Мария Бородина - Завтра я стану тобой

Аэнэ выхватила с полки формуляр и принялась с раздражением чиркать в нём каракули. Потом – сорвала ключ с панели и протянула Линсену. Я не могла отвести взгляд от этого магического зрелища. Похоже, Линсен действительно давний гость здесь, раз его слушается даже администратор.

– Четверть часа, – сообщила она сквозь зубы, – и номер будет готов.

– Отлично, – Линсен кивнул и повернулся ко мне. – Умница, Аэнэ. Пойдём, Сирилла.

– Куда? – я непонимающе развела руками.

– Ждать, – он улыбнулся. – Заодно и перекусим. Здесь есть хорошее местечко.

Обойдя Аэнэ, Линсен отворил дверь в дальнем углу. Из коридора повеяло ночной свежестью. В воздухе задрожали приглушённые звуки музыки.

Поднявшись, я ринулась следом. А что ещё мне оставалось делать?

Когда я проходила мимо стойки, ноги онемели и стали ватными. Я не оборачивалась на Аэнэ, но чувствовала, как её любопытно-ненавидящий взор прожигает в спине дыру. Неудивительно: я была чужой в этом месте. Гостиница не спешила распахивать мне объятия, но и не выталкивала: лишь с интересом наблюдала за мной. Даже Линсен – единственный мой проводник – всё ещё казался частью параллельного мира. И всё ещё настораживал. Ой, как настораживал!

Дверь захлопнулась за спиной, отрезав кипящую яростью Аэнэ, и мне стало легче. Но ненадолго. Сеть неосвещённых коридоров пахла зелёным змием, чужим хохотом и пьяными песнями, и с каждым шагом угрожающий запах нарастал. Тревога забилась в животе. Я догадывалась, что Линсен ведёт меня в бар «Чёрной гвоздики», и сомневалась, что мне понравится среди толпы разгорячённых тел.

– Не хочу туда, – процедила я, когда мы, пройдя перекрёстками спутанных дорог, оказались в освещённом холле перед высокой дверью. Сквозняк, лижущий лодыжки, подсказывал: где-то неподалёку – ещё одна дверь наружу, и она открыта. – Может, я лучше подожду у входа?

– Тебе нужно поесть, – заметил Линсен. – Нам обоим это нужно.

– Это совсем не обязательно, – ляпнула я, и желудок тут же скрутил голодный спазм, упрекая меня за ложь. А, может, это был страх. – Я могу долго обходиться без еды.

– Я уже заметил, что твоё бренное тело тебе не дорого.

– Покровители велели нам не цепляться за земное.

– Не переживай ты так! Здесь не всегда так шумно. Просто сегодня приехали барды с Шестого Холма.

Линсен отворил дверь и не без опаски заглянул внутрь. Тут же вынырнул и сделал жест рукой, приглашая войти. Взглянув на него с сомнением, я неловко переступила порог.

Сначала зазвенело в ушах. Мощная звуковая волна накрыла, как ураганный порыв, и едва не сбила с ног. Меня бросило на дверь. Лишь потом я рискнула оглядеться.

Душный зал, отделанный резным деревом, был сплошь заставлен длинными столами. Помещение ресторана плотно забивали люди и нефилимы. Бокалы стукались друг о друга, звеня. Вдалеке, спрятавшись за толпой, пронзительно пела скрипка. Дрожащий от чужого дыхания воздух хранил терпкий аромат жареного мяса и хмельных напитков.

– Я иду по коридору в темноте, подобно вору, – кричали издали мужские голоса, перекрывая заливистые трели скрипки.

– Сейчас мы найдём стол, – Линсен снова тронул меня за локоть

Теперь я была рада его прикосновениям. Бурлящая толпа впереди походила на штормовое море и грозила потопить, не оставив тлена. Обернувшись, я вцепилась в рукав Линсена, как в спасательный круг. Линсен натянуто улыбнулся и откинулся на дверь. «У нас рады нефилимам», – выкрикивали ярко-алые буквы с таблички над его плечом. Ниже красовалось примечание: «Оскорбления и дискриминация по расовому признаку караются штрафом и пожизненным запретом на посещение заведения».

– Я слишком устала, – выдохнула я ему в плечо. – Не хочу тут находиться.

– Пока не поешь, я тебя не отпущу, – Линсен заискивающе подмигнул. – Давай, попробуем найти место.

Мы вклинились в толпу, как киты. Долго блуждали между танцующими телами, собирая аккорды музыки и запах чужого пота. Наконец, упёрлись в свободный столик у самой сцены. «Забронировано», – нахально выкрикивала табличка посередине. Только Линсена это, кажется, совсем не смутило.

– Посиди тут, – он показал на резной стул. – Я отлучусь на минутку.

– Но место занято, – попыталась я возразить.

– Но ведь пока здесь никого нет, – отметил Линсен. – Может, они явятся за полночь? А мы – ненадолго.

– Возвращайся сразу, – пробормотала я, вжимаясь в спинку стула.

– Теперь я знаю хороший способ усмирить тебя, – усмехнулся Линсен, ныряя в толпу.

Стоило мне остаться одной, как плечи задрожали от ужаса. Через пару секунд тряска спустилась по спине к ногам, накрыв, как плащ. Пытаясь привести себя в чувство, закусила треснувшую губу. Только забыла о том, что боль не придёт и не отрезвит. На языке тут же заиграл солёный привкус, и я торопливо прикрыла рот ладонью. Кровь моментально просочилась между пальцами и капнула на скатерть.

Я затравленно оглянулась. Десятки глаз с любопытством разглядывали меня. Люди. Нефилимы. Откровенно одетые – нет – откровенно раздетые официантки. На миг я ощутила себя прокажённой. Захотелось залезть под стол, оградившись от любопытных глаз, но пришлось лишь крепче прижать ладонь к лицу. Незнакомое место, чужой стол, и тут такой конфуз! Разве можно представить себе что-то более неприятное и нелепое?

– Вам помочь, госпожа? – надо мной нависла крылатая тень официантки-нефилимки. Оттопыренные груди, едва прикрытые кожаными полосками, почти упёрлись мне в лицо.

Передёрнувшись от отвращения, я мотнула головой, и нефилимка скрылась в толпе. Так же внезапно, как и появилась. Не заметила, что я оккупировала чужую территорию. И хорошо.

– Ночь, темень и бессонница черты твои меняют, – пели барды со сцены. – Треклятых ты невольница, я точно это знаю!

Слова песни ударили под дых. Йозеф бы оценил, будь он тут. И непременно напевал бы её всю дорогу до дома. Когда песня о тебе, ты готов повторять её слова бесконечно.

Я старалась не выпустить Линсена из поля зрения. Пока я видела его чёрную рубашку и длинные волосы, ситуация казалась не столь безнадёжной. Вот он уверенно пересёк толпу и остановился у сцены. Поднял голову на поющих бардов и показал им знак одобрения. Потом – метнулся в сторону и выдернул из дальнего угла, где, судя по всему, была оборудована ложа для особых посетителей, мужчину в годах. Стоило лишь бросить взгляд на лицо пожилого господина, как становилось ясно – они с Линсеном одной крови. Более похожих лиц я не встречала никогда.

Нет. Встречала. Видела с самого детства и каждый день. Только не хотела об этом помнить.

С минуту Линсен и мужчина оживлённо переговаривались, а потом четыре одинаковых глаза как по команде уставились на меня. Два одинаковых лица, разделённых лишь пропастью в двадцать пять – тридцать годовых циклов. Два совершенно разных жёлтых взгляда: тяжёлый и прожигающий Линсена, и утомлённо-циничный незнакомого господина.