Элеонора Раткевич - Час кроткой воды

– Тогда меня не удивляет, что ты до сих пор не женат, – неуклюже попытался отшутиться Шан. – Раз уж девушки в тебе не видят предмет для воздыханий. Хотелось бы знать, какая девушка тебе в таком разе сгодится?

– Такая, как я, – уверенно ответил Най. – Которая сначала увидит во мне человека, а уже потом – все остальное. Но такую долго искать нужно.

Най не знал, что ошибается: долго искать не придется. Не пройдет и полутора лет, как он женится – и именно на такой девушке. Нет, он не знал – и не мог знать. А вот у Шана кое-какая догадка имелась. В конце концов, когда хорошенькая девушка прячется от красивого парня вместо того, чтобы повертеться перед ним, это неспроста. А уж когда она вместо того, чтобы смотреть на него во все глаза, слушает его, не отрываясь, это тем более неспроста.

Но ведь догадка еще не доказательство, верно? Ее ни одно следствие не примет.

Вот потому Шан и не стал сообщать о ней Вьюну. В конце концов, он не кто-нибудь, а сыщик, профессионал, и отлично знает, что преждевременно предъявлять догадку, не подкрепленную ничем определенным – несолидно.

– Жаль, что Ласточка уже замужем и мужа любит без памяти, – внезапно добавил Най. – А то бы я за ней попробовал поухаживать.

Шан от неожиданности едва не икнул. Почти против воли он попытался представить себе бывшую Забияку, деваху из Подхвостья, рядом с утонченным сыном генерала. Картина получалось, мягко говоря, странноватая.

– А твой отец что сказал бы на такое? – осторожно осведомился он. – Все-таки вельможа, лэ – знатный, богатый, в больших чинах…

– Именно, – безмятежно отозвался Най. – Отец всегда говорит, что его знатности и богатства довольно, чтобы он не был принужден детьми торговать. А чины он получил не за высокородность и не через выгодный брак, а исключительно своими заслугами, чего и нам желает. Так что он бы любой мой выбор принял. Но мне с Ласточкой ничего не светит. А жаль. Она ведь такая, как я, как ты. Вот она как раз во мне видит именно человека.

– Она во всех видит в первую очередь человека, – задумчиво ответил Шан.

– Именно. Она умница. И помогла нам крепко. Подарить бы ей что-нибудь хорошее в благодарность…

– Только алебарду не дари, – засмеялся Шан. – Я ей уже обещал.

– Я в доле! – подхватил Най. – Нет, кроме шуток – она-то нам, считай, подарок преподнесла…

– Теперь остается его развернуть и выяснить, что же там внутри, – заметил Тье. – Есть какие-нибудь соображения?

– А внутри там нечто очень непростое, – ответил Най. – Человек средних лет, неглупый, опытный. А главное – большой искусник по части убеждения. Он ведь даже с обеими женщинами сам и не разговаривал. Но так говорил, что они поневоле прислушались. И выводы сделали такие, как он хотел.

– Случайность исключаешь? – мигом посерьезнев, спросил Шан.

– Как и ты. Нет, ну напыщенный дурак, который по поводу и без повода ко всем лезет и всех учит жить – дело нередкое, но такого как раз слушать не станут. Их никогда толком не слушают, только вид делают. А этого обе женщины слушали, хоть он и не с ними говорил. Нет – не случайность и не совпадение. Он сказал, что хотел, и своего добился, хотя на кой ему это надо – ума не приложу.

– Нууу, на кой… – пожал плечами Шан. – А то ты не видел типов, которых хлебом не корми, а дай чужую радость порушить.

– Видел, – не стал спорить Най, – и больше, чем хотелось бы. Но вряд ли тут все так просто. А главное, нам это не поможет понять, кто он такой и откуда взялся. Умение ведь не из дюжинных. Дипломат? Царедворец? Эти – да, умеют. Но ты себе представляешь дипломата или придворного на свадьбе в фарфоровом квартале?

– Не очень, – ухмыльнулся Шан.

– Вот и я тоже – не очень.

– Может, учитель? Или актер? – предположил Тье. – Эти знают, как заставить себя слушать.

– А вот это уже ближе…

– Не думаю, – возразил Шан. – Не исключено, конечно. Но актеры все-таки на виду, да и учитель слишком многим в лицо знаком. Кто-нибудь его бы да узнал… рискованно…

– Не скажи. Рискованно, да – но этому умнику наглости хоть отбавляй.

– Согласен, – кивнул Шан. – То есть характер понемногу вроде как вырисовывается…

– Вырисовывается, говоришь? – произнес Тье. – Вот кстати, к слову – дайте мне этот рисунок, я его скопирую.

– Ты смотри, поосторожнее, – посоветовал Шан. – Он ведь не только наглый, но и умный, так что портрет его кому попало не покажешь. Узнает, что мы его ищем, так схоронится, что век не найдем. А хоть бы нашли, заранее придумает, чем отговориться. Так что сначала восемь раз подумай.

– Это уж само собой, – успокоил его Тье. – Просто есть у меня одно соображение.

– Разумеется, совершенно невероятное? – хмыкнул Най.

– Это уж само собой! – повторил довольный Тье.

– И разумеется, – подхватил Шан, – прежде времени ты с нами им не поделишься, пока не проверишь?

– Это уж само собой!

Когда Най, как и собирался, наведался поутру к лэ Сано, впустили его не сразу. Разрешение, подписанное начальником Хао, открывало любые двери – но Вьюна все же порядком помурыжили у входа.

– Неправильно будет, господин сыщик, – твердил караульный. – Несолидно. Погодите еще малость. А то нехорошо…

Что именно «нехорошо», Най понять никак не мог. Но стражник явно настроен не пропускать его – и не пропустит. Сначала надо чего-то дождаться, и только потом… но чего именно? Настаивать бессмысленно. Второй караульный тоже поддакивает – нельзя, мол. А третий… стоп, а где третий? Ведь должно быть трое. Куда он делся? Ну только что был тут…

Третий, невысокий пузан, появился в воротах, запыхавшись, и что-то нес в руках. Короб какой-то. Не дав себе отдышаться, он прорысил в дом и вскоре вышел оттуда – по-прежнему с коробом, вот только нес его толстяк не с прежним бережением. Да и вес, пожалуй, иной…

– А вот теперь ступайте, господин сыщик, – пробасил первый караульный, покуда его сотоварищ пыхтел и отдувался. – Теперь ладно будет.

Лишь войдя в дом и увидев Сано, Вьюн понял, отчего стражники не хотели его пропускать. Нефритовый Лист в полнейшем изумлении уставился на чайный прибор. Поднос, обведенный магической чертой, на нем кувшин с водой, жаровенка для кипячения, чайник, заварочник и две чашки.

Две.

Для Сано – и для его посетителя.

Вынес из дома толстяк, надо думать, посуду, оставшуюся от завтрака. Да, по времени как раз получается именно так. А принес все для чая на двоих. Раз уж в дом явился кто-то, и не простой кто-то, а сыщик при всех полномочиях и с разрешением из управы, нехорошо будет, если Нефритовый Лист будет пить свой чай в одиночку. Вот же ведь… знатоки этикета… со служебными алебардами…

– Добрый день, – вежливо поклонился Най. – Меня зовут Най Вьюн.