Карен Стрит - Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище [litres]

В поисках мистера Блэквелла я двинулся наверх. Если уж он пригласил этого павлина в человеческом облике, коего мы видели в фойе, выступить с докладом, наша добыча – не простой кладоискатель, а, вероятно, антиквар, или ботаник, или выдающийся путешественник. О многом могла свидетельствовать тема доклада.

Поиски тесной комнатки, служившей мистеру Блэквеллу кабинетом, не отняли много времени. Дверь оказалась распахнута, а сам он был на месте – сидел за столом и читал. Я учтиво постучал в отворенную дверь, и мистер Блэквелл вздрогнул от неожиданности.

– Прошу простить меня за беспокойство, сэр. Я невзначай услышал, что вскоре здесь состоится лекция. Любопытно было бы узнать тему: возможно, мне тоже захочется ее посетить.

– Никаких беспокойств, сэр! Прошу, входите, – откликнулся мистер Блэквелл, поднимаясь на ноги. – Вы совершенно правы: завтра вечером у нас выступает с докладом профессор Ренелле.

Порывшись в бумагах на столе, мистер Блэквелл отыскал небольшую афишку и протянул ее мне. То было объявление о лекции касательно «Дерзновенной Экспедиции к руинам Древней Цивилизации в отдаленных горах Перу», предпринятой профессором Ренелле, «антикваром, ученым и путешественником». Речи профессора должна была сопутствовать «демонстрация Незабываемых Туманных Картин при посредстве Волшебного Фонаря».

– Перу? Как интересно! – восхитился я, не погрешив против искренности ни словом: ведь это могла быть лишь та экспедиция, что завершилась гибелью Иеремии Мэтьюза. – Да еще и туманные картины? Непременно приду, – как можно безмятежнее добавил я.

– И прекрасно! В тесноте, да не в обиде! – оживленно заулыбался мистер Блэквелл. – Философское общество устраивало подписку, дабы помочь финансированию последней экспедиции, и профессор Ренелле надеется заручиться поддержкой для следующей, а потому – приходите и приводите друзей. Ждем вас с шести сорока пяти, а ровно в семь и начнем.

– Разумеется. Предвкушаю и жду с нетерпением. Благодарю вас за помощь. Вы были очень любезны.

– Рад служить, сэр.

Сжимая в руке афишку, я поспешил покинуть зал Философского общества. То, что нам удалось узнать, просто не умещалось в голове – по правде говоря, нежданные открытия породили куда больше вопросов, чем было в ней в тот момент, когда я входил в эти стены. День был ясен, в воздухе веяло ароматами весны, а вид жемчужин Честнат-стрит – Сити-холла и Индепенденс-холла, гордых краснокирпичных строений, овеянных духом праведного мятежа, исполнял душу гнева на макиавеллиевскую натуру отца Нолана. Подумать только: этот святоша был заодно с убийцею отца Кина, или, что еще хуже, убил его сам, а мы, наивно доверившись ему, допустили, чтоб негодяй передал все выведанное сообщнику, профессору Ренелле!

А между тем, если б я только сумел различить под маской невинности его истинную природу, мой друг был бы жив и здоров…

Исполненный сознания собственной вины, я переступил порог первой попавшейся на глаза таверны, но запах скисшего эля и шум набирающей силу гульбы заставили немедля выйти наружу. Вместо этого я, в надежде успокоиться, дошел до реки и двинулся вдоль берега. Если дух отца Кина вздумал задержаться в Филадельфии, то непременно явился бы сюда, витал бы среди красот природы да беседовал с птицами, столь любезными моему другу при жизни. Разумеется, мне он не показался, однако воспоминания о наших утренних прогулках вдоль берега Скулкилла были так свежи, что я всем сердцем чувствовал близость покойного друга, как, несомненно, чувствовала ее и статная голубая цапля, прервавшая поиски обеда и уставившаяся в мою сторону. Когда же птица запрокинула голову и завела нестройную трубную песнь, я не сумел сдержать смеха: казалось, не кто иной, как сам отец Кин, вдохновил пернатое создание подбодрить меня сим протяжным немузыкальным речитативом. Это внушало надежду, что друг сможет простить меня, приведшего его в объятия Смерти, пусть даже сам я никогда себе этого не прощу.

Приветственно отсалютовав цапле, я повернул к дому. Удалось ли Дюпену выследить профессора Фредерика Ренелле, антиквара, ученого, путешественника и цинично жестокого искателя сокровищ? Чем скорей мы узнаем, где он проживает, тем вернее сумеем отыскать мисс Лоддиджс.

Стоило отворить дверь нашего дома, навстречу мне хлынул великолепный аромат. Простецкий запах жарящегося картофеля со сладковатыми нотками свинины и печеных яблок так и манил в кухню. Заслышав мои шаги, Мадди подняла взгляд от плиты. Лицо ее лучилось радостью.

– Обед скоро будет готов. А Сисси с мистером Дюпеном в гостиной.

– Я что-то упустил?

– Он принес все это с рынка, – сказала Мадди, указав взмахом рук на готовящийся обед. – Я и не думала, что мужчины на такое способны, но он неплохо управился.

В устах Мадди это было высшей похвалой. Несомненно, Дюпен сумел заслужить ее уважение, коим теща жаловала отнюдь не каждого.

Подойдя к гостиной, я услышал изнутри смех Сисси и в изумлении остановился у порога: ведь я-то ожидал застать обоих в неловком молчании. За смехом из гостиной донеслось бормотание Дюпена, но слов мне разобрать не удалось. Очевидно, то было нечто забавное: жена засмеялась вновь. Несколько рассерженный этаким легкомыслием в то время, как мы только что узнали об ужасном предательстве отца Нолана, я вошел в комнату.

– Дорогой! Я и не слышала, как ты вернулся, – сказала Сисси. – Месье Дюпен рассказывал, сколь нелегко пришлось ему в общении с одной из рыночных леди.

Такой веселой я не видел жену уже около недели и посему тут же забыл о первоначальном раздражении.

– Надеюсь, Дюпен, вы не забыли перейти на английский, – сказал я.

– Вполне уверен, что нет, однако мой акцент сбил с толку ее, а ее замешательство – меня.

Я опустился в кресло.

– С вашей стороны было весьма любезно заглянуть на рынок. Теща просто в восторге.

– Всегда к вашим услугам. К тому же это изумительный опыт.

– Но что же с вашим преследованием? Вам удалось выследить дичь?

– Покинув зал Философского общества, отец Нолан и человек, получивший драгоценные книги, расстались. Я пошел за последним, однако на рынке потерял его из виду. Возможно, он заметил слежку и нарочно пошел в обход, сквозь толпу. Вам удалось установить его личность?

– Удалось. Мистер Блэквелл сообщил мне, что завтра вечером он, профессор Фредерик Ренелле, выступает в зале Американского философского общества с докладом. Начало в семь.

– Ренелле?

Сисси потянулась за блюдцем, в котором лежали бумажные квадратики с буквами, вырезанные ею позавчера. Высыпав их на стол, она быстро расставила литеры по местам. Тем временем Дюпен, прикрыв глаза, забормотал себе под нос названия птиц, и оба пришли к одному и тому же выводу одновременно.