Дарья Иорданская - Во имя Абартона

Мэб была почти на две головы ниже его ростом, ей пришлось чуть откинуться назад, облизнув губы. Невероятных усилий Реджинальду стоило отступить, вместо того, чтобы прижать ее еще крепче, обхватить растрепанную голову обеими руками, припасть к искусанным, влажным губам.

Он сделал шаг назад и наткнулся на стол. Зазвенели амулеты.

— Что?… — хрипло спросил Реджинальд, смаргивая наваждение.

— Вот, — Мэб протянула сверток. — Нужно было отдать его раньше.

Реджинальд машинально развернул бумагу, противно хрустящую. Внутри оказался бесценный том — «Серебряное зеркало» — порванный пополам чьей-то безжалостной, грубой рукой.

— Извините, — еще раз сказала Мэб. — Я не думала… Кто-то взломал музей.

И с этими словами она привалилась к холодильнику, обхватив себя за плечи. Ее начало трясти.

— Господи! Что за чертовщина творится.

В кухне было слишком много стекла, слишком много незаконченных артефактов и сырой магии, поэтому Реджинальд взял Мэб за руку, провел в гостиную и усадил в свое кресло. Оглядевшись, он нашел ее шаль и набросил сверху, скрывая запыленные колени.

— Посидите минутку.

Приготовление успокаивающего чая не заняло много времени. Реджинальд тщательно отмерил порошки и травы, залил их крутым кипятком и, влив толику магии, заполнил отваром большую глиняную кружку. В бледных руках леди Мэб она смотрелась странно, чужеродно и в то же время — естественно. Мэб вцепилась в нее так, что пальцы побелели еще сильнее.

— Выпейте.

Мэб послушно сделала глоток, закашлялась, и после кратких раздумий Реджинальд похлопал ее по спине, да там и задержал руку. Женщина вдруг подалась вперед и лбом уткнулась ему в плечо. Реджинальд замер, неловко, боясь пошевелиться.

— Простите, — Мэб отстранилась. Губы тронула слабая улыбка. — Я и не подозревала, что испугалась. Сядьте, думаю, это нужно рассказать.

Реджинальд бросил взгляд на злосчастную кушетку, но ее вид, хранимые ей воспоминания едва ли способствовали серьезному разговору. Тогда он сел прямо на пол, скрестив ноги, и только потом подумал, что это еще хуже. Леди Мэб, впрочем, ничего не сказала о плебейских манерах своего соседа и компаньона. Она, кажется, даже не заметила. Сделав еще несколько глотков успокоительного чая, дождавшись, когда он подействует, женщина заговорила удивительно четко и обстоятельно.

В музей кто-то вломился, вскрыл замок и все перевернул вверх дном. Разбил, сломал, порвал, нанеся как можно больше вреда. Напугал Лили Шоу до полусмерти, налетев на нее невидимой черной тенью.

Своевременно появившиеся студенты Королевского Колледжа во главе с Миро выглядели подозрительно. Миро, кажется, знал что-то о связи Мэб и Реджинальда. Или, что еще хуже, эту связь выдумал.

Вон Грев и Кэрью взялись за расследование.

Подытожив все это, Реджинальд сокрушенно покачал головой.

— Что могли искать?

— Не знаю, — Мэб дернула плечом. — Наш музей — настоящая катастрофа. В нем столько всего хранится… хранилось. Может это быть студенческая шалость?

— Это не шалость, а хулиганство, — Реджинальд потер переносицу, пытаясь прогнать раздражение. — Последствия будут серьезные, тут даже папа-министр не поможет. Вот что, леди Мэб, предоставьте пока Кэрью вести расследование. Он, конечно, ленив, да и вообще — плох, но не стоит нам увеличивать число наших забот. То же касается и Миро. Этот мальчишка уже пытался меня сфотографировать в компрометирующей с его точки зрения ситуации. Он просто упивается иллюзией власти. Оставьте.

— Но остается тот, кто напал на Лили, — Мэб содрогнулась. — Реджинальд, вы не видели портрет Бэлсоума! Его словно звери дикие драли! Я уже все возможные заклинания перебрала, ни одно не подходит! И в голову начинают лезть самые черные мысли.

— И что, это тень из Пьюта? Выпейте еще чаю, успокойтесь и выкиньте это из головы, — попросил Реджинальд. — И помогите мне закончить с амулетами. Так мы по крайней мере решим проблему с Миро и его приятелями.

Мэб залпом допила чай, поставила кружку на пол и поднялась.

— Идемте, — сказала она самым обреченным тоном. — Хотя бы с этим закончим в самом деле.

Реджинальд легко вскочил с пола и едва не столкнулся с женщиной. Смутился, но она, погруженная в свои мысли, словно и не заметила. Интересно, подумалось, а чувствует ли она связь так же остро? И как побороть то, что не чарами навеяно? Как справиться с глупым и опасным желанием коснуться, обнять, поцеловать, пропустить меж пальцев мягкие волосы, выбирая из них обрывки паутины?

— Причешитесь, — грубовато сказал Реджинальд, шагая в кухню. — У вас мусор в волосах.

Мэб, словно это ее и не беспокоило, растрепала волосы пятерней, выбрала из них паутину после чего сняла с вешалки тонкий газовый шарф и повязала на голову.

— Вам нужен экран?

— Мне нужно, чтобы вы подержали свои часы, — Реджинальд осторожно, двумя пальцами взял шатлен. — Вы ведь носили их нечасто?

Они из-за этих часов ведь уже повздорили…

— Нет, — покачала головой Мэб. — Я не люблю их. Тетушка… моя драгоценная тетушка купила их на аукционе за баснословные деньги (взятые, к слову, у меня) и преподнесла с гордостью. Знаете, Реджинальд, так кот приносит хозяйке задушенную мышь. Вот я молодец! Но разница в том, что кошки делают это из искреннего желания угодить, угостить дорогого друга, тетушка же попыталась обменять ненужный мне шатлен на несколько артефактов из отцовской коллекции.

Мэб умолкла и покраснела, пробормотав, что «излишне разболталась».

— Жаль, что вам не нравится, — улыбнулся Реджинальд. — Красивая вещица. Сложите ладони.

Он осторожно положил шатлен в подставленные руки Мэб, расправил подвески и украдкой провел пальцами по нежной коже. А потом положил сверху свою ладонь и закрыл глаза, сплетая нити силы.

Изготовление артефактов — область огромная. Некоторые можно сделать по щелчку пальцев, другие же требуют кропотливого труда, когда мастер становится подобен часовщику, подбирающему мельчайшие детали. И самое сложное: соединение и настройка нескольких зачарованных вещей. Реджинальду это не давалось вплоть до пятого курса, а потом он купил спицы, клубки шерсти и выучился вязать. Сокурсники высмеяли его, это задело — потребовалось еще несколько лет, чтобы Реджинальд перестал обращать внимание на чужое мнение — и все равно ему до сих пор иногда нравилось вязать. Это помогало сосредоточиться, привести мысли в порядок и составить самую сложную схему чарования. И уж конечно это умение сильно помогало ему в колдовстве, когда требовалось переплетать и путать тонкие нити чар.

Связав между собой последние чары, Реджинальд ощутил привычно упадок сил и тяжело оперся на стол раскрытой ладонью. Надавил, так что заныли кости. Перед глазами все плыло.