Вера Чиркова - Кокетка [litres]

Первый признак опасности тихоня заметила, когда, оглянувшись в очередной раз, увидела странный отблеск, мелькнувший на дальних камнях. Она начала оборачиваться всё чаще и вскоре убедилась, что это ей не показалось и неестественный блеск всё приближается.

Хотя и не очень быстро, но неотступно, как ночь.

– Зайчик, птицу придётся бросить. Она помешает бежать.

Змей не поверил своим ушам, услышав эти слова. Как это бросить?

Теперь, когда он протащил её почти двести шагов? Ну уж нет!

– Да, – твёрдо ответила тихоня на его возмущённый взгляд. – Ловушка всё-таки пришла вместе с нами, и нужно уходить.

– Что? – не поверил он всего на один миг, затем оглянулся, рассмотрел необычный блеск, появившийся вдалеке, и разозлился.

Так вот почему она топает позади него молча и покорно, не сделав ни одной попытки идти первой! А он-то считал, что Эста наконец осознала, насколько опасны её выходки и решения!

– Иди вперёд.

– Хорошо, зайчик. Только не бросай птицу где попало, положи в узком месте в ручеёк. – Лени ловко проскользнула мимо мужа и, не оглядываясь, зашагала в ту сторону, где уже угадывались признаки долинки.

Дагорд торопливо сбросил оттянувшую плечо дичь, сунул в воду, стараясь попасть в расщелину между большими камнями, и, с сожалением вздохнув, поспешил за женой.

Некоторое время он не оглядывался, стараясь идти за нею след в след, но, поворачивая за камень, невольно посмотрел в ту сторону и досадливо скрипнул зубами. Лэни была права – это ловушка. Блеск всё расширяется, и теперь граф наконец понял, на что это похоже. На тот проклятый ледник, где она намеренно подвергла себя опасности, чтобы уберечь всех остальных. Пусть и не сразу, но он всё же до этого додумался, только не стал ничего говорить. Да и бесполезно махать кулаками после драки.

Хотя поначалу очень хотелось, и сдерживало лишь понимание: в тот раз жена рассчитала очень верно и сделала всё, чтобы её раны были как можно меньше. Но ведь знать наверняка силу и особенности той ловушки Лэни не могла?! Как не знает и того, на что способна эта. Стало быть, нужно держать её как можно дальше от странного сияния, похожего на блеск ледника, и не позволять никаких выходок.

– Минуту отдыхаем, – твёрдо объявила тихоня, – доставай мою фляжку. Выпей ровно три глотка. И ещё, предупреждаю, не пей из родника. Теперь я сообразила, почему она не сразу заработала, её ловушка. Наверняка флакон упал в воду. И зелье вытекало постепенно и медленно. Зато теперь у неё больше силы… и, как только появится хоть какой-то проход в сторону, будем уходить по нему. По воде она нас догонит.

– Ты знаешь, что это за ловушка? – Сделав три глотка, граф передал флягу жене и бдительно проследил, чтобы она выпила свою долю.

– Могу только догадываться. Но, скорее всего, водная или ледяная, – вздохнула Лэни и вновь шагнула вперёд, вешая на ходу фляжку себе на пояс.

Даг не должен догадаться, что она выпила добавляющего сил и бодрости зелья намного меньше его, делая совсем маленькие глоточки. Но ей и не нужно, она не ранена и выпрыгнула из кареты удачнее, как раз в тот миг, когда распахнутая дверка почти нависала над обочиной. И за это тоже нужно сказать спасибо матушке Тмирне, сёстры не упустили ни одной мелочи, какой могли научить тихонь заранее.

– А тревожного вестника у тебя не осталось? – Судя по вопросу, Змей усиленно искал способ спасения.

– Остался… только он бесполезен. Я сложила все накопители в пирамидку, капсула у меня была на одного, да и та вела в монастырь, – подавив тяжёлый вздох, призналась Лэни, и граф замолчал надолго.

Оглядываясь на неумолимо догонявший их стеклянный блеск, каким вдали уже были покрыты все валуны и ветви деревьев, он пытался сообразить, как уйти от участи стать такой же красивой и сияющей льдинкой. И неважно, что Лэни не располагает сведениями про подобную ловушку, почти все ледяные или водные ловушки чем-то похожи, это знали все воины. Разнятся только мощностью и временем существования. Самые слабые тают уже через несколько минут, и ими вымораживают крыс в подвалах. Такие, какая была во дворце Олтерна, посильнее и могут убить несколько человек. А вот эта протянулась уже почти на сотню шагов, и пока не похоже, чтобы замедлила скорость роста.

Ущелье тем временем незаметно расширялось, и Лэни упорно забирала вправо, так как именно с этой стороны склон становился всё положе и всё дальше уходил от ручейка, почти вплотную прижавшегося к скалам левой стороны. Несколько крупных булыжников, загораживающих вид, издали казались последними перед выходом в долинку, но, едва девушка миновала их, как поняла, насколько ошибалась. Это была не долинка, а крошечная ложбинка, и здесь ручеёк собирался в небольшое, чуть больше лужи, озерцо, в котором плавала стайка полосатых рыбок величиной с ладонь.

А вот после этого озерца рельеф резко менялся, теперь справа высились неприступные скалы, а левая сторона полого уходила в сторону.

– Быстро, на ту сторону! – Лэни крепко схватила ладонь мужа, с огорчением нашла её немного горячее собственной и потянула графа за собой.

– Отпусти, – вяло посопротивлялся Змей, не желавший признаваться даже себе, что усталость почему-то наваливается с каждой минутой всё сильнее.

Даже напиток жены придал силы и бодрости очень ненадолго. И граф начинал догадываться, что скорее всего виной всему царапина на шее, под воротником, сделанная когтем оборотницы и не замеченная тихоней.

– Иди и думай, где успел подцепить проклятье, – строго отозвалась Лэни, торопливо отыскивая взглядом проход на другую сторону ручья.

Переходить его по воде ей очень не хотелось.

– Откуда ты взяла? – вздохнул Змей, понимая, что если он признается, то придётся останавливаться, а это неизбежная трата драгоценного времени.

– Кольцом тебя проверила, – не оборачиваясь, объяснила тихоня, – да и цветочки сразу потеплели… а кстати, ты свой браслет чувствуешь?

– Да, – нехотя признался граф, – и думаю, с чего это он такой горячий?

– Всё верно. Но ты терпи, остановиться у воды я боюсь. Вот видишь камень? Как думаешь, ты тут перепрыгнешь?

– А ты?

– Я прыгну. Ну-ка, выпей ещё несколько глотков. – Лэни решительно сунула ему в руки фляжку. – И побыстрее, зайчик! Ловушка уже близко!

Спорить Дагорд не стал, смешно спорить против очевидного, молча выпил несколько глотков чая и вернул фляжку жене, в который раз ощутив благодарность за внимание и заботу.

Он имел за свою жизнь кучу любовниц: и ярких, капризных знатных дам, и простых горничных или белошвеек – и никогда ни одна из них так не переживала за него. Да он даже не представлял, что кто-то из женщин, кроме матери, может интересоваться, сыт ли он и не болен ли. Впрочем, его мать это тоже интересовало лет до девяти, пока воспитанием юного графа не занялись гувернёры и учителя боевых искусств.