Брендон Сандерсон - Стивен Лидс и множество его жизней [сборник litres]

Я кивнул, успокоенный голосом Тобиаса. Подключил флешку к ноутбуку, запустил запись камеры наблюдения на десятикратной скорости и поставил компьютер на пол, чтобы наблюдать за ним вполглаза. Тобиас, по обыкновению самый внимательный из моих аспектов, наклонился, чтобы не упустить детали.

Впереди Уилсон и Дион принялись болтать о семейной жизни юноши. Я почувствовал, что дрожь оттого, что меня держали под дулом пистолета, наконец-то утихла, и огляделся. Уилсон выехал на шоссе; он не собирался никуда ехать, но знал меня достаточно хорошо, чтобы понять: мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем давать ему какие-то конкретные распоряжения.

Дион взглянул на меня в зеркало заднего вида. Поймал мой взгляд и покраснел, ссутулился на сиденье, отвечая на вопросы Уилсона об учебе. Дион только что окончил старшую школу и готовился осенью поступать в колледж. Он охотно отвечал на вопросы Уилсона; трудно было устоять перед любезным дворецким. В конце концов, Уилсон ведь мог справиться со мной. По сравнению с этим с нормальным человеком было легко.

– Наверняка это было интересное событие, – сказал Уилсон молодому человеку в ответ на рассказ о какой-то недавней гонке. – А теперь, если позволите, я спрошу мастера Лидса, куда он хотел отправиться.

– Так вы не знаете? – растерянно спросил Дион. – Но куда мы ехали?

– Куда глаза глядят, – ответил я. – Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Дион, твой брат жил с тобой и вашей матерью, верно?

– Да. Вы знаете греческие семьи…

Я нахмурился:

– Не уверен, что понимаю тебя.

– Мы не бросаем друг друга. – Дион пожал плечами. – Я бы переехал, но… так не принято. Проклятье, Панос бы остался где-то поблизости, даже если бы женился. Невозможно сопротивляться притяжению греческой семьи.

Ключ от трупа Паноса вполне мог находиться в доме семьи. По крайней мере, если мы туда пойдем, это продемонстрирует Дзен, что мы все еще что-то ищем, и тогда она, возможно, отложит еще одну конфронтацию.

– Поехали туда, Уилсон, – сказал я. – Хочу поговорить с семьей.

– Я и есть семья! – запротестовал Дион.

– С остальной семьей, – уточнил я, доставая телефон и набирая номер. – Погоди-ка.

Раздалось несколько гудков, прежде чем мне ответили.

– Салют, чувак, – сказал Йол.

– Сдается мне, крутые парни так больше не разговаривают.

– А я верну эту моду, чувак.

– Я не… Впрочем, ладно, проехали. Я почти уверен, что наши плохие парни – «Экселтек».

– Хм… Прискорбно. Я надеялся на одну из двух других компаний. Давай я выйду, чтобы мы смогли поговорить.

– Я даже не был уверен, что они позволят тебе ответить, пока ты в карантине.

– Пришлось помучиться, – сказал он, и я услышал звук закрывающейся двери, – но мне удалось добиться некоторой свободы, поскольку формально я не арестован, я просто изолирован. Федералы разрешили мне открыть здесь мобильный офис, но никто не сможет войти или выйти, пока мы не убедим их, что это не заразно.

– По крайней мере, ты можешь говорить.

– В какой-то степени. Это очень трудно, чувак. Как я буду давать интервью для нового альбома?

– Уединение только добавит тебе таинственности, – сказал я. – Можешь рассказать мне что-нибудь еще про «Экселтек»?

– Все есть в документах, которые я послал, – объяснил он. – Они… ну, это плохие новости. У меня было предчувствие, что это они. Мы поймали их, когда они пытались внедрить шпионов в виде инженеров, ищущих работу.

– Йол, на них работает киллерша.

– Та, о которой ты говорил раньше?

– Да. Устроила мне засаду в переулке. Держала меня на мушке.

– Черт!

– Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока подобное повторится, – сказал я. – Пришлю тебе по электронной почте список инструкций.

– Инструкций? – удивился Йол. – Для чего?

– Для того, чтобы меня не убили, – сказал я, забирая у Тобиаса ноутбук. – Йол, я должен спросить тебя. Чего ты мне не рассказываешь об этом деле?

В трубке молчали.

– Йол…

– Мы его не убивали, – сказал он. – Я тебе клянусь.

– Но вы следили за ним, – упрекнул я. – Вы следили за его компьютером. Ведь иначе у тебя бы не было списка всех его действий за последние несколько месяцев, который так быстро распечатали, когда появился я.

– Ну… да, – признался Йол.

– И он пытался распространить вашу информацию, – сказал я. – Разместить все в Интернете.

Дион на переднем сиденье обернулся и стал наблюдать за мной.

– Некоторым инженерам не понравилось, когда в компании появился я, – сказал Йол. – Они решили, что их продали. Панос… он не боялся последствий. Он бы опубликовал результаты исследований, сделал их доступными всем, и любой террорист в мире смог бы с ними ознакомиться. Я не понимаю таких людей, с их «Викиликс» и открытыми источниками.

– Чем дольше я тебя слушаю, тем трудней мне поверить, – сказал я, – что вы его попросту не убрали.

Дион побледнел.

– Я такими вещами не занимаюсь, – отрезал Йол. – Ты хоть представляешь себе, как дорого обходится компании расследование убийства?

Мне очень хотелось ему доверять. В какой-то степени мне нужно было ему доверять. Иначе я вполне мог к исходу этой миссии сам превратиться в труп.

– Просто следуй инструкциям из моего письма, – сказал я и отключился.

Потом, не обращая внимания на Диона, начал печатать письмо, в то время как запись с камеры наблюдения продолжала проигрываться в другой части экрана ноутбука. Одри встала за моим сиденьем и, заглядывая через плечо, наблюдала, как я печатаю.

– Ты не должна отстегивать ремень безопасности, – сказала Айви.

– Если мы разобьемся, уверена, Стив-О придумает для меня какие-нибудь восхитительно ужасные шрамы, – сказала Одри, затем указала на то, что я печатал. – «Слухи, которые надо распространить»? Про «Экселтек»? Это вынудит их действовать еще отчаяннее.

– Я рассчитываю на это.

– Тогда мишень на наших спинах сделается еще больше! – возразила Одри. – Да что же ты задумал?

Я не стал ей отвечать, а закончил инструкции и отправил письмо Йолу.

– Дион, – сказал я, все еще краем глаза наблюдая за видео на экране ноутбука. – Твоя семья религиозна?

– Мама – да, – ответил он с переднего сиденья. – А я атеист. – Это прозвучало упрямо, как будто в прошлом ему уже приходилось отстаивать свою позицию.

– Панос?

– Тоже атеист, – сказал Дион. – Мама, конечно, отказывалась это признавать.

– Кто священник вашей семьи?

– Отец Франгос, – сказал он. – А что?

– Я думаю, что кто-то выдал себя за него вчера вечером, когда навещал останки твоего брата. Либо так, либо отец Франгос причастен к краже трупа.

Дион фыркнул:

– Ему лет девяносто. Он такой набожный! Когда моя мать сказала ему, что я стал таким же, как мой брат, он постился тридцать шесть часов, чтобы помолиться за меня. Тридцать шесть часов! Сдается мне, он бы умер на месте от одной лишь мысли о том, чтобы нарушить какую-то из заповедей.