Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

В результате этих мер, Никлас преобразился — настолько, что вряд ли кто‑то из его старых знакомых смог бы его узнать. Из‑под грязной серой кепки торчали сальные сизые пряди нестриженых волос. Спереди они прикрывали лоб, спускались к самой переносице, а сзади волной опускались на воротник докерской куртки. Она была невероятно грязной, вся в пятнах жира, креозота, воняла рыбой и гнилью, половины пуговиц нет, а манжеты засалены так, что больше походят на кору дуба. На животе куртка топорщилась, не в силах прикрыть пивное брюхо. Грубые брезентовые штаны, с дыркой на боковом кармане, заправлены в растоптанные армейские сапоги. Под носом — огромные усы, запорошенные хлебными крошками.

Парик, подушка, накладные усы и грязная одежда — вот секретное оружие любого охотника за головами. Никлас прекрасно знал, что эти немудреные предметы спасали его жизнь чаще, чем его любимый армейский револьвер «Адамс», оставшийся дома. Сегодня Ник не собирался затевать перестрелку, сегодня он пришел за информацией.

Внутренняя обстановка «Ямы» вполне соответствовала ее внешнему виду — большой зал с низким потолком был невероятно грязен и пахуч.

Десятка два грязных столов были заняты самыми невообразимыми компаниями, включавшими в себя и подгулявших докеров, и уличную шпану, и даже пару весьма помятых шлюх, по возрасту годившихся в бабки своим клиентам. За двумя столами резались в кости, за одним шлепали засаленными картами, и буквально за каждым — орали во всю глотку, поглощая без разбору любую жидкость, что появлялась на столе усилиями пары сопляков в грязных обносках, что лишь отдаленно могли сойти за трактирную прислугу.

Пробираясь в полутьме по забитому людьми залу, Ник не забывал посматривать по сторонам. Барной стойки в этом заведении не было как таковой — лишь в дальней стене виднелась дверь на кухню, куда ныряли грязные ребятишки, возвращаясь обратно в зал с охапкой глиняных кружек или тарелок. У этой двери толкалась странная компания пьяных докеров, едва державшихся на ногах. В ее центре обосновался невысокий толстячок, подозрительно похожий на проповедника без сутаны. Он что‑то втолковывал своим слушателям, периодически вскидывая к потолку короткие пухлые ручонки.

Никлас обошел эту компанию стороной — тут явно пахло назревающей ссорой — и направился вдоль стеночки к широкому проему в стене, откуда тянуло сыростью и холодом. Охотник уже бывал в «Яме», знал ее секрет, и потому не собирался задерживаться здесь, в обычной пивной.

«Яма» не просто так получила свое название. Когда‑то в этом сарае находился обычный склад, где хранился товар с барок, прибывавших по реке. У него была одна особенность, что впоследствии и подарила название этому злачному местечку, а именно — огромный подвал, по размерам превосходящий верхнее помещение. Под землей было удобно хранить продукты и прятать контрабанду. Когда в «Яме» обосновалась первая речная банда, подвал заметно расширили и обустроили. Больше того, под подвалом прорыли несколько поземных ходов, выходивших в городскую канализацию, пронизывающую Лонбург подобно кровеносным сосудам. Подвал «Ямы» соединялся с городским поземным лабиринтом, что делало его идеальным убежищем для всякого сброда, не желавшего встречаться с полицией.

В этот подвал можно было зайти минуя верхнее помещение, и так же выйти, оставшись незамеченным для шпиков, дежуривших у дверей кабака. Иногда полиция, раздраженная особо дерзким преступлением в доках, устраивала налет на это заведение, хватая всех, кто подвернется под руку. Но поймать посетителей подвала им никогда не удавалось — едва бобби вламывались в верхний зал, как все компании из подвала мгновенно растворялись в подземных ходах.

Едва только лестница закончилась, перед Никласом, словно по волшебству, из полутьмы появился молодой человек. На его широкие плечи был накинут весьма приличный плащ, худое лицо чисто выбрито, а голова прикрыта котелком. В руках порхала раскладная бритва, которой юноша без всякой опаски чистил ногти.

— Это куда же ты собрался, дедуля? — не отрывая глаз от бритвы осведомился юнец, уверенный в том, что лет тридцать — глубокая старость.

— Так это, — Ник кашлянул. — По делу, значит.

— Какому делу? — равнодушно осведомился парень, не прерывая своего занятия.

— Ты, хмурый, не дави, — отозвался Райт. — По делу, значит по делу.

— К кому дело‑то, — парень поднял взгляд, и охотник за головами увидел его голубые водянистые глаза, лишенные какого‑либо выражения.

— К деду Брауну, значится, — отозвался охотник, быстро отводя взгляд, как и было положено мелкой шушере. — Тут он, знаю я. Человечек один шепнул.

Пацан задумался. Он не отводил взгляда своих рыбьих глаз от бестолкового грязнули, сунувшегося в подвал «Ямы», при этом бритва его пальцах так и порхала, ни на секунду не прекращая своей работы. Наконец бритва замерла.

— Ладно, валяй, — бросил пацан. — Закис дед, не помешает ему размяться.

Он отступил в сторону и сразу исчез в тени за проемом двери, растворился в полутьме, словно призрак. Ник засопел, и решительно шагнул в подвал «Ямы».

Потолок здесь был еще ниже, чем в кабаке, но в остальном разница между помещениями была поразительной. Здесь был чистый каменный пол, стены, сложенные из тесаных камней, выглядели так, словно их недавно мыли. Небольшой зал, располагавшийся у самой лестницы, тоже был уставлен столиками — небольшими, грубыми, но вполне чистыми. За ними тоже сидели компании, но здесь общались шепотом, предпочитая не кричать о своих делах. Десяток человек, прилично одетые, степенно беседующие о своих делах за тарелкой вареного мяса с гарниром или за кружкой крепкого пива. Самая обычная картина, какую можно без труда наблюдать в любом городском пабе. Вот только с освещением здесь было еще хуже — свечи стояли на каждом столе, но их силенок не хватало рассеять тьму, и каждый столик представлял собой крохотный островок света в подвальной темноте.

Медленно продвигаясь вдоль столиков, Никлас быстрым взглядом окинул подвал. В дальней стене виднелась полукруглая арка — этот ход вел дальше, в соседний зал. Там охотнику бывать не доводилось, но он знал, что он тоже проходной — коридор вел к крохотным комнаткам, где собирались те, кто не хотел показываться в общем зале. А дальше начинался настоящий подземный лабиринт, где могла укрыться целая армия беспризорников. Из темной арки ощутимо тянуло ароматами вареного мяса и бренди, а к ним примешивался подозрительный сладковатый запах дыма. Вероятно, в одной из подземных каморок располагалась опимокурильня.

Посетители не обращали внимания на гостя, медленно шедшего по залу. Пустили человека — значит, так нужно. Но Никлас всей спиной чувствовал взгляд молодого парня с бритвой, что остался стоять у дверей — он пристально следил за посетителем, и сейчас, видимо, прикидывал, не сделал ли он ошибки, пустив в приличное подземное общество оборванца сверху.