Жан-Габриэль Косс - Цветные карандаши [litres]

Ровно в восемнадцать часов Аджай, как он это делал вот уже месяц, сел в свое такси. Манхэттен к этому времени окутывала тьма. Редкие фонари сеяли белесый свет. Повернув ключ зажигания, Аджай закрыл глаза, нажал до упора на педаль акселератора и погрузился в волны цвета, которыми окатывал его мотор, в зависимости от той или иной включенной скорости. Дар синестезии у Аджая нисколько не ослабел, цвета в его мозгу, когда он завел мотор, оставались все теми же и такими же ослепительно-яркими. Все, кроме желтого, который по-прежнему блистал своим отсутствием. Когда он открыл глаза и легонько приподнялся на сиденье, чтобы, взглянув на цвет капота, дополнить палитру, ему захотелось плакать. Нет лишь одного цвета – и хроматический мир словно весь опустел. И, как каждый день в течение месяца, после этого он выключил контакт и вернулся домой – играть в видеоигры. А именно – в Call of Duty. Звуки этой игры неизвестно почему насыщали его всеми красками, кроме солнечной. Аджай уже несколько дней ничего не ел. Так и уморить себя недолго.

Несколько человек в подвальной студии резиденции репетировали Back in Black. Они играли громче, чем АС/DC, потому что у подавляющего большинства были проблемы со слухом. Но играли они без души. Настроение не то, особенно после более чем скромного обеда. Пьеретта уже не первый день отказывалась готовить, потому что на бесцветные блюда как-то и смотреть не хотелось.

Вот уже месяц, как почти никто не приходил на их концерты. Большинство постояльцев приросли к стульям в телевизионной комнате и смотрели по кругу новостные программы, бившие все рекорды популярности.

Самым печальным выглядел Люсьен, он не мог отогнать от себя воспоминания о трагедии, которая тридцать лет назад закончилась смертью его жены. Картины мелькали перед ним, сменяя одна другую. Их сорокафутовая яхта. Солнечные пятна на парусах, солнечные блики на волосах его жены. Жены, которую за семь месяцев беременности ни разу не прихватило.

Прогноз погоды обещал ветер не больше пятнадцати узлов. И жена его уговорила. Но внезапно у нее в каких-то пяти милях от порта отошли воды. За то время, пока он, стянув шкоты и запустив мотор на полную мощность, вел судно к берегу, его жена рассталась с жизнью, а дочь потеряла зрение. С тех пор чувство вины его не покидало.

– Ну, папа, пожалуйста, я хочу, чтобы ты улыбнулся, – прошептала Шарлотта. Чувствуя, что отец угнетен, она все чаще появлялась в резиденции. – Ты же знаешь, когда ты улыбаешься – я это ощущаю.

– Я осознал, что краскам удавалось немного замалевать мою беду.

– Хватит об этом. И хочу тебе напомнить, что я не совсем слепая, я различаю яркий свет.

– Мне необходимы цвета.

Шарлотта ощупью нашла на столе корзинку с фруктами, взяла оттуда банан и протянула отцу:

– Возьми.

– Я не хочу есть.

– Когда ты смотришь на банан, ты возбуждаешь зону своего мозга, восприимчивую к желтому цвету; это доказывает, что наш мозг преобразует черный и белый в цвета. Точно так же, когда ты смотрел черно-белый фильм, твой мозг за несколько секунд превращал его в цветной. Так было до того, как исчезли цвета, и мои коллеги заверили меня, что с тех пор ничего не изменилось. Так что закрой глаза и попробуй представить себе этот банан.

Люсьен подчинился.

– Ты права, – подтвердил он секунд десять спустя. – Если сосредоточиться, можно вернуть цвет, по крайней мере – в голове.

Он снова открыл глаза и явно испытал разочарование при виде серого банана, но, чтобы порадовать дочку, очистил его и съел.

Мехди Ток пересмотрел сетку передач «Франс Интер». Всем им соответствовало ключевое слово «позитив». Одна за другой следовали пустейшие и легкомысленнейшие передачи и беззаботно-радостные песенки, что поднимало слушателям настроение, а заодно увеличивало их число. Особый интерес аудитория «Франс Интер» проявляла к цветовым обозрениям Шарлотты, которые пользовались все большей популярностью. Ее передача стала ежедневной, и выпуск повторялся несколько раз в течение дня.

Друзья мои, мы утратили восприятие цвета. Допустим. Но ведь мы потеряли не все – у нас остались черный и белый! «Разве черный и белый – это цвета?» – возразят некоторые. Так вот, любознательные слушатели, да будет вам известно, что этот вопрос ни разу не звучал до начала XX века. Наши предки «нецветным» считали все неокрашенное, например суровое, неотбеленное полотно монашеской рясы. Тогда почему же мы задаемся этим вопросом сегодня? Отчасти по вине господ Эдмона Беккереля и Эмиля Рейно, которым пришла в голову хорошая мысль изобрести одному – цветную фотографию, а другому – цветное кино. Со временем технологии «производства» цвета шагнули далеко вперед, но мы по-прежнему продолжаем противопоставлять черно-белые снимки или фильмы тем, что называем цветными. Так что же, по-нашему, черный и белый – не цвета вовсе?

– Хороший вопрос, – тусклым голосом пробормотала Сильвия.

В мозгу у Шарлотты, в передней части его поясной извилины – в зоне, частично управляющей эмпатией, сработала цепочка химических реакций, и она спросила:

– Тебе и правда до такой степени не хватает цвета?

– Да… нет… Дело не только в этом.

– Не хочешь говорить?

– Ты будешь надо мной смеяться.

– Ты на самом деле обо мне так думаешь?

– Ты же знаешь, что…

Она не закончила фразу.

– Вот чего о себе не знала! – Шарлотта попыталась снизить градус трагедии.

– Я чувствую себя одинокой… Ты же знаешь, что у меня с Мехди…

Шарлотта потрогала лампочку, которая загоралась при включенном микрофоне, чтобы проверить, остыла ли она, и убедиться, что их никто не слышит.

– Да, у тебя особые отношения с нашим боссом, – осторожно начала Шарлотта.

– Какие там отношения!.. Виагра уже не помогает…

– Может быть, это оттого, что она утратила свой голубой цвет. И, поскольку в действенности средства большую роль играет эффект плацебо, он бессознательно считает, что она на него не действует.

– Я, скорее, думаю… что я ему разонравилась.

Шарлотта понимала, что теперь, когда губы у Сильвии уже не красные, она стала намного менее привлекательной. На 25 процентов, если судить по результатам очень серьезного исследования, проведенного несколько лет назад. Но она не собиралась говорить об этом подруге.

– Кстати, раз уж речь зашла о том, кто кому разонравился, – что здесь? снова этот тип? – спросила Шарлотта, показывая ей на своем мобильнике очередное сделанное через окно фото.

Артюр по-прежнему за ней подсматривал. Шарлотта в бешенстве покинула Дом радио и спустилась в метро, решив, что действовать надо без промедления.

Уведомление lemonde.fr