Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

Занятый своими мыслями, Никлас не сразу понял, что сквозь привычный гул судовых машин доносится новый звук. Скрежет — вот что доносилось от запертой двери. Кажется, ее собирались открыть.

Кровь бросилась в лицо Никласу. Он словно очнулся от кошмарного сна и осознал, что он все еще тут, в трюме, на корабле с пиратами. И сейчас, кажется, последует новый раунд схватки…

Наклонившись, охотник за головами подхватил с пола короткий карабин, примеченный ранее, и бесшумно нырнул в темноту — за баррикаду из ящиков, что хорошо ему послужила во время перестрелки.

Сжимая холодное цевьё карабина, Никлас думал только об одном — еще ничего не кончено. Все еще впереди, чтобы не говорила эта штуковина с волчьей головой. Он еще жив.

Последняя лестница вымотала Томаса окончательно. Паренек провожатый тоже устал, и уже не так бодро топотал каблуками по ступенькам, но, все‑таки, сохранил хоть какое‑то подобие бодрости.

Спускаясь в длинный коридор по осточертевшим железным ступенькам очередного трапа, Маккензи тяжело дышал, пытаясь выгнать из легких остатки гари, витавшей по всему кораблю. Путь к секретному трюму занял намного больше времени, чем предполагалось. Сначала Тому и Джеймсону, спускавшимся в трюм, встретилась еще одна обезумевшая толпа пассажиров с палуб второго класса. Пробиться сквозь людской поток не представлялось возможным, и матрос повел Маккензи наверх, намереваясь обойти пассажирские палубы по служебному коридору. Но там их ждало новое препятствие — пожар. Огонь после взрыва быстро распространился по корабельным надстройкам, пройдясь, словно волной, от центра корабля до кормовых помещений.

Огня Томас так и не увидел, но ему вполне хватило клубов удушливого дыма, заполнявших коридоры корабля. Гарь забивала нос и рот, мешала дышать, заставляла кашлять. Джеймсон, рвавшийся вперед, прикрыл рот своей матросской шапочкой, и Томас, достав из кармана носовой платок, последовал его примеру.

Пробираясь по узким коридорам сквозь клубы дыма под грохот и треск рушащихся деревянных стен, Маккензи порой думал, что все кончено. Что он останется в этих корабельных лабиринтах навсегда, насмерть задохнувшись едким дымом. Но вскоре Джеймсон нырнул в очередную дыру в полу и повел своего спутника вниз, в глубины корабельных отделений. Здесь неожиданно стало легче дышать — дым и жар поднимались вверх, не забираясь в недра корабля.

Но едва Маккензи успел сделать пару нормальных вдохов, как они попали в новую переделку — за очередным поворотом, как оказалось, развернулся настоящий бой.

Десяток матросов с короткими карабинами обстреливали овальную дверь, обшитую железным листом, а из щели им в ответ неслось отрывистое тявканье револьверов. Маккензи и его провожатый едва не получили по паре пуль от взбешенных матросов — спасло их то, что кто‑то вовремя узнал Джеймсона.

Укрывшись за углом, подальше от пуль, Маккензи выслушал сбивчивые объяснения проводника. Бой шел за рубку связи, захваченную пиратами. Пройти по коридору под градом пуль обеих сторон было совершенно невозможно, и Томас, торопившийся на помощь другу, попросил матроса найти обходной путь.

Тот озадачено нахмурился, но потом повел спутника обратно по коридору. Том, находившийся на грани отчаянья, поторапливал матроса, и тот старался, как мог. Он повел Маккензи каким‑то окружным путем, сквозь лабиринты из узких коридоров и вертикальных трапов. Поблуждав в них не меньше четверти часа, они, наконец, добрались до своей цели.

Хромая по узкому коридору к заветному повороту, Томас отчаянно отдувался, пытаясь собраться с силами, но при этом не забыл активировать левую перчатку. В правой руке он сжимал небольшой револьвер, купленный еще на Континенте, во время путешествия к Гибралтару.

Джеймсон, обрадовавшись концу путешествия, бодро припустил вперед, и Маккензи пришлось ухватить его за плечо — он не знал, что их ждало впереди. Джеймсон попытался что‑то сказать, но Томас приложил палец к губам, отодвинул матроса в сторону и первым заглянул за угол.

То, что он увидел, заставило Тома выругаться не хуже гибралтарских докеров и опустить револьвер. У стола лежал молодой парень в гражданском, а за ним, в стене, виднелась распахнутая настежь дверь. Сквозь нее Маккензи заметил ряд пустых коек и еще два неподвижных тела.

Джеймсон, поняв, что опасности нет, выскочил из‑за угла и бросился к покойнику у стола. Из его невнятных причитаний Томас понял, что это и есть капитан Моррис, возглавлявший охрану специального груза.

Выругавшись еще раз, Маккензи быстро осмотрел небольшую комнатку. Его взгляд остановился на большой овальной двери, сделанной из железа и снабженной колесом, управлявшим запорами. За ней скрывался вход в трюм, в этом Маккензи, помнивший чертежи, был твердо уверен. И если Ника здесь нет, значит, он внутри. Заперт с бойцами синдиката? Да жив ли он вообще?

— Можешь открыть? — хрипло спросил Томас у матроса, ткнув пистолетом в дверь.

Джеймсон, белый, как его собственная матросская рубаха, оторвал взгляд от мертвого Морриса с располосованным горлом, шумно сглотнул, и подошел к двери. Отжав в сторону длинный рычаг, молодой матрос чуть повернул колесо на двери, потом вернул рычаг на место и уже в полную силу завертел колесо, и делал это до тех пор, пока внутри двери что‑то не лязгнуло. Тогда Джеймсон взялся обеими руками за запор, потянул на себя, и дверь с тихим скрежетом приоткрылась.

Маккензи быстро шагнул вперед, поднимая револьвер, но молодой матрос его опередил. Он первым сунулся в темноту трюма, и ученый едва успел в последний момент ухватить его за плечо и дернуть назад.

Выстрел громом разорвал тишину, и тяжелая пуля с грохотом расплющилась о железную дверь в том самом месте, где секунду назад была голова паренька.

— Ник! — хрипло крикнул Томас. — Никлас!

В темноте трюма что‑то зашуршало, и Томас на всякий случай отступил от двери на пару шагов, потащив за собой ошеломленного матроса.

— Томас? — пришел тихий шепот из темноты.

— Я, — с громадным облегчением выдохнул Маккензи. — Ох, Ник, вы заставили меня поволноваться.

Никлас вынырнул из темноты трюма внезапно и бесшумно, как охотящийся кот. Растрепанные волосы у него стояли дыбом, безумный взгляд блуждал по сторонам, а руки, казалось, намертво вцепились в короткий морской карабин. Вид охотника за головами был такой, словно он только что увидел собственный призрак — и это заставило Томаса отшатнуться.

— Что, — пробормотал он, — что тут случилось?

Райт швырнул карабин на пол и навалился всем телом на железную дверь, захлопнув ее с такой силой, что затряслась вся железная переборка.