Михаил Фиреон - Полиция Гирты [СИ]

— Не бей! — жалобно запросил торговец, придерживая раненую руку, упал на колени. Но Фанкиль только покачал головой, удержал его за плечо и подтолкнул к костру.

— Убейте его! Полиция Гирты, хоть раз сделайте что-нибудь! — засвистели из толпы.

Из темноты вернулся лейтенант Турко.

— Похоже, сильно он тут местных разозлил — поморщился полицейский, кивая на собравшихся вокруг людей и многочисленные заинтересованные лица в окошках гостиницы и соседних изб. Подойдя к задержанному, выразительно посмотрел на Фанкиля, качнул секирой. Тот обвел глазами собравшихся, молча поджав губы, замахнулся ножом и без промедления вонзил его в шею стоящему перед ним на коленях пленнику, а когда тот скорчился от боли, опрокинул его в костер тяжелым пинком в спину.

— Так его! — закричали из толпы. С сухим треском разламываемых обгоревших поленьев в ночное небо взвился сноп зловещих бордовых искр. Дохнуло жаром. Люди шарахнулись в сторону. Какая-то женщина опасливо всхлипнула, испугавшись зрелища, запросила пощадить, но ее схватили за плечи и заставили прекратить истерику.

— Христос воскрес! — сдавленно, сквозь зубы, прошипел, тяжело выдохнул, рыцарь.

— Едем — коротко приказал он спутникам и направился к коновязи, где предупредительный слуга уже отвязал их лошадей и протягивал удила полицейским.

За их спинами завыл, выкатился из пламени израненный, обгоревший пленник. Кто-то милостиво подскочил к нему, накинул сверху плащ, начал тушить его горящую одежду. Тот кричал, хрипел от боли, хотел вырваться из рук пытающихся помочь ему, извивался на песке, но властный охрипший глосс приказал.

— Оставьте его.

Все расступились. Абель Маззе, уже знакомый детективу пожилой шериф, спрыгнул с лошади, неспешно подошел к трясущуюся в судорогах обгоревшему телу, присел рядом на корточки, кивнул как старому знакомому.

— Все равно умрет — приглядываясь к выгоревшему лицу, покачал головой, поднял суровый взгляд на подъехавших к нему Фанкиля, лейтенанта и детектива. Нахмурил густые седые брови, прищурился, присмотрелся, кивнул полицейским.

— Езжайте с Богом. Завтра его отвезу к вам на телеге.

Они отъехали со двора. Уже когда они поднялись на вершину холма на склоне реки, обернувшись, увидели группу всадников с факелами, въезжающих на двор гостиницы. Верховые покружились у костра и вокруг все также лежащего на песке тела, посветили вокруг и поехали куда-то в сторону, противоположную от реки. Опасаясь, что они бросятся в погоню за полицейскими, Вертура, лейтенант и Фанкиль уже было свернули лошадей с дороги, чтобы спуститься подальше в заросли, в лес, но процессия свернула куда-то в сторону, обратно, откуда приехала. Еще какое-то время удаляющийся свет факелов в руках верховых еще мерцал между темными силуэтами изб, больших двухэтажных деревянных домов и высаженных в огородах деревьев, но потом затих, затерялся где-то в садах на соседнем холме.

— Амфетамин — когда они отъехали уже достаточно далеко, проверил конверты лейтенант Турко, поделился мыслями с детективом — на коксохимическом есть цех, там делают лекарства, ну и это. Солько тут самые главные были, так что это их рук дело. Прошлой весной был приказ, мэтр Глотте приехал, всех повыловил, развесил по соснам вдоль дороги по северному берегу. Вою и плачу сколько было, Лео, ну вы помните… — лейтенант усмехнулся — помогло, но ненадолго. Мелочь-то переловили, а все коменданты, все шерифы, все местные землевладельцы, так или иначе либо глаза закрывали, либо были в деле — и прибавил обреченно-философски — продали и купили нас всех тут давно. И на том берегу и на этом.

— Кто бы говорил, Йозеф — с недобрым намеком, ответил ему приободрившийся после своей ловкой расправы Фанкиль.

— Лео, а шапочка леди Инги? — внезапно со злым, обиженным напором потребовал у рыцаря полицейский — просто, так, за красивую косу, подарили?

— Помните тот скандал? — устало ответил раздраженный нападками коллеги, снова начал сердиться терять самообладание, Фанкиль — когда леди Вероника ездила в больницу с инспекцией. Ей там показали как все красиво, а она через неделю приказала попечителя, бухгалтера, главного врача и старшую медсестру арестовать и всех без суда за ребра над Керной подвесить. Она тогда выделила дополнительные средства на современные лекарства и оборудование, а нам спустила приказ провести проверку. Так вот знаете, какие там схемы были, кому эти лекарства передавались и сколько нам только за сокращение списка нарушений предложили? Не знаете. Так что молчали бы Йозеф. А шапку эту я сам Ю… леди Инге в подарок под заказ на именины, в лавке «Маротти» сшил, можете лично проверить сходить.

Лейтенант презрительно усмехнулся, но ничего не ответил. Дальше некоторое время они ехали молча.

— А сегодня же банный день — внезапно печально и устало заметил полицейский, глядя с обрыва на слабо мерцающую, светлую, обрамленную непроглядно черными лесистыми берегами реку.

— Ага — просто чтобы хоть как-то поучаствовать в беседе, ответил ему детектив.

Над головами темнело облачное и безлунное ночное небо. Искры от вдохов вылетали из трубок, озаряли сполохами усталые, изможденные лица. На часах Вертуры было без двадцати четыре.

Весе утро и весь день Мариса провела рядом с принцессой Вероникой. Когда та приказывала, бегала, носила по кабинетам бумаги, отдавала их нужным людям во дворце. По всей видимости, эту работу обычно выполняла Регина Тинвег, или какая другая девица из свиты герцогини, но сегодня старшую фрейлину приставили присматривать за Рыжей Лизой, которую снова уложили на кровать в большом кабинете и сказали лежать и никуда не ходить. Впрочем, кажется такое бездействие нисколько не смущало подругу принцессы: она спокойно лежала на кровати, прикрыв глаза, сложив руки на груди, временами проговаривая какие-то похожие на коды наборы букв и цифр, но большую часть времени молчала, не двигалась, как будто в полудреме, или забытье. Доктор Фонт заходил каждый час, мерил ей температуру, заглядывал в глаза через специальную линзу. Заходила Регина Тинвег, приносила кофе и бутерброды, принеся большой поднос, свершившись с часами, потрясла за плечо рыжую Лизу, сказала что пора обедать.

Остальных же девиц принцесса отправила вон, чтобы не мешали своей болтовней и шутками заниматься делом: бесконечными папками и документами, которые, сидя за рабочими столами, они разбирали с прокурором Максимилианом Курцо и столичным юристом. Так что бегать приходилось теперь Марисе, которую герцогиня отчего-то решила назначить сегодня своей фрейлиной.

С самого утра, как полагалось по расписанию, была тренировка, потом завтрак и сокращенная литургия в домовой церкви, что располагалась на первом этаже в Малом дворце в соседнем с трапезной для пажей и фрейлин помещении. В полдень явился помощник магистра Роффе, мэра Гирты. Напомнил о приглашении на запланированный еще за месяц, назначенный на сегодняшний день в доме депутатов, приуроченный к именинам старшего сына мэра, молодого и очень талантливого, недавно защитившего диплом в известном столичном училище финансиста, торжественный банкет. Привез букет цветов, осведомился, соизволит ли герцогиня приехать сегодня вечером, получив утвердительный ответ, в кулуарах уточнил у лейтенанта Кирки, сколько с ней приедет человек.