Лоуренс Десбери - На берегах Гудзона. Избранные романы

Марион откинулась на спинку кресла; вся ее фигура выражала беспомощность и отчаяние.

Не говоря ни слова, он остановил на ней свой взгляд.

Вдруг она закричала:

— Не смотрите на меня так! Не смейте! Не смотрите на меня своими ужасными глазами, Лауренс… — Ее голос сорвался. — Сжальтесь…

Она все еще чувствовала на своем лице взгляд этих беспощадных глаз. Они, казалось, пронизывали ее, проникали до самых глубин ее души. Она сопротивлялась, пыталась не поддаваться ему. Но нет, взгляду этих темных с расширившимися зрачками глаз нельзя было противостоять. Если бы можно было узнать, что скрывается за этим ничего не выражающим взглядом, какой дьявольский план таится в этом мозгу и что ей хочет внушить этот ужасный человек!

— Лауренс! — Марион умоляюще подняла обе руки кверху.

Но его безжалостный взгляд все еще был прикован к ее лицу и, подобно взгляду змеи, подчинял ее своей власти.

Марион стало клонить ко сну. Веки ее опустились. Она еще раз открыла глаза и заглянула в его расширенные зрачки, скрывающие тайну человеческой души.

Потом голова ее опустилась; она заснула.

О’Киффе принесли письмо. Маленький мальчик передал его лакею и убежал, не сказав ни слова. О’Киффе внимательно прочел написанное на машинке письмо:

«Господину Бриану О’Киффе, репортеру «Звезды Свободы». Улица Генриетты, 2. Ковен-Гарден, Лондон.

Милостивый государь!

Я прочел в газете о загадочном убийстве мистера Кардиф, и так как вы, по-видимому, интересуетесь этим делом, могу вам сообщить нечто, могущее помочь вам раскрыть тайну этого убийства и, как говорят у меня на родине, «рассеять мрак и найти потерянное». Если вы хотите получить чрезвычайно важные сведения по этому поводу, то приходите сегодня в девять часов вечера в трактир «Красный Вепрь», в Ловлэйн.

С уважением Серан Рай-Лоре»

О’Киффе вторично прочел письмо. Одно предложение привлекло его внимание. «Найти потерянное». Не означало ли это — найти Винифред? Ерунда! Все это — просто уловка!

Кто-то ставит ему западню, хочет убрать его с пути. Он посмотрел на подпись: «Серан-Рай-Лоре». Индусское имя, вероятно, принадлежащее тому человеку, который вчера преследовал его. Случилось так, что вместо него, О’Киффе, человек увез Винифред Кардиф. Другой раз индус не даст ввести себя в заблуждение. Пойти ли ему? Ловлэйн — очень глухое место. А «Красный Вепрь»? Он смутно вспомнил, что слышал это название в связи с какой-то скандальной историей. Это был не обыкновенный трактир, а притон, где курили опиум. Пойти туда, это значит пойти прямо в пасть льва. Но, быть может, таким образом, удастся узнать что-либо относительно Винифред? Да, он пойдет туда. Но не один. Кого взять с собой? Крэйна? Нет, Крэйн чудесный человек, чрезвычайно талантливый химик, но он не всегда умеет сохранять присутствие духа. Тома Бартон? Да, именно его, этого молодого репортера, преданного ему душой и телом, любителя приключений, который будет в восторге от такого предложения.

О’Киффе отправился в редакцию, чтобы уговориться с Бартоном. При виде О’Киффе главный редактор покачал головой.

— Дорогой мой, вы изводите себя. Вы ужасно исхудали и выглядите так, как будто не спали в течение целого месяца. Что с вами, О’Киффе? Вы все еще возитесь с этим делом об убийстве Кардифа? Перестаньте разыгрывать роль сыщика и возвращайтесь к работе. Ваше отсутствие вредно отражается на «Звезде Свободы».

— Прошу вас дать мне отпуск еще на неделю или десять дней, мистер Гарди. Бартон здесь?

— Да, в своей комнате.

Тому Бартону очень понравилось предложение О’Киффе, и он обещал прийти к половине восьмого.

О’Киффе провел весь день в бесцельных блужданиях по городу, все еще надеясь каким-нибудь образом найти след исчезнувшей девушки. Он очень беспокоился о ней. Почему люди, увезшие Винифред, не освободили ее, когда заметили свою ошибку? Что могло с ней произойти? Возможно, что ее напугали и что с ней плохо обращаются. О’Киффе стиснул зубы и сжал кулаки. Он отомстит этим негодяям и, быть может, еще сегодня вечером для этого представится случай.

В половине восьмого пришел Бартон, страшно возбужденный. О’Киффе повел его в свою комнату и предложил ему переодеться в костюм кучера. Когда они подошли к кэбу, кучер, с которым О’Киффе договорился заранее, слез с козел и Бартон занял его место. Было без пяти минут девять, когда они подъехали к «Красному Вепрю».

О’Киффе вышел из кэба и увидел, что к трактиру подъехал хорошо одетый, солидный старик. О’Киффе вошел в трактир; старик последовал за ним. А через несколько минут вошел Бартон.

О’Киффе огляделся. Комната была темная, грязная и неуютная. Хозяин производил подозрительное впечатление. Когда открылась дверь в соседнюю комнату, О’Киффе заметил, что в ней вместо столов и стульев — матрацы и подушки; он почувствовал приторный, сладковатый запах.

О’Киффе занял один из столиков, кучер сел за соседний и старик также устроился неподалеку.

Репортер закурил папиросу и стал ждать. Стройный блондин вышел из двери, ведущей из коридора, и подошел к столику О’Киффе.

— Мистер О’Киффе, если не ошибаюсь?

— Да.

Репортер взглянул на незнакомца. Он ожидал увидеть другое лицо. У незнакомца было бритое лицо, светлые волосы и брови. «Какие густые брови, — подумал О’Киффе, — у блондинов не бывает таких густых бровей. Такие брови должны быть черными — я готов поклясться, что они были черными и, очевидно перекрашены».

— Я вижу, что вы получили мое письмо, мистер О’Киффе, — начал незнакомец приятным, мягким голосом.

— Да, я бы очень хотел знать, что вы мне можете сообщить. Но не заказать ли нам чего-нибудь сначала?

Хозяин принес виски и соду. Том Бартон также заказал виски и соду, старик — чаю.

— Дело Кардифа меня очень заинтересовало, — сказал незнакомец. — Я убежден, что Кардиф был отравлен и считаю себя вправе утверждать, что здесь мы имеем дело с индийским ядом, который неизвестен в Англии.

— Серьезно? Это чрезвычайно интересно.

— Не можете ли вы мне сказать, не были ли найдены на теле убитого голубые пятна приблизительно с булавочную головку величиной?

— Да.

О’Киффе был поражен. Неужели он ошибся и этот незнакомец не тот человек, который преследовал его?

— Вы должны знать, — продолжал незнакомец, — что индусам известно, большее количество ядов, чем кому бы то ни было. Итальянцы времен Ренессанса, конечно, тоже были знакомы с ядами, отравление которыми нельзя было доказать. Но современные европейцы, по сравнению с индусами, в этом отношении дети.

Говоря это, он взял бутылку виски и налил в оба стакана. Над одним из стаканов его рука задержалась на мгновение.