Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

За первой доской последовала вторая и третья. После четвертой пролом в стене увеличился настолько, что в него вполне мог протиснуться человек. Никлас бросил на пол свое железное орудие, вытер вспотевшие ладони о край сюртука и взглянул на черный проем. Он походил на черный провал в неизведанное, ведущий в страну страха и загадок. Казалось, из него веет ледяной ветер, неся с собой запахи тлена и сырой земли. Стиснув зубы, Никлас подхватил с пола угасающий фонарь и решительно втиснулся в черный проем.

Сначала он даже не понял, что увидел. Внутри было очень темно, и светлое пятно фонаря плясало по стенам короба, освещая то одно, то другое… Тогда Никлас вскинул руку с фонарем, поднял голову, и застыл.

Статуя. Огромная статуя из черного камня, отполированного до блеска неведомыми создателями. Сначала — мощные ноги, человеческие, голые, выполненные так тщательно, что казались живыми. Потом торс — скрытый в полутьме, завернутый в какую‑то тогу, тщательно вырубленную скульптором все из того же камня. Огромные каменные руки скрещены на груди, они сжимают продолговатые предметы — то ли древнее оружие, то ли просто церемониальные жезлы. Еще выше — голова, едва различимая в мутном свете фонаря. Голова — волка. Острые уши, разинутая пасть с блестящими клыками. Ник с трудом подавил крик и отшатнулся назад, наткнувшись спиной на край деревянного щита. Он чуть не выронил фонарь и судорожно замахал руками, пытаясь удержаться на ногах. Сердце колотилось как безумное, в ушах стоял колокольный звон, а руки тряслись, как после тяжелой работы.

Медленно выдохнув, бывший сержант взял себя в руки и снова поднял фонарь, чтобы еще раз рассмотреть огромную статую человека с головой зверя.

Она была великолепна. Хоть она и возвышалась над Никласом, теперь он видел, что все пропорции точно соблюдены. Мельчайшие детали одежды были вырублены из камня с невероятной точностью, словно скульптор не резал камень железом, а лепил его как глину своими пальцами. Да и сам камень… Сначала он показался Никласу угольно черным, но теперь он заметил, что в мутном свете фонаря блестящая поверхность едва заметно мерцает голубыми искорками. Как будто что‑то внутри камня отражает мутный свет, возвращает его наружу, чуть окрасив перламутром.

Затаив дыхание и запрокинув голову, Никлас разглядывал статую, подмечая детали, ранее оставшиеся в темноте. Прежде всего, теперь он видел, что статуя, строго говоря, незакончена. За спиной неизвестного великана скрывался большой кусок необработанного камня. Статуя словно бы вышла из него, шагнула наружу, но не до конца. Спина человека с головой волка все еще соприкасалась с черной глыбой необработанного материала. Казалось, древнему скульптору не хватило времени — всего дня, или двух, — чтобы полностью освободить великана из камня.

Осознав это, Никлас почувствовал, как по спине пробежала дрожь. А что если кто‑то закончит эту работу? Статуя выглядит так, словно готова в любой момент ожить. Что будет, если ее отсекут от черного постамента? Она шагнет вперед, оживет, раскинет руки…

Райт потряс головой, прерывая наваждение. Нет. Этого нельзя допустить. В черном камне сокрыто зло, спящее древнее зло, и нельзя позволить, чтобы оно вышло в этот мир.

Засуетившись, Никлас выскочил из дыры, схватил ящик с взрывчаткой и потащил внутрь. Уложив его у каменных стоп великана, охотник вернулся за вторым ящичком, потом за третьим и не успокоился, пока не перетаскал всю взрывчатку внутрь упаковке, к самым ногам статуи.

Уничтожить — думал Никлас, опускаясь на колени и разматывая пиротехнический шнур. Ее нужно уничтожить, пока она не причинила вреда людям. Ведь ясно, что их план потерпел неудачу. Маккензи наверняка мертв. Пираты захватили судно, перебили команду, и ведут Левиафан в секретный порт. Они даже не будут сгружать пассажиров — наверняка люди понадобятся им для первого жертвоприношения этому истукану. Все потеряно. Он заперт в трюме и скорее всего, умрет от жажды, прежде чем корабль придет в тайный порт. Остался только один выход. Только один.

Ник работал быстро — нарезал куски шнура ножом и вставлял их в капсюли на динамитных шашках. Не обязательно в каждую, достаточно одной из всего ящика. От нее детонируют другие. Главное — плотно скрутить концы в общий шнур, чтобы все они зажглись одновременно, от главного. Тогда громыхнет разом, разорвет эту чертову штуковину в клочья. И его — тоже.

На секунду Никлас застыл, пораженный простой мыслью — он даже на секунду не задумался о себе. Был готов сейчас же, без раздумий, отдать свою жизнь ради того, чтобы спасти других. Умереть самому, чтобы другие жили. Чтобы это древнее зло никогда не получило души несчастных людей. А оно хочет. Оно алчет человеческих душ, даже будучи прикованным к черному постаменту…

Внезапно похолодев, Никлас отпрянул от ящиков с взрывчаткой и сел на пол. Разведчик не должен так думать. Он не герой, не солдат, идущий в бой, чтобы умереть ради других. Его задача — выжить любой ценой и принести ценные сведения. Это вколачивали в него палками и шомполами, этому он учился, приобретая драгоценное знание потом и кровью. Он не должен думать как герой.

Резко перевернувшись на живот, Никлас быстро, словно ящерица, выполз из деревянного ящика, обдирая локти о пол. Выбравшись наружу, к фонарям, бывший сержант растянулся на полу, в круге света, и тяжело задышал, пытаясь собраться с мыслями.

Сколько там взрывчатки? Там, у статуи? Прилично. Хватит, чтобы разнести ее на куски? Возможно. А хватит ли на то, чтобы пробить дыру в полу трюма и отправить на дно корабль вместе с пассажирами и командой?

Ник не знал ответа на этот вопрос. Он знал, что внизу, под трюмом, есть еще отделения и корабельные склады. До воды еще далеко, и дыра в полу, теоретически, ничем не повредит кораблю. Наверное. А быть может, станет последней соломинкой, что сломает хребет верблюду. Что еще тут рядом? Машинное отделение? Паровые системы? Вентиляция? Может ли взрыв нарушить их работу? Заткнуть отводы и охлаждение, заставить котлы перегреться так, что они взорвутся, разломив корабль пополам?

Скрипя зубами, Никлас пополз вперед — подальше от деревянного ящика, где скрывалось древнее зло. Теперь он не сомневался — именно эта проклятая штука внушила ему мысль о взрыве. Двести душ пассажиров и столько же команды — неплохое жертвоприношение после длительного перерыва!

Нет. Этому не бывать. Не сейчас, когда на корабле еще остаются люди. Потом — да. О, он с удовольствием взорвет эту чертову штуку, когда на корабле не останется никого кроме него самого. Но не раньше.

Райт медленно поднялся и, чувствуя предательскую дрожь в ногах, сделал несколько шагов к лестнице, ведущей к пандусу. Он хотел оглянуться, бросить последний взгляд на деревянный ящик с артефактом, но потом раздумал. Покачав головой, он медленно поднялся по лестнице, перешагнул через мертвое тело одного из охранников и замер. Что ему остается? Только ждать.