А. Риддл - Геном [litres]

– Поняла.

Дезмонд оставил ей адрес и отправился домой со смешанным чувством восторга и нервозности.

Дверной звонок зазвонил почти сразу, как Дезмонд вышел из машины во дворе. Разносчик пиццы был юн, вежлив и одет под синекожего персонажа «Аватара», чье имя Дезмонд запамятовал. Он дал парню щедрые чаевые и пожелал всего хорошего.

Когда он раскладывал коробки на кухонном острове, в тяжелую деревянную дверь постучали. Дезмонд различил очертания женской фигуры за блеклым, мозаичным стеклом и вышел встречать гостью.

Эйвери обвела взглядом потолок, левую сторону дома, гостиную, проникаясь широтой пространства.

– Господи, такое ощущение, словно Марта Стюарт [14]реконструировала заброшенную психушку.

Дезмонд громко расхохотался – не вполне вежливо, зато от сердца.

– Она содрала кучу денег.

– Ты, видимо, нанял ее еще до ее отсидки.

– Этот дом – инвестиция.

– Ну да.

Он провел гостью по пассажу в кухню, где на столе ждали коробки с пиццей, графин воды и две бутылки вина.

– У меня есть вода и вино. Пиво тоже есть.

– Я буду пиво.

Дезмонд открыл дверь холодильника.

– Есть «Амстел», «Бад», «Бад Лайт», «Фат Тайр»…

– Я буду пить то же, что и ты.

– Кроме воды я ничего не пью.

– Правда?

– Я… не употребляю алкоголь. Раньше было дело.

– Я тоже.

– Как это?

– Недавно бросила.

– Шутишь?

– Целых четыре секунды назад.

– Значит, остается вода, – улыбнулся Дезмонд.

Он наполнил два бокала, и они уселись за длинным кухонным островом, поедая пиццу прямо из коробки.

– Так кто ты?

Девушка вскинула брови.

– Твой костюм… Я так и не понял.

– А-а… Я – «позорная дорога».

Хозяин дома покачал головой.

– Понятия не имею, о чем ты.

Эйвери скептически изогнула бровь. Через мгновение до нее дошло.

– Ой, ну да, ведь ты не учился в универе.

Дезмонд ощутил укол неуверенности – чуждое чувство, гадостное, словно кто-то обвинил его в том, чего он не совершал.

– Я посмеялась над собой и другими членами женского клуба.

Дезмонд расслабился. Он не мог вообразить Эйвери в роли члена женского клуба.

– Погоди. Ты серьезно? Ты действительно состояла…

– Да, – кивнула она.

– Не может быть!

– Ничего особо кошмарного.

– Ясное дело, но почему?

– Хочешь верь, хочешь нет, из-за моих множественных защитных механизмов мне иногда трудно знакомиться.

– Никогда не поверю.

Эйвери картинно вздохнула.

– Увы, это правда. Мой панцирь нелегко пробить.

– А твоя внешность – еще один охлаждающий фактор.

Эйвери откусила кусок пиццы с говядиной и ананасом.

– Без комментариев. В любом случае положение, в котором ты просто вынуждена знакомиться с другими, хорошо помогает.

– И ты вступила в «Дельта-Дельта-Дельта»?

– Мы называли клуб «Тридельт» [15] Tri-Delta или Tri-Delt – международный женский студенческий клуб, основанный 27 ноября 1988 года при Бостонском университете. .

– Ладно, принцесса Тридельт. Тогда что означает надпись на спине? – Он постарался вспомнить. – «Глупые поступки»?

– Ну, это типа ты вся накрасилась, идешь на замес или раут – так называют встречи между женским клубом и мужским землячеством студентов, – заходишь вся из себя классная, потом пару дринков, танцульки, и не успеешь опомниться, как просыпаешься с убитой прической, в чужой футболке с мужского плеча, тихонько крадешься обратно в свою общагу или квартиру, тушь течет, видуха – как у бродяги… «Позорная дорога», короче.

– Мне ни за что бы не догадаться. Слишком закручено…

– И это говорит человек, нарядившийся второстепенным персонажем повести, написанной сто семьдесят лет назад.

– Туше!

Они некоторое время посидели молча. Потом Дезмонд спросил:

– А как ты развлекаешься?

– Читаю.

– Что читаешь? Про любовь?

– Для этого у меня слишком черствое сердце.

– Хорошая шутка.

– В основном детективы.

Дезмонд не ожидал такого ответа.

– Почему детективы?

– Мы все читаем о том, чего нам не хватает, о чем тревожимся и что хотели бы видеть вокруг себя. По-моему, миру не хватает справедливости. Слишком много пострадавших, и никого, кто бы их защищал.

– С этим я согласен.

– А ты что читаешь?

– Книги о великих идеях.

– Потому что сам ими увлечен?

– Да. – Практически все остальное его не трогало. За исключением Эйвери. Но признаться об этом вслух он бы не посмел. – А когда не читаешь? Чем ты занимаешься на выходные? Помимо составления SQL-запросов?

– Мало чем.

– На лежебоку ты не похожа.

– Ты прав. Я играю в теннис.

– Где?

– В Сан-Хосе, недалеко от центра.

Дезмонд немного отклонился назад.

– Правда?

Эйвери, словно оправдываясь, передразнила его жест.

– Правда.

– Здорово!

Девушка пожала плечами:

– Занятие как занятие.

– Ага, простое занятие и не больше. – Дезмонд смотрел на нее, пока она не ответила на его взгляд. – Не увиливай. Почему ты выбрала теннис?

Эйвери пожала плечами:

– Он что-то должен для тебя значить, иначе ты давно бросила бы.

– Теннис – это равенство.

– Равенство?

– На корте не важно, кто ты такая, откуда ты родом, кто твои родители. Главное – на что ты способна. В этом есть… справедливость. – Она отпила глоток воды.

– На линии сидит судья.

– Пересмотр решений тоже имеет место.

– Именно так.

– Взять Винус и Серену Уильямс. Они выросли неподалеку отсюда, в Комптоне, на южной окраине Лос-Анджелеса. Играть в теннис начали с трехлетнего возраста.

– Выходит, теннис – это как бал Золушки? Любой имеет шанс?

– Ты прав. Умение – вот все, что от тебя требуется. А еще настрой, умственная и физическая выдержка.

Дезмонд начал постепенно различать за завесой из сарказма и защитными механизмами глубинное естество Эйвери, личную систему ценностей. Ему понравилось то, что он в ней увидел.

Он опустил бокал на мраморную крышку стола.

– Хочешь, покажу одну классную вещь?

– Не откажусь.

В задней части дома они спустились по лестнице в подвал, где размещался пустой винный погреб и ряд старых игральных автоматов. Дезмонд прямиком направился в дегустационную, уставленную пустыми дощатыми ящиками. Стены были сложены из срезанного по диагонали кирпича. С потолка свисали старинные фонари.

Эйвери подняла палец.

– В кино в таких местах обычно начинают происходить всякие плохие вещи.

– Что, страшно?

– Безумно.

Дезмонд усмехнулся и подошел к задней стене. Он нажал на кирпич и навалился всем телом на стену. Замаскированная дверь со скрипом отодвинулась, открыв вход на окруженный стеклянными стенками решетчатый мостик.

– Это что, тайная комната, как в «Пятидесяти оттенках»? – спросила Эйвери, осторожно заглядывая внутрь.