Кэтрин Валенте - Сияние [litres]

МАДАМ МОРТИМЕР

О, как же я люблю, когда к чаю подают место преступления!

ХАСИНТА ЛАБИАНКА

Что вы такое говорите! Бедный мистер Ассизи!

МАДАМ МОРТИМЕР

И в самом деле, бедный! Вы разве не слышали? Тайфуны уничтожили его венерианские плантации. Бедолага отчаянно искал жену, чтобы пополнить свою казну – он приласкал половину корабля, в прямом смысле слова выковыривал аристократок из всех углов. Он вот-вот постучался бы в дверь отца Патрика. Похоже, кто-то уберёг его от неловкого положения. Что ж! Карты сданы! [Она резко хлопает в ладоши.] Делайте ставки, дамы и господа. На борту убийца, и я намереваюсь вывести его на чистую воду. И он не просто на борту – у меня есть основания полагать, что убийца… в этой самой комнате!

[Все ахают.]

Вильгельмина, дорогая, ты не могла бы оказать мне любезность и посторожить дверь вагона? Спасибо. Боюсь, пока что я не могу позволить кому-то из вас уйти. Всё необходимое для того, чтобы разобраться с этим постыдным маленьким беспорядком, находится прямо здесь, на расстоянии вытянутой руки – надо лишь проявить достаточную проницательность, чтобы увидеть, схватить и действовать! Вокруг трупа распространяется неуверенность, точно лужа крови. Чем дальше отойдёшь от мертвеца, тем труднее увидеть истину. Смерть мистера Ассизи – это факт, а всё прочее – лишь предположения.

Давайте изложим факты. Во-первых, Джованни Ассизи мёртв. Во-вторых, он потерял своё состояние. В-третьих, он недавно развёлся с женой, исстрадавшейся медсестрой Аннализой Ассизи, оставив её с семью детьми на Ганимеде. В-четвёртых, у него был роман с мисс Лабианкой – простите, моя дорогая, но многие ли женщины носят на лацкане венерианский кофейный цветок? Это ужасное растение. Кроме того, от вас несёт его лосьоном после бритья.

ХАСИНТА ЛАБИАНКА

Несомненно, я понятия не имею, о чём вы говорите! У меня тётя на Венере!

МАДАМ МОРТИМЕР

Не переживайте, дорогуша, он собирался порвать с вами ещё до приземления. Ваши… банковские счета… недостаточно велики, чтобы удовлетворить его запросы. И, в-пятых, боюсь, он был частым клиентом заведения мисс Харлоу и передал ей большую сумму, пока мы ждали на орбите временно́го окна для ускорения. Платил по счетам? Возможно. Наш Джованни был существом с чрезмерными потребностями! Далее, я полагаю, наш юный мастер Скай, который задолжал покойному довольно много в результате игры в покер? Он хотел, чтобы вы рассчитались, и быстро, но вы не могли, не так ли, Барни?

БАРНАБИ СКАЙ

Как, дьявол побери, вы об этом узнали?

МАДАМ МОРТИМЕР

О, всё совершенно очевидно. Вы ничуть не расстроены его смертью! Наш несчастный друг решительно обожал карты и играл со всеми на борту – кроме вас. Он к вам даже не приближался, и если вы подсаживались к столу, сразу же уходил. А отец Патрик – ай-ай-ай, отче! Один из тех семерых детей – не Ассизи, верно? В жилах Аннализы течёт благородная кровь, и душа её чиста, это верно. Однако когда наш папа Джонни показал мне и Вилли свой милый семейный портрет, я не могла не заметить, что одна из его ангелочков – Лючия, не так ли? – ни дать ни взять ваша копия.

ОТЕЦ ПАТРИК

Это омерзительная ложь!

МАДАМ МОРТИМЕР

О, я так не думаю. Но в этом и заключается чудеснейшее свойство преступления – оно всё вытаскивает наружу. Заливает все тёмные местечки солнечным светом и распахивает окна и двери настежь, чтобы каждый мог взглянуть. Внезапное и неожиданное убийство чудесным образом оттачивает душу.

[КИЛКЕННИ всё это время сидит в кресле лицом к камину. Он курит трубку; на нём полосатый костюм и щегольская шляпа.]

КИЛКЕННИ

Красиво сказано, мисс Мортимер. Я вполне согласен.

ВИЛЬГЕЛЬМИНА УАЙЛЬДХАРТ

Килкенни!

МАДАМ МОРТИМЕР

Доброе утро, сэр! Полагаю, вам хорошо спалось в грузовом отсеке? Вы пропустили восход урагана – Большое красное пятно [69]в это время года выглядит особенно красиво.

КИЛКЕННИ

Думаю, я его ещё увижу. Ради удовлетворения амбиций приходится жертвовать малым. Уж я-то за свою жизнь повидал ливней с ураганами. А как поживает ваша сестра, мисс Мортимер? На Рождество мне так не хватает Эмили.

[Лицо МАДАМ МОРТИМЕР заливает румянец гнева; её рука сжимается на пистолете.]

МАДАМ МОРТИМЕР

Ты отлично знаешь, как она поживает. И если бы ты был достойным человеком, то сказал бы мне, где похоронил её!

13 января 1930 г.,

половина четвёртого пополудни

«Савой», Город Кузнечика, Луна

Я гарцевала перед камерой вот уже – господи боже! – двадцать два года, так что соблаговолите принять нижеследующее заявление как веское и авторитетное.

Вечеринки по завершении съёмок я люблю больше всего на свете.

О, планы милы, и работа мила, но когда она остаётся в прошлом – это намного милее. А танцевать до упаду, когда ты вся такая в жемчугах и знаешь, что завтра тебе ничегошеньки не надо делать, попросту лучше всего! Все изысканные и усталые, и прямо искрятся неистовой радостью от того, что справились, несмотря на все преграды – и действительно, когда с твоих плеч свалился тяжкий груз, нельзя не почувствовать лёгкость в ногах. Эта вечеринка знаменует конец света – финал скоротечного, фантастического мира, который вы сотворили вместе, мира, который теперь существует лишь на смотанной в бобины чёрной плёнке в жестяных коробках. Ну и ладно! Вперёд, к следующему! И забавная, шаловливая магия завершающей вечеринки состоит в том, что на всех ещё висят лохмотья персонажей, как вуаль Саломеи, колышутся, бледнеют, но всё ещё продолжают ощущаться на языке и путаться под ногами. Ты уже не в Стране Чудес, но от тебя решительно несёт кроликом. Это секретное, бесшабашное пространство, где всё по-прежнему наполовину выдумка. Этот негодник ещё не избавился от походки Робин Гуда, а вон тот, другой малый не оставил попытки соблазнить тебя, как Хитклифф; вон те два профессиональных боксёра сегодня ночью могут подраться, потому что ещё не до конца смыли с себя Каина и Авеля; и, о боже, на какие проказы ты способна, пока твоё сердце наполовину леди Мэрион, немного Кэти [70], чуть-чуть мадам Мортимер – впрочем, я никогда не сбрасываю Эм-Эм с себя полностью. Я была ею почти столько же времени, сколько живу на Луне, то есть почти всю свою жизнь. То, что было до Луны, вряд ли стоит считать жизнью. Я вся пропиталась мадам Максин Мортимер. Ну вот, к примеру, на днях из гримёрки Бетти Райли пропало её ожерелье из чёрного жемчуга – так я заперла все двери, начала допрашивать подозреваемых и лишь потом пришла в себя.

Бедная Беттс. Внутри у неё только солнечный свет и кроличьи хвостики, но в последнее время ей приходится чертовски трудно. И становится всё хуже. Хартфорд Крейн подарил ей то ожерелье прямо перед тем, как сбежать с Иоландой Брун. Злоречивые газетёнки не жалеют сил, полоща бельё, и пока Иоланда поедает внимание ложками, милая невинная Бетти пискнуть не смеет от позора. Обманывай первой и обманывай часто, Беттс, и тогда тебе не придётся подчищать за мужем после его полуночных закусок.