Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

Он знал, что сейчас для слежки не самое лучшее время — его маскировка слишком приметна, сразу привлекает к себе внимание. Но упускать такой шанс охотник за головами не собирался. Приложив палец к козырьку в глупом приветствии, Никлас проскользнул мимо парня с бритвой и начал быстро подниматься по скользким ступеням «Ямы».

За окнами старого особняка безраздельно властвовала ночь, окутывая Парковый Остров душным облаком. Город, серый от смога ночью и днем, засыпал. Но в кабинете профессора Макгрегора все еще горел свет.

Эмма сидела за длинным столом на обычном стуле с гнутыми ножками — кресло, в котором скончался Макгрегор, отодвинули в сторону, стыдливо сделав вид, что его не существует. На столе, перед девушкой, раскинулась целая волна бумаг исписанных убористым почерком. Три свечи в старом почерневшем подсвечнике светили тускло, и Эмме приходилось подносить очередной документ поближе к глазам, чтобы разобрать написанное.

Несмотря на то, что на дворе стояла поздняя ночь, девушка, казалось, и не собиралась отправляться в постель. Работа с бумагами так захватила ее, что Эмма, казалось, потеряла счет времени.

На ней было все то же серое платье с высоким воротником, узкими рукавами и скромными вышитым узором шестеренки на манжетах. Пышные рыжие волосы были собраны на затылке в аккуратный пучок, а из него торчала узкая длинная заколка с красным камнем, напоминавшая кинжал.

Эмма продолжала листать бумаги, иногда делая пометки карандашом на полях. Лишь когда часы отбили очередной получас, девушка бросила карандаш на стол, зло глянула на бумаги перед собой, а потом сладко, по–кошачьи, потянулась.

Поднявшись из‑за стола, племянница профессора достала из‑под стола невзрачный дорожный саквояж, заметно потертый на углах, раскрыла его и принялась аккуратно укладывать в его недра бумаги, разбросанные по столу. Когда последний листик скрылся в саквояже, Эмма задумчиво оглядела пустую столешницу, окинула взглядом темный кабинет и чуть прикусила нижнюю губу, напряженно о чем‑то размышляя.

Обернувшись, девушка окинула долгим взглядом пустой кабинет. Весь вечер она наводила здесь порядок, пытаясь ликвидировать последствия обыска, учиненного ее новыми друзьями. Как ни странно, ей это удалось, и теперь кабинет профессора сиял чистотой, словно после визита умелой горничной.

Кивнув, словно решившись на что‑то, Эмма осторожно открыла тайное отделение саквояжа и вытащила из него длинный пенал из красного сафьяна. Крепко сжав его в руке, девушка развернулась и решительным шагом направилась к камину. Рядом с ним на стене висел портрет Короля Магнуса Оркнейского — деда нынешнего правителя Оркнейской Империи, Его Величества Магнуса Третьего. Портрет, выполненный неизвестным и не слишком умелым художником, давно выцвел, потрескался, а золоченая рамка облупилась. Судя по всему, он был повешен на стену предками профессора Макгрегора — его отцом, а то и дедом.

Остановившись у портрета, Эмма внимательно осмотрела его, потом взялась за рамку и осторожно сняла картину со стены. За ней скрывалась железная дверца сейфа. Потемневшая от времени, она казалась черной, и лишь небольшая рукоять была отполирована до блеска — вероятно, от частых прикосновений.

Покачав головой, Эмма вернулась к столу, взяла подсвечник и вернулась к сейфу, водрузив подсвечник на каминную стойку, так, чтобы его свет падал прямо на дверцу, и приступила к осмотру.

Возрастом сейф не уступал портрету почившего короля, а быть может, и превосходил его. На шершавой дверце красовались две замочные скважины, чьи накладки были украшены затейливой гравировкой. Никаких цифровых механизмов, столь популярных ныне, никаких ловушек и кодов — просто старые добрые Оркнейские замки.

Прикусив нижнюю губу, Эмма раскрыла сафьяновый пенал и вытащила из него несколько железных палочек, усеянных шипами разной длины. Наклонившись над сейфом, племянница профессора осторожно вставила одну из палочек в верхний замок, потом рядом пристроила гибкую железную пластинку, и начала осторожно поворачивать.

Действовала Эмма осторожно, но очень умело. Было ясно, что ей не в первый раз приходиться иметь дело со старыми замками. Длинные белые пальцы уверенно сжимали отмычки, а едва заметные движения кистями были четко выверены.

Первый замок сдался через десять минут. Эмма, услышав заветный щелчок, кивнула, откинула рыжую прядь, упавшую на лицо, и занялась вторым.

С этим пришлось повозиться. Старый замок упорно сопротивлялся — и не столько по причине своей сложности, сколько потому, что им давно не пользовались. Стараясь усмирить тугой механизм замка, Эмма провозилась с ним не меньше получаса, и когда раздался заветный щелчок, в изнеможении опустила уставшие руки, прислонилась к каминной полке и пару минут просто отдыхала.

Переведя дух, девушка осторожно уложила отмычки обратно в сафьяновый пенал, вернула его в тайное отделение саквояжа, и лишь после этого взялась за ручку сейфа.

Она повернулась с тихим щелчком, легко, словно ее, в отличие от замков, заботливо смазывали. Тяжелая дверца распахнулась, скрипнув старыми петлями, и Эмма, затаив дыхание, заглянула в сейф профессора.

В нем было два отделения — верхнее и нижнее. На верхней полке лежала тонкая стопка бумаг, а на нижней — три коробочки из тисненой светлой кожи и маленькая шкатулка. Очень осторожно Эмма протянула руку, вытащила стопку бумаг и быстро ее пролистала. Там не было ничего интересного. Еще один вариант завещания, видимо, самый старый, документы на владение домом, дарственная, завещание отца Макгрегора, несколько писем из Университета Лонбурга, два диплома…

Поджав губы, Эмма швырнула бумаги обратно на полку. Потом, из чистого любопытства, открыла коробочки и шкатулку. В них, как она и ожидала, находились драгоценности. Колье и серьги с крохотными изумрудами, вероятно, принадлежали матушке профессора. Пара массивных колец с алмазами, вероятно, тоже принадлежали его родителям. Несколько мелких бриллиантов лежали отдельно, как и целая горсть золотых запонок. Немного старых золотых гиней, брошки, цепочки, зажимы для банкнот — вся эта мелочь хранилась в шкатулке.

Покачав головой, девушка осторожно закрыла все коробочки, а потом медленно затворила дверцу сейфа. Повернув несколько раз рукоять, она снова его заперла, а затем, прихватив с собой подсвечник, вернулась к столу. Там она ненадолго задержалась, внимательно рассматривая свой саквояж. Потом решительно взяла его за потертую ручку и быстро вышла из кабинета.

Спустившись на первый этаж, она застала Роджера на кухне. Управляющий тихонько дремал на стуле, видимо, посчитав, что долг не позволяет ему отправиться в постель раньше домовладельца. Эмма тихонько тронула старика за плечо. Тот сразу же открыл глаза, забормотал извинения, но девушке было не до того.