Жан-Габриэль Косс - Цветные карандаши [litres]

«Я вижу розовый цвет примерно при 2500 оборотах в минуту», – отметил про себя Аджай, включая мотор такси на стоянке. Он открыл глаза, чтобы посмотреть на телефоне канал YouTube , где показывали картины народного ликования в его родной стране. Индийский субконтинент буквально расцвел под ливнем из розового порошка для праздников. Во всех городах стихийно начался фестиваль красок «Розовый Холи». Индийцы за день осыпали друг друга тысячами тонн блестящего розового порошка. Это было не простодушное веселье, которое все привыкли видеть каждую весну, но скорее мистическое освобождающее действо травмированного народа. Цветной порошок сыпали бережно, дрожащей рукой и с величайшей серьезностью. Многие индийцы из суеверия тут же давали себе обещание перестать мыться.

Аджай выключил мобильник и долго рассматривал серый салон своей машины.

Он уже потянулся отключить контакт, но внезапно заметил приклеенную к солнцезащитному козырьку картинку с розовым богом-слоном. Казалось, он хоботом указывал на коробку скоростей, будто говоря: давай, вперед! Ведь Ганеша – бог, устраняющий препятствия, а может, это розовый цвет дарил ему крохотную дозу оптимизма. Как бы там ни было, но Аджай со вздохом включил первую скорость. Такси тронулось с места и выехало со стоянки. И остановилось около худшего на Манхэттене уличного продавца хот-догов. Сосиски с розовыми химическими красителями выглядели отлично, и Аджай заказал себе четыре штуки. А пока они готовились, он разглядывал огромную очередь в цветочную лавку. Орхидеи, магнолии, гортензии, пионы, амариллисы, анемоны, гиацинты, космеи, садовые лютики, георгины, хризантемы, бугенвиллеи… все покупали цветы только с розовыми лепестками.

Аджай, у которого урчало в животе, решил начать рабочий день. Он взял пассажира, который попросил отвезти его на Уолл-стрит. Все биржевые центры снова открылись, котировки заметно росли. Энтузиазм финансистов набирал обороты на фоне ажиотажного спроса на все розовые товары. Ткани, белье, игрушки, столовые приборы, мебель, постель, скатерти, украшения для интерьера… за несколько часов все розовое раскупили.

Розовая лихорадка.

Теперь Аджай вез хозяина раскрученного магазина одежды. Тот тоже улыбался. Он вытащил летние запасы «нового цвета», и взбесившиеся покупатели расхватывали товар быстрее, чем продавцы успевали донести его до полок. Аджай катил по городу, обдумывая, не перекрасить ли ему свое такси в розовый цвет. Но коллеги сообразили быстрее, и в нью-йоркских мастерских не осталось ни капли розовой краски. И даже во всем штате.

Вечером он пересчитал чаевые и изумился щедрости пассажиров. Он решил побаловать себя чем-нибудь приятным и, разумеется, розовым. Вернувшись домой, он включил компьютер и зашел на eBay. Главную страницу поспешили перекрасить в розовый цвет. Он вбил в строку поиска ключевое слово «pink» [12]. Первый лот – обыкновенная кукла Барби в балетной пачке. Ее цена перевалила уже за тысячу долларов! И ставки продолжали взлетать. Он решительно выключил компьютер и включил игровую приставку. Увеличил громкость до предела и закрыл глаза.

Артюр проснулся в резиденции, в недавно освободившейся комнате. Его отлученный от алкоголя организм сотрясали судороги. Измятая подушка напоминала половую тряпку. Ему было жарко. И холодно. Он посмотрел на часы – одиннадцать. Сквозь жалюзи пробивался свет, ложился белыми полосами на серые стены. В вазе цвета пыльной розы стояли как раз пыльные засушенные розы. За окном не умолкал хор клаксонов; водители, внезапно ставшие «розофилами» или «розопоклонниками», гудели наперебой, вызывая у него в памяти события вчерашнего дня.

За двенадцать часов до этого, во время концерта в резиденции, пенсионеры, более или менее умеренно пившие розовое шампанское, истребили все запасы Люсьена. «Мне лучше гренадина», – громко попросил Артюр в паузе между песнями – намеренно громко, надеясь, что Шарлотта его услышит.

С каждой новой минутой, которую он проводил, с вожделением поглядывая на уставленные бокалами столы, у него прибавлялось сил для сопротивления. Шла окопная война его синапсов – между нейронами, воздействующими на волю, и теми, что требовали выделения дофамина. Жестокая, но неравная борьба. В какой-то момент верх взяла так называемая поощрительная система коры головного мозга. Предательски одолела. Артюр в невольном порыве помимо собственной воли схватил чей-то пустой бокал, поднес его к губам и запрокинул голову, чтобы выпить оставшуюся на дне каплю шампанского. Марионетка, которую Бахус дергал за нитки. Этот глоток приятно согрел ему пищевод.

– Я бросил пить, – искренне в это веря, объявил он Шарлотте, которая в это время шла ему навстречу.

Шарлотта глубоко втянула воздух ноздрями.

– Вы можете делать что хотите, – ответила она.

Артюру хотелось бы оправдаться, но как объяснить ей, что эти опивки шампанского – не в счет, что это всего лишь исключение, подтверждающее правило. Новое правило. Следуя старому правилу, он бы уже опрокинул не меньше десяти бокалов.

– Я просила дочку рисовать карандашами всех фабрик и всех цветов, – продолжала Шарлотта.

– И что же?

– Карандаши оказываются обесцвеченными, а ее рисунки остаются серыми. Если я правильно поняла, тот розовый карандаш, который дали ей вы, был особенно насыщен красителями.

Артюр, которого все сильнее трясло, глаз не сводил с бокала шампанского в руке Шарлотты.

– В двадцать раз больше пигментов! – ответил наконец он.

– И вы сделали такие же насыщенные пигментами карандаши других цветов?

– Да, но все они были отправлены в переработку!

– Поищите на всякий случай, как знать, вдруг где-нибудь осталось несколько штук. Это важно.

– Я бы очень хотел оказать вам услугу, но…

– Вы бы оказали услугу не мне, а всем тем, кому посчастливилось видеть цвета! – рассердилась Шарлотта.

Развернулась и ушла. Артюр немедленно направился к бару. «Я очень хочу ей помочь, но для начала мне надо бросить пить», – сказал он сам себе, хватаясь за… хрупкий остаток воли, который помог ему уйти, вернее, убежать и закрыться в своей комнате, где он и уснул, дрожа от мучительной трезвости и досады.

Артюр шел по резиденции, обнаруживая в разных местах розовые стены. Попадались здесь и чистые розовые оттенки фруктовой карамели или такие, как «розовый Помпадур», и более сложный оттенок «резвой пастушки», и яркий – шиповника, и поросячий. В каждой из комнат эти пятна цвета выступали в обрамлении более или менее темного серого. Художница, которая занималась декором, должно быть, вдоволь натешилась многоцветием.

Он потихоньку приближался к большой гостиной, все сильнее дрожа всем телом. Его ноги, рабски повинуясь ослабленному мозгу, отказывались его держать. Он слышал, как обитатели дома обсуждали, как найти идеальную замену усопшей, удивительно «колоритной» оформительнице. Большинству постояльцев хотелось бы принять в компанию флориста. Еще Артюр узнал, что Луизе и Шарлотте предложили остаться в резиденции на то время, пока их квартиру будут приводить в порядок. Артюр заметил свое отражение в коридорном зеркале: бездомный бродяга с болезнью Паркинсона! «Не хочу, чтобы меня таким видели». Он выбежал на улицу, направляясь к станции метро. На свежем воздухе ему стало лучше. А несколько попавшихся тут и там розовых пятнышек даже придали ему достаточно сил, чтобы скачать передачу Шарлотты.