Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

– Я раньше этого не знал, – произнес Тье. – И вряд ли обычный человек разбирается в таких тонкостях. Интересно, откуда это было известно Дани.

– А ему и не было, – сообщил ювелир. – Сначала он отнес браслет к антиквару. Ну, а тот как человек честный объяснил ему, что купить браслет он может, но это ему невыгодно, так что настоящей стоимости он не даст. И посоветовал продать браслет не в антикварную лавку, а в ювелирную, если уж он хочет получить за браслет свою цену. Тогда господин Дани и пришел ко мне.

Хм… вот и выплыло что-то новенькое. В управе мастер Хон об этом не говорил. Хотя его и не спрашивали. Чтобы задать правильный вопрос, нужно знать, о чем спросить. А всегда ли возможно знать заранее? Как говаривал незабвенный Ушастик Дуду, мухлюй, не мухлюй, чтобы в расклад попасть, а только боги ведают масть. Интересно, попал ли сейчас Тье в расклад – или вытащил обманку, пустышку?

Главное, что он вытащил хоть что-то. Новое, неучтенное, незамеченное.

– Даже странно, что он решил продать такую красивую вещь.

– И опять же ничего странного, – возразил ювелир. – Ему очень нужны были деньги. Он получил повышение в должности. Совершенно неожиданно. А традиционный прием по этому случаю для работников управы в хорошую сумму влетит, даже если все устраивать очень скромно. Тем более, что Фарфоровая Управа не из маленьких, народу там служит много, всех поить-кормить накладно.

Не все обычаи равно хороши. Это лончак традиционно выставляет самое простое угощение, и притом только своим наставникам, а они отвечают ему тем же после первого же его успеха. А вот серьезное повышение в чине не обходится без столь же серьезного приема. Обычно для него деньги загодя копят – но Дани Ночной Ветер получил свое повышение внезапно…

– И все-таки продавать семейную драгоценность было, наверное, нелегко…

– Не семейную, – поправил ювелир. – Этот браслет господин Ночной Ветер выиграл на королевском состязании лучников три года назад.

Тье вопросительно приподнял брови.

– Молодой человек, – усмехнулся ювелир, – я никогда не покупаю изделия сомнительного или неизвестного происхождения. Никогда. Ни для продажи, ни для себя. Конечно же, я расспросил, откуда у служащего Фарфоровой Управы, который не может себе позволить банкет по случаю повышения, такая редкая, красивая и дорогая вещь.

– Могу себе представить, как ее досадно было продавать, – понимающе вздохнул Тье, сдвигая крышечку со своей чашки и принимаясь за чай.

– Правда ваша, – согласился ювелир, тоже отпив глоток. – А уж как мне было обидно с такой красотой расставаться. Честно говоря, я подумал было оставить браслет себе. Но я – старый человек, и к тому же шэ. Никто в моей семье не мог бы носить этот браслет. Некуда нам его носить. Не по чину нам королевский выигрыш. Он лежал бы в ларце – а зачем? Чтобы один-единственный старик и его семейство время от времени открывали ларец полюбоваться? А когда я умру, часто ли станут на него смотреть? Не дело это, вот что я вам скажу. Красоту должны видеть. Любоваться, восхищаться ею, радоваться. Не для того этот браслет вырезан, чтобы в шкатулке чахнуть. Так что я повздыхал, посожалел и выставил браслет на прилавок.

А вот это уже точно не пустышка! Ай да Воробей! Трудно сказать, как он поведет допрос в управе под протокол, но с беседой под чашку чая управляется отлично. И что самое забавное, по ключевым точкам он вопросов вообще не задает. Он поддакивает, поддерживает разговор, кидает реплики, как камни по кустам – и вспугивает дичь вполне удачно. Вопросы настораживают, заставляют собраться, а то и закрыться. А вот такая непринужденная беседа может преподнести много неожиданностей. Волчьи Брови долго шлифовал эту тактику, доводя ее до совершенства – а Воробей, похоже, ухватил ее на чистом наитии. Видно, что опыта еще нет, и время от времени он все же сбивается на расспросы – но в целом действует верно.

– А вы не думали придержать браслет на время? Все-таки вещь не в самом модном стиле, могло так быть, что купили бы не скоро…

– Не могло, – отрезал ювелир. – Я был уверен, что уйдет она, как говорится, влет. Так оно и вышло. Все, кто в лавке был, столпились вокруг, ахали, приценивались. Трилистника не миновало, как браслет купили.

Хао отпил глоток чая, почти не ощущая вкуса. Допрос подходил к решающей точке. К моменту покупки.

– Столпились и ахали? – улыбнулся Тье. – Значит, народу было немало.

– Немало, – подтвердил ювелир. – Покупателей у меня всегда хватает, лавка не пустует.

– Дело давнее, конечно, – произнес Тье, – я понимаю, сейчас припомнить трудно. Но все-таки, может, хоть приблизительно – кто там был? Хоть пару человек? Может, все же попытаетесь?

И зачем это Тье? На что ему сдались свидетели покупки браслета? Сано Нефритовый Лист не отрицал ведь факт покупки. Да и как он мог бы отрицать, если браслет у него?

– И пытаться не буду, – хмыкнул ювелир. – Зачем припоминать, если все записано?

– В каком смысле? – не понял Тье.

– В прямом, молодой человек. Работа такая. Вокруг золота, вокруг камней. Тут никакое береженье лишним не будет. Мои ученики всегда ведут записи – кто приходил в лавку, когда, что купил, к чему приценивался, делал ли заказ или взял что из готового, с покупкой ушел или пустой.

– Предусмотрительно, – признал Тье. – А можно взглянуть на эти записи?

Непонятно. Что все-таки Воробей хочет прояснить с помощью этих записей? Хотя… может, он надеется вычислить автора доноса? Нет, ерунда. Правда ли написана в доносе или же кто-то личные счеты сводит, он должен был знать не только о продаже и покупке браслета, но и о фарфоре, причем довольно-таки подробно. А значит, кто-то из домочадцев или близких друзей. Хао шерстил все ближнее окружение Сано и Дани, проверял всех, кто мог иметь дело с мастером Фаем. Пока – безрезультатно. Следствие топталось на месте. Но – покупатели из лавки? Хао первым делом затребовал у ювелира список тех, кто присутствовал при покупке – так, на всякий случай. Ни один из них не имел и не мог иметь ничего общего ни с кем из троих подследственных. Совершенно случайные люди, объединенные местом и временем, и ничего более. Чудит малыш.

– Почему бы и нет? – ювелир поднялся из-за стола и подошел к сундучку. Открыв замок, он вынул из сундучка увесистую даже на вид аккуратно подшитую тетрадь. Это и есть пресловутые записи? А неплохо идут дела у мастера Хона, раз покупателей на такую тетрадищу достало. Не дурак ювелир, ох не дурак. И вдобавок – сама вежливость. Ни словом ведь не упомянул, что уже носил копию выписки из этой тетради в управу. Ладно, раз так, то и Хао не будет ничего говорить Воробью – по крайней мере, сейчас. Вообще-то оно и правильно. Если лончак сам додумался до следственного действия, нечего его дергать то и дело и тыкать носом в то, что и без него умников хватает, и все уже выполнено. Таким манером он никогда не научится.