Теодора Госс - Европейское путешествие леди-монстров

Где же Диана? Перегнувшись через перила, Беатриче в панике оглядывала зал, но ее не видела. И почему эта Диана всегда все делает наперекор? Хоть бы цела осталась. Тут Беатриче услышала, что ее зовут. Она обернулась и увидела невысокого, приземистого, крепкого сложения мужчину с густой бородой. Он сказал:

– Мисс Раппаччини? Я Гораций Холли. Спасибо вам, дальше мы тут сами. Айша просит вас и ваших друзей, включая графа Дракулу, – это имя он произнес с нескрываемым презрением, – пройти в библиотеку. Если вы свяжете это существо в углу – полагаю, он тоже один из приспешников Ван Хельсинга, – дальше мы сами справимся. Не будете ли так любезны пройти за мной, пожалуйста?

Внизу Жюстина подняла глаза как раз вовремя: она увидела, как Диана и тот человек, в которого она вцепилась, перевалились через перила балкона и рухнули прямо на людей, пытавшихся сбежать через заднюю дверь.

Кэтрин: – Диана, когда я тебя называю девочкой-обезьяной, это следует понимать как комплимент. Не понимаю, почему люди вроде Моро и Ван Хельсинга так превозносят эволюцию. В ходе эволюции люди многое потеряли. Ты даже представить себе не можешь, как бы тебе пригодился хвост!

Диана: – Да, хвост бы не помешал! А пришить нельзя, как ты думаешь? Только настоящий! Вот доктор Моро сумел бы, бьюсь об заклад!

Мэри: – О, господи. Только хвоста тебе и не хватало.

Этот миг, на который Жюстина отвлеклась, не прошел ей даром. Огромный вампир, которого она только что огрела по голове стулом, поднялся и до половины воткнул отломанную ножку стула ей в бок. Она качнулась назад, а затем взялась за ножку и выдернула ее. Хладнокровно осмотрела рану в боку, под ребрами. Боль она чувствовала, но умом понимала, что такая рана для нее не опасна, а значит, можно пока не обращать на нее внимания. Где этот вампир?

Кэтрин запрыгнула ему на спину и вцепилась зубами в плечо. Он взревел и попытался схватить ее, крутясь в разные стороны – ни дать ни взять собака, ловящая свой хвост.

Жюстина ухватила покрепче ножку стула и стала прикидывать, куда бы ткнуть – так, чтобы не задеть Кэтрин. В грудь, может быть? Если бы он хоть крутиться перестал!

– Я справлюсь! – крикнула Кэтрин. – Помоги Кармилле! Сзади…

Жюстина обернулась. Кармиллу окружали трое, а она пыталась закрыть собой женщину из японской делегации, хотя та, кажется, и сама была недурным бойцом: она ловко увертывалась от какого-то особенно злобного вида малого, оскалившего клыки. Наконец японка ударила его ногой в живот, и он бросился на нее.

Да, Мина была права – револьвер был бы бесполезен и, хуже того, вреден в такой толпе, хотя она уже изрядно поредела. Многие уже выбрались или пытались выбраться через переднюю или через заднюю дверь. Всюду раздавались крики, вопли, грохот стульев, и среди всего этого – рев диких зверей. В таком гвалте трудно было расслышать даже собственные мысли. Сколько еще вампиров осталось? Один из тех, что наступали на японку, был довольно близко. Жюстина воткнула в него ножку стула, но это, кажется, не оказало почти никакого действия: он даже не остановился, хотя в животе у него осталась торчать деревянная палка. Тогда она схватила его за горло. Если постараться продержаться подольше и сдавить посильнее – может быть, он потеряет сознание от удушья. Это выведет его из строя на какое-то время. Она видела, что лицо у него побагровело. Медленно, но верно ее средство действовало, и наконец он обмяк у нее в руках.

И тут вскрикнула Кармилла: ее ударили ножом в грудь! Жюстина увидела, как по ее рубашке течет красный ручеек. Вампир, ранивший Кармиллу, держал в руке большой, зловещего вида нож с ярко-красной рукояткой. Жюстина заслонила Кармиллу собой.

– Теперь попробуй-ка, справься с двумя, – сказала она.

Ей было совершенно очевидно, что он не понял ее слов: в глазах у него стояла та же пелена безумия, которую она помнила по битве в Вене, да к тому же он вряд ли понимал по-английски, – но он ухмыльнулся и занес нож, словно с удовольствием готовясь ударить снова. Жюстина выхватила из кармана флакончик с паприкой и брызнула ему в глаза. Готово! Он уже корчится на полу. На сколько же человек хватит раствора? И сколько их тут? Вот еще один надвигается на нее, а за ним еще трое. Она выхватила самое сильное оружие из своего арсенала: маленький металлический цилиндрик, издающий такой пронзительный свист – для тех, кто способен его услышать. Когда она сказала Беатриче, что не станет брать оружия – ни револьвера, ни ножа, та ответила: «Тогда это как раз для тебя». Но сначала нужно предупредить Кэтрин и Кармиллу, чтобы этот звук не причинил им вреда.

– Кармилла! – крикнула она. – Я буду свистеть!

Но где же Кэтрин? Только что была рядом, дралась с вампиром…

Кэтрин рядом не было. В пылу битвы она оказалась совсем в другом конце зала, возле кафедры. Вампир, которого она укусила, лежал на полу, но на нее уже надвигался другой. Она оскалила клыки и зарычала. Сейчас она обглодает ему кости! А потом утащит труп на дерево и будет пировать несколько дней подряд.

– Не тронь ее!

Кто это? Она обернулась, оскалившись. Эдвард Прендик стоял у кафедры и кричал на вампира, которого она только что покусала. Вот черт – она-то думала, что покончила с ним, но нет: окровавленная рука у него беспомощно повисла, и все же он уже изготовился для прыжка. Ну что ж, пускай. Она его сейчас надвое разорвет. Она усмехнулась и поманила его рукой: «Давай-давай!»

Вампир бросился, и она приготовилась схватиться с ним, но в последний момент Прендик встал у него на пути. Что он делает?!

Он принял удар на себя и рухнул на пол под тяжестью тела вампира. Тот с ухмылкой склонился над ним. А затем обнажил клыки и вонзил в него.

Что это за тонкий, пронзительный звук?! Свисток, должно быть! Кэтрин зажала уши, упала на колени и кое-как подползла к Прендику. На вампира свист подействовал еще хуже, чем на нее. Он сжался в комок, словно испуганный зверь, и обхватил руками голову. Рядом с ним на полу лежал Прендик. Он… да, он был еще жив. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на свист, Кэтрин склонилась над ним, вгляделась в окровавленное лицо, в страшно израненную шею. Насколько опасно он ранен? Сейчас не видно, нужно вытереть кровь. Он поглядел на нее и улыбнулся – так, как улыбался на острове, когда впервые сказал, что любит ее.

– Кэтрин, – проговорил он и протянул руку к ее лицу. На миг его рука коснулась ее щеки. Она не отстранилась, хотя это отвлекало от главного – нужно было осмотреть его раны. Но тут же рука бессильно упала, и Прендик замер. Он глядел в потолок – глазами, которые никогда больше не посмотрят на нее… ни на что больше не посмотрят.

– Кэтрин, как ты?

Рядом стояла Жюстина со свистком в руке. Кэтрин подняла глаза. Она чувствовала, как по лицу текут слезы. Будь ты проклят, Моро, – ты и твой остров! Пумы ведь не плачут.