Диана Соул - Последняя Академия Элизабет Чарльстон [publisher: ИДДК]

– Где тогда остальные? – спросила я. – Савье, Хельга? Виктор… – Последнее имя выдохнула, и слезы вновь принялись подступать к глазам.

– Не время рыдать. – Ректор глянул на меня исподлобья, и мурашки пошли по телу – настолько похож он был с братом в тот момент. – Мы провалились по вашей милости. Как я и говорил Виктору – банши пробудилась, и контролировать это было нельзя. Теперь нужно разбираться с тем, что имеем. Помогите освободить мисс Вильсон.

Последний камень, удерживающий женщину, исчез, и вдвоем с Гордоном мы сумели поставить старушку на ноги. Она едва держалась, норовя повиснуть на моем плече.

– Она совсем плоха, – запереживала я. – Что делать?

– Поделиться силой, – строго глядя на меня, произнес Фенир-старший. – Сама она долго не протянет. Савье уже мертва. Я ничего не сумел сделать, как ни пытался, у нее было слишком мало магического потенциала. Ее выжгло в первые же минуты здесь. Про Хиткович ничего не знаю. Скорее всего где-то ее сейчас допивает дохинай.

Я всхлипнула. Гордон Фенир разозлился:

– Элизабет, – чуть громче прежнего сказал он, – вы хотите жить?

С ответом я замешкалась, потом произнесла тихо:

– Хочу помочь выжить вам. Всеми силами.

Фенир нахмурился, полоснул по мне яростным взглядом и покачал головой:

– Неправильно. Но дело ваше.

– Я поделюсь с мисс Вильсон, – пообещала, игнорируя его мнение. – А вы что будете в это время делать?

– Попытаюсь вытащить нас отсюда, а теперь отойдите и не мешайте. Я должен попытаться открыть проход и поскорее. Дохинай все еще где-то рядом, да и другие твари вот-вот подоспеют.

Я перехватила мисс Вильсон сильнее и повела в сторону, укладывая на рыхлую землю.

Ректор принялся чертить в воздухе фигуры посохом, и я вдруг заметила, что даже двигается он на изнанке так же легко, как в нашем мире.

– Интересно, какая нечисть отметилась в роду у Фениров? – глядя на продолжающего молодеть и хорошеть ректора, произнесла Рита Вильсон, привлекая к себе мое внимание. – А главное, с виду такие правильные, Лизи. Но на изнанке вся суть их вылезла.

Я хмуро взглянула на преподавательницу, с которой сейчас пыталась создать магическую связь для передачи энергии, но в этом мире даже магия не работала, как обычно, потому приходилось тяжко…

– Лизи, не бойся ничего, – слабо попросила мисс Вильсон. – Как бы ни получилось, главное – идти вперед и верить в лучшее.

– Если у него все получится, – произнесла тихо, – то я не хочу обратно. Мои силы станут вашими, и вы сможете жить.

– Что ты такое говоришь, девочка? – ужаснулась Рита. – Почему ты так решила?

– Меня все равно там убьют. Виктора больше нет, Пастыри наверняка уже все знают. Я не жилец! Так какой смысл?

– С чего ты взяла, что Виктор умер? Дохинай на него напал, но не убил. Поверь, я точно знаю. Во всяком случае, он был жив до того, как нас сюда не затянуло.

Мое сердце забилось чаще, а в душе родилась крохотная искра надежды: если мисс Вильсон права, тогда я бы смогла…

Но что именно я бы смогла, додумать я не успела. Пространство вокруг Фенира-старшего начало скручиваться в тугую спираль, подобную вихрю. Оно чернело на глазах, разрасталось, вихрь раскручивался все сильнее и сильнее, пока не отшвырнул Гордона в нашу сторону, будто игрушку. Посох отлетел в противоположном направлении.

– Что?.. – начала было я, но осеклась.

Вихрь принял уже знакомые очертания женской фигуры, огромной, заполняющей собой половину неба. У нее были горящие глаза дохинай, ужасающие зубы и голос Хельги.

– Кто-то собрался наружу? – прогрохотало это существо. – Смеш-ш-шно.

– Асиэра-элим! – выкрикнул Гордон, взмахивая руками и запуская в дохинай шаровую молнию.

Дохинай щелкнул своими костлявыми пальцами, и молния испарилась. Еще спустя миг существо уменьшилось до вполне привычных человеческих размеров.

– Думаете, сумели закрыть прорыв-в? – приближаясь ко мне, с шипением спросило чудовище. – Заволокли меня обратно с-с-сюда? Нет уж-ж, это временно. Ты ведь покричиш-шь еще раз, Лизбетс-с-с?

Я попятилась обратно, но меня, наоборот, поднесло еще ближе к монстру с лицом изуродованной Хельги.

Дохинай вцепился мне в предплечье и принялся медленно его сжимать.

– Ну же, банши, рожденная на той стороне, запла-ачь! – требовал дохинай.

Я зажмурилась и даже пискнуть не смела. Ужас сковал меня с головы до ног, и я была благодарна собственному страху за то, что голос отнялся.

– Упрямиш-ш-шься… Что ж, физическая боль для тебя не мотивация. – Пальцы чудовища сжались еще сильнее, и слезы все же брызнули из моих глаз, но я молчала. – Попробуем ина-аче. Твой Виктор. Он умер. Ты же видела-а? Как он мучилс-са-а-а…

Я попыталась закрыть глаза, отрешиться. Сделать вид, что не слышу речей того, кто, похоже, убил Хельгу, а до нее несколько рыжеволосых женщин. Я должна была верить в то, что Виктор жив, иначе могла сотворить очередной прорыв. Не точку выхода, которую собирался сделать Гордон Фенир, а полноценный провал.

– ПЛАЧЬ! – рявкнул на меня дохинай и тряхнул так, что в руке что-то с хрустом сломалось.

И я все же взвыла, но от боли. Со скулежом, с истерическими нотками. Но это было не то, что нужно монстру.

– Мы давно наблюдали за тобо-ой, Элизс-сабет Чарльс-с-стон, – шипело чудище. – Искали с-с-сильную банши, которая помогла бы нам вырваться отсюда. И когда нашли пять лет назс-сад, поняли, что дар в тебе спит. Приш-шлось помогать его раз-з-збудить. Ты помниш-ш-шь тот пожар?! Твои мама и папа погибли-и-и. Они так с-с-страдали-и-и… А на тебе не было ни цс-сарапины, чего не сказать об ос-с-стальных…

– Мои родители, – я распахнула глаза. – Вы их убили!

– Мы с-с-спровоцировали огонь… – шипело чудище. – Таких, как я, много, и нам надоел этот мир. Мы хотим в ваш-ш-ш, такой вкус-сный и свежий. Ты привлекла нас-с-с, ты – одна из нас-с-с… Изс-с-са тебя погибли мама и папа. Чувс-ствуешь боль?! Кричи, банши!! Разве тебе не жаль их?! Ты погубила вс-с-сех, кого любила-а-а!

Дохинай все шипел, обвинял меня в смерти родителей, и я с ужасом понимала, что их смерть действительно на моей совести. Ведь не будь у меня этого дара, нечисть никогда бы не поджигала наш дом, чтобы банши во мне проснулась! И Виктор…

Я погрязла в пучине безысходности. Что-то говорил Гордон Фенир, кричала мисс Вильсон, но я не могла их слышать. Только голос совести все твердил – вина на мне!

Безнадежность захлестнула новой волной, и тугой ком слез и крика подкатил к горлу. И они бы вырвались наружу, если бы не голос.

Такой родной и одновременно ехидный, вырвавший меня из бездны отчаяния.

– Дохинай, ты озабочен? Признайся. Хватит уже решать свои проблемы и самоудовлетворяться, мучая маленьких девочек. Отойди от Чарльстон, и давай поговорим как мужчина с мужчиной. Или что ты там такое?