке некоторое подозрение. Он стал наводить справки, и ему удалось найти доказательства того, что мистрисс Кардиф умерла неестественной смертью.

Аллан и Винифред полюбили друг друга, но Кардиф был против этого брака, так как боялся, что ему придется выплатить деньги покойной жены, если Креган женится на Винифред. Помните ли вы письмо, написанное Креганом 12 декабря, которое вы считали самым явным доказательством его виновности?

Сыщик утвердительно кивнул головой.

— Креган решил заявить Кардифу о том, что откажется от денег, если получит согласие на брак. Вот смысл этого письма. В этот же вечер Кардиф добился от Лока обещания арестовать Крегана. Винифред слышала этот разговор и хотела предупредить своего жениха. Креган в этот же вечер идет к Кардифу, они ссорятся, и Креган уходит разгневанный. По дороге домой он встречает разносчика телеграмм, который передает ему телеграмму, вызывающую его в Л., так как старый лакей при смерти. Старик думал, — не знаю был ли он прав или нет, — что врач, который отравил его хозяйку, — говорил ли я вам, что лакей помогал доктору и Кардифу? — отравил также и его. Перед смертью старый лакей сознался в ужасном преступлении. Когда молодой человек вернулся в Лондон, он узнал об убийстве Кардифа. Ошеломленный этим известием, он блуждал по городу, не желая никого видеть, до тех пор, пока не был арестован.

О’Киффе помолчал и снова заговорил убедительным тоном:

— Поверьте мне, Джонсон, Креган невиновен.

— Я бы охотно поверил вам, но сумеете ли вы доказать все то, что вы только что сообщили мне?

— Да.

О’Киффе подошел к железной кассе, вынул оттуда лист бумаги и передал его Джонсону:

— Вот показание лакея, подписанное мной и пастором из Л. Старик умер через два дня после этого. Обратите внимание на фамилию врача, — вот она.

— Почему же Креган скрывал это?

— Из жалости к мисс Кардиф. Подумайте только, как могло подействовать на девушку сообщение о том, что отец убил ее мать.

Джонсон неподвижным взором смотрел на О’Киффе. — И все же Креган мог совершить это убийство. О’Киффе пожал плечами.

— Через четыре дня я докажу вам не только невиновность Крегана, но укажу вам убийцу Кардифа.

В это время Торнтон проснулся и стал метаться в бреду; он беспрестанно кричал и пытался освободиться.

Джонсон вынул из кармана свисток, подошел к окну, открыл его и свистнул. Прибежали два полицейских.

— Идите наверх, — позвал их Джонсон. Когда полицейские вошли, он сказал им:

— Доставьте этого человека в участок. Я приду туда через полчаса.

Он повернулся к О’Киффе.

— Теперь я должен действительно идти. Уже ночь.

— Еще одну минуту.

Джонсон рассмеялся.

— Вы ужасный человек! Неужели вы никогда не спите? — и, развалившись в кресле, он попросил стакан виски.

О’Киффе беспокойно шагал по комнате; Джонсон опустил голову на руки и погрузился в размышления. Первый раз со времени убийства Кардифа Джонсон начал сомневаться в правильности своей теории. Этот молодой репортер действительно чертовски умен и проницателен, и очень может быть, что он прав. И все же, анализируя свою собственную теорию, Джонсон не находил в ней ни малейшей логической ошибки. Он всецело находился под действием слов О’Киффе и, несмотря на охватившую его усталость, чувствовал, что ему не удастся уснуть. Кардиф — убийца! Кто же его сообщница? Почему О’Киффе не назвал ее имени? Не спросить ли его об этом? Нет, не стоит, мне и без того удастся это узнать.

Джонсон подумал о кончине несчастной мистрисс Кардиф и о ее трагической судьбе, об Аллане Крегане, приехавшем через неделю после смерти своей тетки. Неудивительно, что молодой человек ненавидел Кардифа. А если он действительно ненавидит Кардифа, то есть доля вероятности в том, что он — его убийца. Джонсон дошел снова до этого пункта.