Дарья Иорданская - Во имя Абартона

К щитам он за весь вечер ни разу не подошел.

— Теперь я понимаю, почему такое колдовство не поощряется… — пробормотала Мэб, наблюдая, как искорка-Миро удаляется в схематично отмеченные на плане кусты.

— Зато у нас минус один подозреваемый, — улыбнулся Реджинальд. — Миро был слишком занят: развлекался. Зато появились три новых.

Мэб посмотрела на искры, хаотично мечущиеся на небольшом пятачке. Щиты для объявлений на плане, конечно, не указывались, но ничего иного, способного вызвать интерес троицы юнцов, поблизости не было.

— Эскотт, Барклен и Д“ Или? Барклен изучает проклятья у Дженезе Оуэн.

Произнося это, последнее имя, Мэб ощутила во рту горечь. Ревность никак не желала униматься, впрочем, никогда она не любила свою коллегу. Да и довольно сложно испытывать добрые чувства к мастеру проклятий. Так и ждешь от него подвоха.

— Эти трое могли зачаровывать фотографии наших отличников, — пожал плечами Реджинальд. — Они в этот список не входят. К тому же, Эскотта в прошлом году поймали на попытке исправить в ведомости отметки. Впрочем, одно другому совершенно не мешает.

Мэб посмотрела на три мерцающие точки, замершие наконец, поскольку действие чар закончилось. Попыталась представить себе трех студентов. Она даже помнила их плохо: ни один из трех не показывался на лекциях больше двух-трех раз, и при этом не обладал запоминающейся харизмой Миро. Были они… никакие. Бледные копии своего великолепного предводителя. Невольно Мэб позавидовала Реджинальду с его цепкой памятью. Как ухитрялся мужчина помнить всех студентов по именам, держать в памяти также и различные вроде бы незначительные детали, было для нее загадкой.

— Нам придется рассказать ректору хотя бы часть правды, — вздохнул Реджинальд. — Если мы сами начнем проверять студентов, проблем не оберемся, а этом нам сейчас меньше всего нужно.

— Но — что именно рассказать? — нахмурилась Мэб. — Допустим, мы обязаны обратить внимание на визиты Джермина, хотя, полагаю, ректору уже донесли сплетни. Но — Лили?

Реджинальд потер по своей привычке переносицу.

— Я тоже не хочу причинять ей боль, Мэб. Но, полагаю, ректор не станет болтать. Сегодня вечером после совещания поговорим с ним наедине.

Мэб кивнула, испытывая при этом странное ощущение, что добром все это не кончится. Пришлось себе напоминать, что ее дар — удача, сверхъестественное везение, благоприятное стечение обстоятельств и положительный исход всех дел, а не прорицание. Оно в принципе существует только в сказках, а кликушество до добра не доводит. Так можно и на самопроклятие нарваться.

— Я еще перекинусь парой слов с профессором Оуэн, — продолжил Реджинальд задумчиво. — Разузнаю у нее, насколько Барклен хорош и хватит ли у него сил и знаний проклясть Лили.

Укол ревности, как с удивлением отметила Мэб, стал для нее уже привычен.

Последнее предэкзаменационное совещание отчего-то вытаскивало из людей все самое худшее. Кураторы ругались с руководителями кафедр, бурно обсуждалось и критиковалось расписание и состав комиссий, всем требовался выходной, и непременно в один и тот же день. В прошлые сессии Мэб и Реджинальд также вносили свою лепту, и не без удовольствия. Им было что делить. Сейчас же эти склоки казались глупыми, даже жалкими. Им двоим был дарован редкий шанс взглянуть на себя со стороны, и от весьма неприглядной картины уши горели.

Желая побыстрее разделаться с надуманными проблемами и переговорить с ректором наедине, они согласились со всем, что не предлагали, и тем заслужили удивленные взгляды. Казалось вот-вот, будет задан вопрос: «Все ли с вами в порядке, профессор?», однако у Мэб такого никто не спрашивал. Коллеги-аристократы считали подобные вопросы недопустимыми, простолюдины же боялись навлечь на себя гнев. Вот Реджинальд ни у кого не вызывал трепета, и потому доктор Синсли, настоятель собора и по совместительству чтец лекций по церковной архитектуре для вольнослушателей, удивленно спросил:

— Вы хорошо себя чувствуете, профессор Эншо?

— Вполне, — сухо отозвался Реджинальд, бросив взгляд на часы. Там, невидимые посторонним, бегали по циферблату искры. — Ректор, можем мы поговорить наедине? Вопрос очень важный.

Вон Грев изучил повестку дня, поставил несколько галочек в списке и отпустил всех. Вышли профессора из зала для собраний одинаково недовольные, как это бывало обычно. Мэб осталась сидеть, чем заслужила удивленный взгляд ректора. Потом вон Грев вдруг улыбнулся понимающе и как-то неприятно.

— Ох, Реджи, Реджи, опять вы с леди Мэб за старое?

— Ректор? — в одно слово Реджинальд вложил разом все удивление и недовольство. Мэб предпочла промолчать до поры.

— Леди, — вон Грев кивнул сперва Мэб, потом и Реджинальду, — профессор, я понимаю, что вы, очевидно, в очередной раз поругались и недовольны тем, что я поставил вас в одну и ту же комиссию. И вы опять будете требовать, чтобы я нашел вам других компаньонов. Я все понимаю. Однако, может это подождать до окончания учебного года?

— Нет, — отрезал Реджинальд.

Ректор мученически застонал.

— Нет, ректор, — подхватила Мэб. — Мы пришли сюда вовсе не ради этого.

— Не ради… — вон Грев заметно опешил, как-то даже сдулся. Мэб не первый раз уже приходило на ум, что он напоминает собой шарик, и будет довольно-таки жалок, если выпустить воздух. — А зачем?

Мэб и Реджинальд переглянулись, пришли беззвучно к согласию и заговорили, спокойно, уверенно, не перебивая, а лишь дополняя друг друга. Еще дома они решили, что в первую очередь расскажут о подозрительных визитах Джермина и его связи с Верне. Ректор слушал, кивал, хмыкал и черкал что-то на листах бумаги с эмблемой университета. Отчего-то именно эта его манера сегодня раздражала Мэб неимоверно.

Покончив со странными неурочными визитами Джермина, Мэб с большой неохотой рассказала об отраве и возможно сорванном ритуале, и тут заработала снисходительную улыбку.

— Дорогая леди Мэб, не переживайте так сильно! Этот ритуал — фикция, красивая легенда, не больше. Едва ли мы, современные люди, здравомыслящие, должны воспринимать ее буквально. Вы же в самом деле не верите в… в Майского короля?

— Отчего же? — хмыкнул Реджинальд. — Корону у нас три года подряд получает юный Миро, и все ему как с гуся вода.

— Ритуалы и чары тут не при чем, — поморщился вон Грев. — У Миро слишком влиятельный отец, ссора с ним нам на пользу не пойдет. В общем, леди Дерован, не беспокойтесь, ничего непоправимого не произошло.

— Допустим, — кивнула Мэб. — В таком случае, ректор, перейдем к реальным проблемам. Мисс Лили Шоу.