Коллектив авторов - Новые марсианские хроники

— Простите, но у меня здесь есть всё же какое-никакое право слова,— сказала Мерседес и, не дождавшись реакции слушателей, продолжила.— Ваши длинные объяснения делу не помогают, и если вы не осмеливаетесь сказать правду моему сыну, скажите её по крайней мере мне. Доктор Стэнли, я правильно поняла из речей собравшихся, что вы не знаете, что стало причиной трещины в стеклокуполе?

— Трещина в щите, госпожа Мерседес, поистине микроскопическая, однако наша система безопасности, которая отрегулирована таким образом, чтобы регистрировать даже мельчайшие математические отклонения, что для обеспечения безопасности всех жителей хабитата, конечно…

— Хватит городить чушь, доктор, отвечайте на мой вопрос! Трещина возникла не от песчаной бури, астероида или сдвига в марсианской коре?

— Нет, в самом деле нет. Сейчас мы взвешиваем возможность того, что трещину в щите мог обусловить износ какой-то детали конструкции… то есть усталость.

— Нанотехнологический щит устаёт, доктор? Мы что же, на пороге нового открытия?

Под столом Линкольн дотронулся до её руки. Мерседес и вправду зашла слишком далеко,— доктор Стэнли не был ни в чём виноват.

— Мы просто должны учитывать все возможности, госпожа,— пожал плечами доктор.— Это наша обязанность.

— Трещина возникла от какой-то аномалии, разве нет? — всё же осведомилась Мерседес.

— Наука такого слова не знает.

— Тогда науке нужно его выучить. Хорошо, уважаемые, я вас покидаю.

И Мерседес удалилась с совещания, на котором ей было более нечего делать. Она услышала всё, что должна была услышать. В стеклянном куполе появилась микроскопическая трещина, и лучшие учёные мира не могли объяснить причину её возникновения. Кончилось совещание, кик Мерседес и предполагала, тем, что до выяснения причин все шлюзы закрыли. Теперь из хабитата на поверхность не ходил ни один подъёмник.

— Ты можешь гулять по виртуальному саду, мама,— предложил Линкольн позже.

— Спасибо, на Марс я прибыла не за этим,— ответила Мерседес дерзко. По виртуальным садам она могла вдоволь гулять и на Земле.— Я надеюсь, что когда они выведут формулу подлиннее и объяснят трещину, шлюзы снова откроют.

— Конечно же. Это вопрос нескольких дней.

Он ошибался, то не был вопрос дней или даже недели. Вскоре Мерседес узнала новости, которые населению хабитата не сообщали: в щите возникали всё новые и новые микротрещины. Сами по себе они не представляли особой опасности, однако тенденция была пугающей. Стеклокупол должен был выдерживать попадание метеоритов и песчаные бури. Без щита на согревание хабитата пошло бы куда больше топлива, случайный метеорит, попади он прямиком в оборудование, мог вывести его из строя, а песчаные бури нагромоздили бы вокруг хабитата горы крошки, отняв у его обитателей возможность видеть, что происходит на поверхности, ультрафиолетовое излучение превратило бы простейшую работу вне поселения в пытку. Стеклокупол (так звала его Мерседес, хотя купол, конечно, был сделан не из стекла) был синтезирован на основе последних достижений нанонауки, он мог сдержать даже мощную среднестатистическую атаку,— при создании купола учитывалась малая вероятность того, что на Земле случится переворот или война и орды завистников решат завоевать марсианские базы триумвирата. В истории человечества бунты случались даже в периоды господства демократии, в том числе — против сильных мира сего.

Мерседес должна была оставаться внутри хабитата. Почти каждого из тысяч его обитателей она знала в лицо, однако говорить ей было интересно лишь с единицами из них. В основном здесь жили инженеры, учёные, чиновники корпораций, охранники, прислуга — обычный контингент, на который она вдоволь насмотрелась на Земле. Притом все они вечно спешили, все должны были действовать эффективно, отдавать каждую минуту своего рабочего времени на благо корпорации. Возникшие на Земле корпоративные обычаи необходимо было сохранять и здесь — не просто как ритуал, но как способ существования. Им приходилось демонстрировать свою лояльность и признательность корпорации, этому оазису жизни. Разумеется, никто из деловито суетящихся людей не мог показать своей удрученности происходящим. Мерседес понимала, что паника и отказ от работы — это худшее, что может случиться в хабитате. Они же все верили в то, что, покуда стоят на Земле небоскрёбы корпорационных штаб-квартир, средние этажи которых заволакивают грязные облака, покуда работают выжимающие из планеты последнее нанозаводы, у них есть надежда. «Оберхайм Корпорейшн» не знала, что такое «спад», в истории фирмы негативный опыт отсутствовал. Когда система работает во имя общей цели, дело просто не может потерпеть неудачу. Всегда было только так, и не иначе.

Разница заключалась в том, что тут был Марс.

Приближалась песчаная буря. Из подъёмника, с поверхности стеклокупола этим зрелищем можно было наслаждаться. На Земле стихии никогда не порождали ничего похожего. По масштабам и исступлённости свирепая марсианская песчаная буря была наивысшим театральным представлением природы, перфомансом, характер и необъятность хаоса которого неповторимы. Буря как таковая — это произведение искусства, она сама себя создаёт и сама же всё завершает. Для археологов и инженеров буря означала начало периода сумасшедшей деятельности. Обычно Мерседес и другие обитатели хабитата направлялись в подъёмники и оттуда наблюдали за представлением «вживую», наслаждаясь припасёнными в ложах едой и питьём; теперь же Мерседес вынуждена была довольствоваться видеокартинкой, которая не была и вполовину так увлекательна. Она знала, что шторм бушевал высоко наверху, и эффекта присутствия не возникало.

Из-за шторма задерживалось и прибытие очередного земного корабля, которого Мерседес так ждала. «Золотой крыс» должен был доставить на Марс очередную партию работников корпорации, новые нанотехнологии, провиант и, конечно, заказанные марсианами товары. Мерседес ждала именно этого — она выписала с Земли гостя, гуру Сингхасатхитха.

За день до прибытия «Золотого крыса» Мерседес связалась с доктором Барцем из хабитата «МакДауэлл — Горкин».

— Доктор,— решительно начала она,— я уже давно ничего не слышала о своей сестре. Отсутствие новостей — новость хорошая или плохая?

— И то, и другое,— ответили ей с того края Тирренского моря.— Она жива, но слепа. Мы попробуем сделать ещё одну операцию.

— Я хочу с ней поговорить.

Лицо Федоры на экране было ещё более измождённым, чем в прошлый раз, более усталым и грустным. Она уже совершила прогулку по своим больничным палатам — ультразвуковой имплант позволял слепым легко ориентироваться в пространстве, хотя Федди, очевидно, могла бы пройтись по своим апартаментам и без него.