Михаил Фиреон - Рыцари Гирты [СИ]

Какое-то время он молча и сосредоточенно боролся, скрипя зубами, закусывая губы, держался, как будто желая принять достойную позу перед смертью, но быстро, растеряв все оставшиеся силы, сломался, распахнул рот, тяжело и быстро задышал, зашипел, упал набок к секретеру, скорчился, поджал колени, бессмысленно забил ногами, словно пытаясь удержаться на краю за которым будут только уготованный ему Страшный Суд и награда по заслугам еще более ужасная чем смерть и, так и не произнеся больше ни слова, затих.

Граф Прицци и подошедшие следом Фарканто и Корн молча созерцали его смерть.

Адам Роместальдус тем временем, дождавшись окончания расправы, подошел к лежащему на полу барону Тсурбе и, перевернув его на спину, к омерзению окружающих разрезав его грудь ножом, содрал кожу и раскрыл имитирующую ребра панель. Под ней, в переплетении сложных технических узлов и жил, в защелкивающемся разъеме, была помещена капсула, похожая на ту, в которой был мозг герцога Вильмонта Булле, тоже с каким-то плотным серым веществом внутри, только намного меньших размеров. Агент вынул ее, сверился с часами-маятниками, обратился к рыжей Лизе.

— Контакт Гирта Башня — Гирте Гамотти. Станции на нейтральное положение.

— А Центральной? Надо же стабилизировать… — не сообразила сразу от всего увиденного вокруг, растерялась, спросила она у агента.

— Вы что, всю Гирту хотите что ли в сингулярность завести? — язвительно бросил он ей — ваш Вильмонт дал сигнал Гамотти на единицу. А обратную связь он потерял, как только Обелиск получил контузию. Тут все отключилось, сами видите, и он туда же со всеми своими машинами. Надо погасить стабилизатор, который вступил в конфликт с Маяком. А без света посидите, пока мастер Динтра не разберется с ним. Ничего с вами худшего, чем уже было, не случится. Я деактивировал Диспетчера, теперь у вас приоритет. Следите, как коэффициент абскурации снизится хотя бы до пяти, выставите Гирту Центральную, Гирту Гамотти и Гирту Северную на двадцать процентов. Башню не трогайте вообще. Как ей пользоваться, мастер Динтра сам потом покажет и объяснит.

Уже внизу, снова на платформе, случился следующий разговор, который никто, кроме нижеупомянутых, участвовавших в нем лиц, не услышал. Агент Роместальдус спустился с вершины башни, пропрыгал по ступенькам до подземной станции, отчитался о проделанной работе и том, что случилось наверху и осведомился.

— Как я понимаю в отчет писать что причиной инцидента стал Маяк. А мастер Парталле потерпел крушение, не справился с ним.

— Да, именно — уже без всякого паясничества ответил ему министр Динтра. У него был глубокий и ровный, хорошо поставленный, исполненный достоинства и благородства голос, что заставлял слушать и внимать ему, своей завораживающей силой и угрозой вызывал содрогание в сердце. Министр кивнул на стоящих у дверей в башню оставленных графом Прицци часовых — эти люди исполнили свой долг, я верил в них, Адам. А вы пока что остаетесь в Гирте, проконтролируете чтобы все было как мы договорились, и чтобы разговоров об отставке по выслуге лет я больше от вас не слышал. Я что, зря продлил вам срок жизни? Видите что происходит, а у меня и так не хватает компетентных людей. Самому приходится все делать, везде ездить. После полудня сообщите в Центр об отмене тревоги, напишите в предварительном рапорте, что на борту вступившего в конфронтацию с Маяком изделия двадцать один сто три произошла авария, приведшая к несовместимым с дальнейшей функциональностью обширным структурным повреждениям. Скажите, что требуется организация комиссии по оценке понесенного ущерба и целесообразности ремонта и восстановления изделия двадцать один сто три. Подготовьте меморандум для Совета Конфедерации. Будут писать и звонить вам, передайте, пусть обращаются ко мне лично. Все, свет дали, можно ехать.

Он кивнул на уже начинающие тускло и неровно мерцать в силу снижающегося уровня искажения пространства-времени автономные лампы на стенах. На его суровом, скорбном и спокойном лице появилась тень улыбки. Неподвижные глаза с вертикальными зрачками мерцали, как будто теряя фокусировку, словно обращаясь куда-то в иное пространство сквозь толщу скал и стен. Так прошло несколько секунд, но вот что-то снова неуловимо изменилось, трудно было понять что именно, не то во взгляде министра, не то в его жестах, и у борта ипсомобиля уже снова стоял высокий нескладный, чудаковатый, облаченный в серый столичный костюм, старик. Улыбался своим мыслям, быть может каким-то воспоминаниям давно прошедших, которые уже никто и не помнит, лет, с претензией облокотившись локтем о крышу ипсомобиля, запустив руку в карман сюртука, горбил плечи, курил.

— И Булле младшего найдите, отправим обоих под трибунал — рекомендовал он уже снова своим старческим голосом, который все так привыкли слышать в Гирте, задумчиво, чего бы еще не забыть, выпуская дым — за все, что тут случилось вот они с Вильмонтом и ответят. Разыщите нашего второго резидента и доставьте что от нее осталось ко мне. Его величество выражал желание приставить ее к награде, посмотрим, может еще можно ее починить. И выясните поподробнее, что эта за вошь такая, Эрсин, тут был, откуда он вылез и что с ним теперь. Если он еще рядом — пометьте, я его дезинтегрирую.

— Исполню! — с готовностью самодовольно кивнул агент Роместальдус и, подозрительно прищурившись на пыхтящий паром, медленно въезжающий на станцию поезд, задорно указал раскрытой ладонью с оттопыренным большим пальцем, крикнул ментору Лирро, что высовывался из окна машиниста — хой милейший! А обратно-то ты как поедешь? Задом что ли? Второй-то паровоз не прицепил.

— Дедушка… — подошла, тихо и заискивающе спросила у министра рыжая Лиза — у меня кончилось курить…

— В багажнике возьми — сгорбился еще больше, подался лицом вперед, оскалился, министр, так что стало понятно, от кого у внучки такая манера, и строго, с укором, заявил — я тебе и твои любимые папиросы как всегда привез, и подружку твою психопатку безголовую вылечил, и город целый с настоящими замками, дворцами, черными конями и рыцарями. Все тебе. А ты, как всегда неблагодарная девка, хоть бы раз сказала «спасибо»!

— Ну спасибо тебе, дедушка, за такие развлечения! — развела руками, иронично и громко воскликнула рыжая Лиза.

Она забрала в багажнике обернутую ароматной бумагой массивную упаковку с печатью и пломбами известной столичной марки в форме закрутившихся кольцом рыжего дракона и синей лисы, закрыла багажник. Министр и агент Роместальдус, не попрощавшись ни с кем, сели в салон, кинули на заднее сиденье арестованного Вильмонта Булле, вернее его мозг, замерзший в зеленоватом стекловидном теле и без единой вспышки, без единого движения, просто бесследно исчезли со станции, как будто их тут никогда и не было. Только сверкнула желтая молния на борту манерного, как комод с зеркалом, или рояль, черного ипсомобиля.