А. Риддл - Пандемия [litres]

Пейтон, не перебивая, пытливо взглянула ему в лицо.

– Пятнадцать лет назад, когда я уехал от тебя в Пало-Альто, я считал, что поступил правильно, в интересах нас обоих. Я думал, что без меня твоя жизнь изменится к лучшему: заведешь детей, найдешь свое счастье, нормального мужа.

Пейтон хотела возразить, но Десмонд остановил ее.

– Дай договорить. Я надеялся, что время излечит меня. Не излечило. Мне одному не стало лучше. Хочу, чтобы ты знала, – ты была права. Я пожалел, что уехал.

– Все уже в прошлом, Дез.

– Я все равно хотел сказать, на всякий случай…

– Если мы не вернемся?

– Да.

– Знаешь, давай условимся: если мы вернемся, то не будем больше говорить о прошлом – только о будущем. Или настоящем.

– Идет.

6 100 000 000 инфицированных

18 000 000 умерших

Элим накладывал швы на рваную рану на руке девочки, когда его вызвали по громкой связи:

– Доктор Кибет, ответьте оператору, – срочный звонок из Минздрава.

Удивительно, что в Минздраве еще кто-то работал.

Медсестра бросила на Элима вопросительный взгляд. Он продолжал начатое дело.

– Молодец, что не испугалась, – шепнул он девочке.

Та расцвела в улыбке. Элим не стал спрашивать, где она получила рану, лишь распорядился, чтобы медсестры приютили ее до выписки из больницы.

По дороге в кабинет его снова настиг голос из громкоговорителей.

Оператор соединил Элима с Министерством здравоохранения. Голос Дхамирии на линии ласкал его слух, как музыка, они оба работали круглые сутки и отчаянно соскучились друг по другу.

– Элим, только что звонили из генерального штаба.

Доктор резко выпрямился. Военные оставались единственной силой в Кении, отдаленно напоминающей правительство.

– С ними связались из ООН. Греция и Франция согласились выделить небольшое количество доз для нужд каждой страны. Через два часа военный самолет из Греции доставит сюда семь доз.

– Чудесно!

– Генерал хотел забрать все дозы, но одну мы выпросили – для изучения. Сказали, что попробуем наладить выпуск вакцины.

Элим улыбнулся.

– Хорошо придумали.

В действительности у них отсутствовала какая-либо база для изучения и производства вакцины. Но даже одна-единственная доза спасительного лекарства придется кстати. Она поможет ему сдержать данное слово, вернуть должок.

Когда дозы препарата против вируса Х1-Мандера были доставлены, Элим лично явился в штаб-квартиру Министерства национальной обороны в пригороде Найроби Херлингэм. Одну дозу уже потратили на генерала, командующего вооруженными силами Кении; остальные пять генерал был намерен использовать для обеспечения личной преданности своих подчиненных и подавления любых попыток сопротивления его власти. Этот ход возымел действие. Два других генерала и три полковника тем же утром были расстреляны за проявленное ими недовольство начальством. Остальные поджали хвост. Элим почувствовал в стане военных перемены к лучшему.

Получив дозу, доктор немедленно отправился в государственную больницу имени Кениятты. Его и ампулу с лекарством охраняли пять уцелевших беженцев из Дадааба. Они отлично справились с порученным делом, пусть даже перепугав людей в больнице.

В палате Элим быстро ввел дозу, волнуясь, не опоздал ли.

Совершая обход, врач старался не думать о пациентке. Прошло несколько часов. Элим уже начал сомневаться в эффективности лекарства.

Он осматривал мужчину средних лет, у которого обнаружили гепатит Е, когда ему передали, что пациентка пришла в себя. Это был добрый знак.

Элим толкнул дверь палаты. Ханна сидела на кровати с заспанным видом, под глазами набухли темные мешки. Девушка с большим трудом шевелила руками и ногами. Элим хорошо помнил, как вирус уничтожал его собственную плоть. Ему пришлось чуть ли не заново учиться ходить, пользоваться мышцами. Ханну ожидало то же самое. Зато глаза ее излучали силу.

– Мне сказали, что своим спасением я обязана вам.

Элим покачал головой.

– Я не более чем курьер.

– Но ведь решение принято вами?

– Мной. Нет решения тяжелее, чью жизнь спасать. Врачу оно дается с особым трудом.

– И вы выбрали меня.

Элим понял, что на самом деле Ханна хотела спросить, почему. Он знал, что ожидало девушку в будущем, – чувство вины перед мертвыми. Ханна сама была врачом, эпидемиологом, посвятила свою жизнь спасению других людей. А Элим поставил ее в очередь первой.

– Несколько недель назад группа отважных чужеземцев прибыла на выручку моему народу, – начал он. – Мы умирали. Эти люди рисковали своей жизнью, чтобы помочь нам. Они привезли с собой ZMapp, считая его лекарством от вируса. Привезли для своих людей – и согласились передать одну ампулу правительству моей страны, которое решило ввести лекарство мне. Благодаря им я выжил.

Поначалу я чувствовал себя виноватым, сомневался в правильности их выбора. Спрашивал, почему они так сделали. Мне сказали, что моя жизнь заслуживала спасения.

– И вы полагаете, моя жизнь тоже заслуживает спасения?

– Не полагаю – убежден.

– С какой стати?

– Вы – одна из тех незнакомцев, что рисковали своей жизнью ради нас. Но прежде всего я убежден в своем выборе, потому что знаю, о чем вы сейчас думаете.

Ханна потупилась.

– Сейчас вы горите желанием встать с кровати, покинуть больницу и начать помогать людям.

По глазам Ханны Элим понял, что не ошибся.

– Мир не может обойтись без таких, как вы, доктор Уотсон. Выбор – адски сложный, однако порой приходится отдавать предпочтение тем, кто способен помогать другим. До меня дошла мудрость решения моего правительства, когда я приехал в лагерь беженцев, а оттуда – в эту больницу. Встреча со смертью меняет человека. Хорошего делает еще лучше, благодарнее, заставляет помнить о самом важном. Ваше выздоровление потребует времени. Когда вы выздоровеете, мы с удовольствием примем вашу помощь. А пока что набирайтесь сил.

Путь освещала луна. Лодки двигались практически бесшумно, лица людей, одетых в черное, покрывали зелено-коричневые разводы маскировочной краски.

Соленый ветер трепал волосы Пейтон, обвивая их вокруг головы, когда лодку бросало на волнах из стороны в сторону. Десмонд сидел рядом, глядя вперед. В эту летнюю ночь на просторах южной части Тихого океана на Пейтон снизошел душевный покой. Сколько удивительных событий произошло за последние две недели! Отец вернулся. Десмонд вернулся. А теперь она могла потерять обоих.

Напротив сидела Эйвери. Блондинка заправила волосы под каску и густо намазалась маскировочной краской. Глаза неестественно блестели, как у засевшего в джунглях хищника, выслеживающего добычу. Эйвери по очереди посматривала на Пейтон и Десмонда, как бы спрашивая: «Вы что, опять пара?»