Вера Чиркова - Кокетка [litres]

– Я, конечно, не очень много понимаю в вашей проклятой науке, – Лэни даже не сразу узнала голос барона, такое яростное рычанье прорезалось в нём, – но не зря двадцать три года прожил с алхимиком. И дураком никогда не был! И потому запомни, Харгита, если с моей дочерью или её семьёй хоть что-то произойдёт, один человек, которого ты никак не можешь знать, отнесёт моё письмо герцогу Эфройскому! И не надейся, будто в нём мало доказательств, их вполне хватит на вас всех, я тебя уверяю!

– А вот пугаешь меня ты зря. – Голос женщины кипел жгучей ненавистью. – Меня им не поймать. А вот тебя – очень легко! И помни: я всегда смогу заставить тебя всё забыть… и служить мне преданно, как раб! А теперь пошёл вон и благодари тьму, что сегодня мне не с руки с тобой разбираться!

– Назад! – отшатнувшись от щели, шепнула Лэни, и граф вмиг поменялся с ней местами.

– Я иду за тобой.

Лэни только сердито фыркнула и помчалась по тоннелю к подвалу. Обратный путь занял много меньше времени, несмотря на то что бежать приходилось вверх. Тихоня торопилась уйти как можно дальше, барон не должен был услышать их шагов и дыхания, ведь звук в таких помещениях иногда приобретает способность отражаться от стен, а Змей не желал отстать от жены.

Так, почти бегом, они выскочили из потайного хода, потом из подвала и прямиком направились в свои комнаты. А когда Змей, тяжело дыша, ввалился в дверь и запер её за собой на щеколду, то почти с умилением обнаружил, что Лэни уже сидит за столом и стремительно чиркает пером по знакомому листику зеленоватой бумаги.

– Как поступим? – Сев напротив, Даг налил две чашки чая и, поставив одну перед женой, выпил свой напиток большими глотками.

Подумал секунду, налил ещё, придвинул к себе тарелку с ломтиками остывшей телятины и вцепился зубами в мясо. Почему-то после опасной «прогулки» есть хотелось просто зверски.

– Будем ждать ответ, – отправляя письмо, сообщила Лэни, посмотрела на поглощающего остатки ужина Змея и взялась за вилку: – Как заманчиво ты жуёшь!

– Как я люблю… когда утром не нужно вскакивать спозаранку! – пробормотал сквозь сон Даг и крепче прижал к себе жену.

– Ой, кто-то сейчас лукавит! – счастливо хихикнула Лэни. – Мне один господин жаловался, что ты испортил ему всю юность ранними побудками!

– Не всю, – возмутился граф. – А только с того времени, как не стало Рессы.

Тонкий пальчик, в тот же миг лёгший ему на губы, напомнил, что называть имена родных и знакомых на задании запрещено.

– А вставать всё же пора. Мы ведь хотели выехать сразу после завтрака. – Лэни уже выскользнула из-под одеяла и одевалась сноровисто, как опытный гвардеец по тревоге.

Впрочем, Дагорд и сам одевался так же торопливо, поленья, положенные с вечера в камин, превратились за ночь в кучку холодного пепла, и в комнате было почти так же неуютно и прохладно, как за окнами.

Даже подумать было страшно, сколько флаконов с морозящим зельем разбрызгала по коридорам злюка, знающая путь в потайную лабораторию. Хотя она была права, говоря о том, что гости недостаточно чутко реагируют на этот холод, во время ужина Лэни и сама заметила, как часто Кайя зябко вздрагивает и поправляет на плечах шаль. Тихоня сделала из этого два вывода: во-первых, злодейка откуда-то за ними следит, во-вторых, срабатывает какая-то защита. Нужно бы выяснить какая, вот только устраивать эксперименты пока нет никакой возможности.

Через полчаса они были готовы, Змей подхватил сундуки, Лэни – саквояжи и первой вышла из двери.

– Завтрак накрыт в малой столовой на первом этаже, – неприязненно буркнула гулявшая по коридору служанка, не заметив в руках госпожи обещанного подноса, и Лэни мстительно бросила назад в карман приготовленную для женщины серебрушку.

Не заслужила она дополнительной платы, пусть скажет спасибо за то, что они намерены спасти ей жизнь. Всем им, кто ещё остался в этом доме.

Керуд ждал их в прихожем зале вместе с кучером барона, и Эста незаметно вздохнула с облегчением, подавая им в дополнение к сундукам один из саквояжей. Значит, есть у их спутника своя пирамидка, раз он так точно выполнил указания матушки.

– Доброе утро, господин барон, – входя в столовую, вежливо приветствовал стоявшего у окна хозяина Змей. – Извините, но я должен сообщить, что наши планы изменились. Мы решили обосноваться на новом месте уже сегодня, погода с каждым днём всё хуже, а Эсталина нездорова… ей лучше посидеть дома.

– Не извиняйтесь, я всё понимаю. – Сегодня вид у барона был не просто уставшим, а ещё и болезненно отстранённым. – Только хотел попросить… вы же будете передавать моей чтице сундук? Передайте ещё вот эту книжку… с извинениями за доставленные неприятности, помнится, она была от неё в восторге.

Ингес подал графу перевязанный шнурком небольшой свёрток, в котором мог быть небольшой томик… или любая другая вещица того же размера, бдительно проследил, как Лэни прячет его в саквояж, и пригласил гостей к столу.

Завтрак прошёл скучно и закончился быстро, говорить о пустяках не хотелось никому, а затрагивать серьёзные темы не стоило.

– Мы хотели бы поблагодарить всех ваших слуг, – вставая из-за стола, учтиво сообщила Эста, вкладывая в эти слова всё своё мастерство кокетки, – за доставленные хлопоты, но не хотим нарушать правила… Вы позволите им подойти к карете, попрощаться с нами?

Лакей, прислуживающий за завтраком, мигом насторожился, и барон, сразу заметивший этот интерес, грустно усмехнулся:

– Разумеется, раз таково ваше желание.

– А вам я хочу оставить свой пенальчик, – серьёзно сообщил Дагорд хозяину, – всё же мы будем соседями, напишите, если что-то потребуется! Эсталина, достань, пожалуйста, мою шкатулку.

– Но, дорогой… – покопавшись для виду в саквояже, растерянно охнула графиня, – я, наверное, упаковала её в твой саквояж… какая жалость! Слуги уже унесли вещи в карету! Но можно приказать…

– Проще сделать по-другому… Господин Ингес, вы не могли бы проводить нас до ступеней? – дружелюбно улыбнулся барону Змей.

Конечно, был значительный риск получить вежливый и холодный отказ в ответ на это довольно неучтивое предложение, но на него пришлось пойти. В надежде на то, что барону и самому неимоверно не хочется остаться один на один с шантажирующей его лазутчицей.

– Разумеется, – кивнул он, – я всё равно намеревался погулять…

Ожесточённый взгляд невидимых глаз сверлил им спины, когда, любезно обмениваясь мнениями о погоде, последние жители этого дома нестройной толпой выходили в серое утро. Последним топал повар, немолодой мужчина с внешностью торемца, и хмурая служанка, явно не простившая гостье невольного обмана.