Дарья Иорданская - Во имя Абартона

— Я в курсе, — кивнул Реджинальд. — Его вчера многие видели.

Мэб фыркнула, и желание подразнить ее усилилось.

— Да нет же! Он был накануне того дня, когда в нас кинули склянку с зельем!

Реджинальд нахмурился.

— И что он здесь забыл?

— Беседовал с Верне. Они ведь однокашники, — Мэб оттерла его в сторону и занялась покупками. Сказала безо всякого перехода. — Я купила пирожные. Они встречались не в пабе, а в новой кондитерской, что странно само по себе.

Реджинальд не стал переспрашивать шутливо: «пирожные»? Вернувшись к столу, он продолжил очищать чашуйник от его жесткой, горьковато пахнущей кожуры; это монотонное действие всегда помогало думать.

— Это, в целом, резонно. Туда никто пока не ходит, в отличие от паба. Нет лишних ушей.

— В таком случае вся эта история с грантом выглядит как фарс, — вздохнула Мэб.

— Большинство вещей, происходящих в последнее время, так выглядит… Еще что-нибудь узнали?

— Обычные послепраздничные сплетни.

Редджинальд высыпал кожуру в подготовленный контейнер, присыпал солью и, закрыв плотно, запечатал магией. Вокруг все еще было слишком много сырой силы, и пальцы опалило. Подув на них, Реджинальд задумчиво коснулся губ. Подняв взгляд, он обнаружил, что Мэб смотрит внимательно, потемневшими глазами. Отняв руку, Реджинальд невозмутимо занялся приготовлениями к чарованию. Думать о леди Дерован он себе запретил.

— Рыба с картошкой, — сказала Мэб, поворачиваясь к плите.

Это было прямым нарушением пакта, но — разом больше, разом меньше, значения уже не имело. Мэб готовила очень споро и уверенно для женщины ее происхождения, привыкшей к роскоши. Реджинальд занимался антидотом, и одновременно готовил магические часы. Чары теперь предстояло дублировать на карту, чтобы отследить передвижение студентов, а такое колдовство всегда требовало не только сил, но и сосредоточения. Это помогло Реджинальду отрешиться от всего, оставить в стороне и Мэб, и загадочный визит Джермина, а необходимость все более насущную как-то рассказать о происходящем ректору. Он до того погрузился в работу, что прикосновение горячей ладони к плечу заставило подскочить на месте.

— Убирайте-ка это, — потребовала Мэб. — После обеда продолжите.

Настроение все еще было странное, противоречивое, и Мэб кидало из крайности в крайность, поэтому говорить она старалась поменьше. Реджинальд также оказался сегодня необычайно молчалив, и в итоге над столом повисла почти гнетущая тишина. Когда она все-таки стала невыносимой, пришлось срочно искать достойные темы для разговоров. Лучше всего подходила работа.

— Во сколько совещание сегодня? — спросила Мэб.

— В семь, — односложно ответил Реджинальд, подвинул к себе тетрадь и принялся изучать записи, не забывая, впрочем, и про рыбу с картошкой.

Мэб занять себя было нечем, разглядывать мужчину напротив оказалось слишком… слишком, во всем, и поэтому она потянулась за книгами. Справочник по зельям посулил человеку, применившему снадобье со свойствами проклятья (состав категории Эн-19 и выше, что бы то не значило) самое суровое наказание. Мэб отложила книгу, подперла щеку рукой и принялась смотреть в окно.

— Поможете мне со щитом, леди Мэб?

Прозвучавший в полной тишине вопрос, конечно, не заставил ее подскочить. Мэб лишь едва заметно вздрогнула, выронила вилку и чертыхнулась.

— Вы в порядке? — спросил Реджинальд встревоженно.

— День сегодня… странный, — нехотя призналась Мэб, подняла голову и встретилась с напряженным и каким-то горьким взглядом мужчины.

— Мы были ночью неосторожны, позволив эмоциям взять верх, — сухо сказал он и опустил глаза.

— Почему вы ушли? — вырвалось у Мэб, хотя она и собиралась согласиться, что, да, эмоции — вещь совершенно лишняя, но что было, то было и нужно попросту все забыть.

Реджинальд вновь на нее посмотрел, удивленно.

— А вы хотели, чтобы я остался?

— Нет. Да. Не знаю.

— Честный ответ, — хмыкнул Реджинальд, поднимаясь и забирая опустевшие тарелки. — Вы великолепно готовите, леди Мэб. А теперь не стоит ли нам заняться делом?

На мгновение Мэб почудился в этих словах некий намек, но щеки запылать от смущения и предвкушения — точно она наивная девчонка какая-то! — не успели. Мэб одернула себя, встала и принялась убирать все лишнее со стола.

— Окно закрыть или оставить открытым?

— М-м-м… лучше закройте, не будем привлекать внимание, — решил Реджинальд.

Теперь, когда у них было дело, стало понятно, как следует вести себя. Мэб расстелила на столе план Университета, придавив его по углам тяжелыми вилками, привезенными когда-то из имения, неудобными и уродливыми — в самый раз для пресс-папье. Потом она выложила свой шатлен рядом с часами Реджинальда и отошла к двери. Встав в проеме — отсюда удобнее было поддерживать щит, она начала потихоньку несложное плетение.

Магия не переставала завораживать ее, сколько бы не проходило лет, и постепенно все вопросы, все тревоги и неуверенность отошли на второй план. Мэб наблюдала, даже — любовалась тем, с какой грацией колдует Реджинальд Эншо, выплетая куда более сложные чары, чем ее простенький щит. Он выдергивал из общей канвы нити-метки, бросал их на карту, закреплял, вертел колесико часов, выставляя нужное время, закреплял снова, плел, дергал, завязывал. Потом ходил вокруг стола, хмурясь и изучая получившееся с самым придирчивым видом. И снова начинал чаровать, плетя узор еще более причудливый, почти вычурный. Магия, слишком сильная, слишком приметная, ударялась по удерживаемому Мэб щиту, заставляя чувствовать себя соучастницей преступления. Так, впрочем, и было.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Реджинальд остался своей работой доволен.

— Отпускайте, — скомандовал он, и Мэб с облегчением опустила широко разведенные руки, пошатнулась от усталости и прислонилась к стене. — Вы в порядке?!

Знакомые руки подхватили ее, обнимая за талию. На мгновение Мэб использовала слабость, как предлог, и уронила голову на плечо Реджинальда, но быстро пришла в себя, выпрямилась и сама, с самым независимым видом дошла до стула. Пальцы слега покалывало и ладони жгло от напряжения.

— Возьмите, — Реджинальд сунул ей в руки кружку с травяным чаем. — Вам нужно чаще колдовать.

— Теряю навыки? — хмыкнула Мэб.

Реджинальд шутливый тон не поддержал и покачал головой.

— Слишком выкладываетесь с непривычки.

Мэб, поморщившись, сделала глоток. И снова поморщилась, потому что чай был горький.

— Показывайте уже!

Укор, тем более справедливый, слушать было неприятно.

Реджинальд сам сделал глоток, отставил кружку и провел ладонью над планом Абартона, запуская свое колдовство. Искры, подписанные причудливым почерком с завитушками, отчего-то так всегда выходило с начарованными предметами, забегали хаотично по территории университета. Мэб не отрываясь следила за главным подозреваемым. «Л. Г. Миро» провел насыщенный день, посещая самые разные здания, но с началом бала крутился все больше возле танцевальных площадок и столов с напитками. То и дело рядом с «его» искрой вспыхивало предупреждение: Миро пытался пронести алкогольные напитки по меньшей мере четыре раза, потом заслужил несколько замечаний от преподавателей, и наконец его припечатала жалоба от старшекурсницы Колледжа Принцессы.