Коллектив авторов - Новые марсианские хроники

А Макс продолжал думать об Анне.

Вообще говоря, её отсутствие рядом оказалось для него в полёте самой главной сложностью. То же было и у Дениса с Филом.

Проблему психологической совместимости членов экипажа — считающуюся в длительных полетах главной — центр управления полётом на этот раз решил кардинально иным способом, чем при первом полете: нашли и подготовили близнецов-тройняшек. Давно ведь известно, что однояйцовые близнецы живут в своём собственном, замкнутом от остального человечества мире. Вся разница в том, что у членов Второй марсианской экспедиции этот мир ограничен корпусом «Орла»… А вот проблема сексуального воздержания оказалась по-прежнему сложной. Женщин в пионеры-межпланетники было решено не пускать категорически. И сколько ни протестовали феминистки, изменить решение, принятое ещё в самом начале марсианской программы, им не удалось.

Медики поработали, сочинили взамен забракованного экипажем Первой экспедиции новое средство, испытали на добровольцах, сделали вывод о его безотказности и безвредности. Попринимал эти пилюльки и экипаж «Орла», успокоил эскулапов. Да только оказалось, что на космических расстояниях от Земли пилюльки эти — что аспирин для ракового больного. Видимо, причина была в метафизической области. Так, по крайней мере, сказал в очередном сеансе связи руководитель полета. На Земле-то ауры женские кругом, взгляды их и запахи, феромоны там всякие, они воздействуют на тебя, и пилюлька работает… Даже на орбитальных станциях ситуация та же — несколько миллиардов юбок под боком, не говоря уж о женщинах на борту. А за полсотни миллионов миль от родной планеты — «безфеминное» пространство, и оказывается, что мужской организм в подобных условиях на пилюльку реагирует гораздо слабее. Вместо одной пилюльки надо пачку слопать…

— Утром с Эльвирой говорил,— сказал Фил, откручивая последнюю гайку в креплении первого кресла.

— И я с Марией — тоже.— Было слышно, как Денис проглотил слюну.— По-моему, у неё кто-то там завёлся.— Денис выпустил из руки ключ, и он поплыл в сторону дисплея, на котором по-прежнему сиял оранжевый шар.

— Работаем, работаем,— сказал Макс, с укоризной покосившись на брата.

Теперь он вполне мог поверить в одну из версий, пытавшуюся найти причину исчезновения Первой в самой обыкновенной мужской агрессивности. Обозлились парни без подруг, перессорились и поубивали друг друга. Против природы, господа, не попрёшь!..

Денис поймал ключ и скрипнул зубами:

— Не может быть, чтобы у неё никого не было. Просто цветёт и пахнет…

«Анна тоже цветёт и пахнет,— подумал Макс.— Просто у них возраст такой».

И выразил эту мысль вслух.

— Думаешь? — сказал Денис.

— Уверен! — сказал Макс.

А Нати продолжала монотонно докладывать:

— Гироскопы системы ориентации в норме… Сельсины солнечной батареи в норме…

Через час они уже находились на марсианской орбите. Приняли по таблетке стимулятора, чтобы восстановить подъеденные тормозной перегрузкой силы. Перемонтировали назад кресло остающегося на марсианских высотах Макса.

Нати в это время проверяла системы проспавшего девять месяцев «Орленка». Всё, разумеется, оказалось в порядке, и бортовой мозг посадочного комплекса был успешно активирован.

После этого высаживающиеся на планету братья принялись прощаться с Максом.

Все испытывали некоторую грусть, поскольку расставались не на сутки. Нати вела технические переговоры с проснувшейся Ники по прямому каналу, и впервые за время полёта громкая связь бездействовала.

— Эх, отдамся первой же марсианке! — сказал Фил.— И Денису подружку найду.— Он легонько ткнул Макса кулаком в плечо.— А тебе, брат, придётся ещё потерпеть. Но, клянусь, вернёмся на орбиту, и третью с собой прихватим.

— Договорились! — хмыкнул Макс, потому что был уверен: ждут братьев на Марсе не прекрасные марсианки, а лишь песок да камни.

Зато им предстояло смонтировать надувной дом, и обустроить его, и установить кругом кучу научных приборов, и вдоволь покататься по Марсу на вездеходе, и много ещё чего… Скучать не будут — не то, что он, Макс!

— Не флиртуй с Нати,— сказал Денис.— У неё цепи замкнёт, когда она поймёт, чего ты от неё добиваешься.

Братья взяли свои скафандры, перебрались в «Орленок» и, подмигнув на прощание Максу, задраили люк.

Макс, в свою очередь, задраил люк шлюзовой камеры и отправился в центральную рубку.

Теперь, в полном одиночестве, невесомость казалась особенно невыносимой, и он с нетерпением ждал, пока спускаемый комплекс отвалит от «Орла».

Динамики интеркома уже разносили по кораблю команды и доклады. Макс вплыл в кресло, пристегнул ремни и включился в диалог:

— Всем! Командир к расстыковке готов!

Братья надевали скафандры. Через десять минут экипаж «Орленка» был в полном облачении. Нати доложила о готовности всех систем корабля-матки, и Ники начала отсчёт.

Толчок получился совсем лёгким, Нати быстро погасила качания по тангажу и рысканию и доложила:

— Запускаю вращение кольца.

Через минуту в центральной рубке центробежная сила достигла привычной величины — в четыре десятых от веса на Земле. Именно поэтому Денису и Филу не надо было привыкать к марсианскому весу, они адаптировались к ожидаемым условиям ещё во время перелета от Земли. К тому же, разреженная атмосфера Марса позволяла производить посадку в более щадящем режиме.

Нати и Ники полным ходом обменивались информацией, не прибегая к голосовому режиму, и в эфире опять царила тишина. Макс смотрел на дисплей — там, в центре, висел постепенно удаляющийся от «Орла» «Орленок».

Наконец Нати доложила:

— Включение тормозного двигателя через двадцать пять секунд.

Секунды эти стали вечностью. Но по окончании её «Орленок» озарился пламенем, и быстро начал отставать и удаляться, перейдя с эллипса на параболу, конец которой упирался в северную оконечность Залива Авроры.

Через двадцать минут Нати доложила:

— Экипаж «Орленка» вызывает командира.

— Включай! — откликнулся Макс.

В интеркоме раздались возбужденные голоса:

— «Орленок» на твёрдой почве, Макс!

— Мы сделали это!

— Поздравляю! — крикнул Макс.

Ему было грустно. Впереди братьев ждало предвкушение выхода и сам выход на поверхность, памятные телесъёмки этого процесса и вся дальнейшая трёхмесячная работа. А ему, Максу, оставалось доложить на Землю и выслушать поздравления — диалог, между репликами в котором будет проходить по десять минут. А потом отправиться в свою каюту и попросить, чтобы Нати показала ему запись последнего разговора с Анной, где паузы были вырезаны. И, полюбовавшись цветущим видом любимой жены, предаться греху рукоблудия…