Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

— Все равно, — разгорячился Маккензи, не желая отступать. — Нам надо немедленно навестить Эмму, рассказать ей о том, что случилось. И надо забрать бумаги из моего дома…

— Если их уже не забрали, — хрипло шепнул Райт. — Угомонитесь, Том. Сейчас мы никуда не пойдем. Нам нужно поспать. А утром мы начнем действовать.

— Утром? Мы можем опоздать…

— Угомонитесь! — гаркнул Райт. — Сейчас все мы в безопасности. Те, кто охотился за вами, уверены, что вы мертвы. Те, кто столкнулся со мной — мертвы, никто не видел моего лица, и меня не будут искать — в ближайшее время. Но если за домом профессора все еще следят, а мы полезем туда посреди ночи, это поставит на уши всех шпиков Лонбурга!

— Я, я не знаю, — Маккензи растерянно взглянул на охотника за головами. — Наверное, вы правы. Но мы не может оставить Эмму…

— Нам нужно будет отослать ее обратно домой, — проворчал Ник. — Завтра. И все нужно будет сделать по тихому, тайно. Не показываясь никому на глаза. Мы отправим Эмму домой утром, как будто она совсем не заинтересована в наследстве профессора. А сами на время покинем город.

Томас возмущенно вскинул брови, но потом лишь покачал головой. Он знал, что не покинет Лонбург, пока не разберется в бумагах. Ник прав — все очень серьезно, дело зашло слишком далеко. Но пока об этом ему лучше не говорить, пусть пока думает о наемных убийцах, полиции, бандитах. Ему незачем пока знать, что работа группы Макгрегора может представлять угрозу для всего города. Собственно, Томас и сам пока не был уверен в этом, в его знаниях было слишком много пробелов, а в записях профессора — белых пятен. Но подозрения Маккензи уже потихоньку приобретали форму, что‑то такое маячило на горизонте, словно туча над морем в ясный день. И эта туча грозила обернуться ураганом.

— Хорошо, — мягко произнес Томас. — Я уже выспался. Не думаю, что мне удастся уснуть еще раз. Я еще немного поработаю, а там посмотрим.

— Ну и чудесно, — отозвался охотник. — А меня долго уговаривать не надо.

Поднявшись, он медленно прошлепал к своей кровати и завалился на нее под протестующий звон старых пружин. Отвернувшись к стене, Райт с головой завернулся в одеяло, и тихо засопел.

Томас покачал головой, вернулся за стол и вновь склонился над листом бумаги, пытаясь связать тонкой нитью предположений свои догадки и формулы, найденные в бумагах Макгрегора.

Когда охотник за головами захрапел, ученый уже настолько погрузился в новые расчеты, что даже не заметил этого.

Утреннее небо Лонбурга, серое и хмурое, нависало над Парковым Островом скомканным одеялом. Казалось — еще минута, и мелкие тусклые капли выплеснутся из надувшихся облаков и обрушатся на серые каменные стены.

Ненастная погода не пугала редких прохожих. Не смотря на ранее утро, жизнь на Лонбургских улицах шла своим чередом. Через мост на Парковый остров шли десятки разносчиков — молочников, зеленщиков, мясников, спешивших доставить свой свежайший товар к завтраку обитателей острова. В обратном направлении, к центру, по мокрым тротуарам струился вялый ручеек мелких служащих, спешивших на работу.

Прохожих было не то чтобы много, но вполне достаточно, чтобы две скромные фигуры в плащах без рукавов не привлекали особого внимания. Тем не менее, эти двое быстрым шагом пересекли мост, прошли по тротуару мимо еще закрытых лавок и остановились у витрины с колониальными товарами.

— Том, думаю вам нужно остаться здесь, — тихо сказал Никлас, оборачиваясь к спутнику.

— Это еще почему? — недовольно отозвался ученый, по чьему настоянию друзья в такую рань направились к дому Макгрегоров.

— Если за домом следят, то двое ранних визитеров вызовут особый интерес, — терпеливо отозвался охотник. — Один человек вполне может оказаться рассыльным или разносчиком, но сразу двое — это подозрительно. Кроме того, возможно, они особенно высматривают вас.

— Вы же сами сказали, что они считают меня мертвым! — возразил Маккензи. — Кто будет искать мертвеца?

— Банда Жука, возможно, не будет. Но те, кто их нанял — очень может быть, — отозвался охотник. — Минуту, я еще раз проверю.

Чуть наклонившись, Никлас впился взглядом в лицо ученого и тот сердито засопел. Прежде чем они покинули убежище охотника, он произвел над своим товарищем ряд манипуляций, окрестив их маскировкой. В результате Томас обзавелся огромными пушистыми бакенбардами цвета спелой пшеницы, изуродовавшими его лицо до неузнаваемости. Кроме того, охотник вставил в ноздри Маккензи пару горошин, от чего нос ученого раздулся и стал походить на картофелину. Из‑за горошин приходилось дышать ртом, что очень сердило Томаса.

— Ну, — прогудел он, — довольны?

— Сойдет, — кратко отозвался охотник, чье узкое лицо украшали шикарные черные усы. — Стойте тут, Том. Прошу, не спорьте, доверьтесь мне.

Томас раздраженно взмахнул рукой. Мало того, что дышать трудно, так еще и кожа под фальшивыми бакенбардами зудит от клея, словно искусанная комарами. А еще одежда. Да, она высохла, но загрубела, да так что рукава сорочки царапали кожу на запястьях. Кроме того одежда воняла тиной и речной гнилью, что не добавляло Маккензи радости.

— Оставайтесь здесь, — тихо произнес Ник, — я войду в дом. Если внутри все хорошо, я попрошу управляющего или экономку выйти к калитке и чуть ее приоткрыть. Это будет знак — можно заходить.

— А если нет? — мрачно отозвался Маккензи.

— Если никто не выйдет в течение четверти часа, то просто разворачивайтесь и уходите, — сказал охотник. — Это значит что‑то не в порядке и лучше не показываться. Возвращайтесь ко мне, и ждите. Я найду способ вернуться.

— А если Эмме будет нужна помощь? — прогудел Томас. — Я не могу…

— Хватит, — оборвал его Ник. — Мы сто раз уже говорили об этом. Том, просто сделайте, как я говорю, и все будет хорошо.

Молодой ученый сурово, исподлобья, глянул на своего приятеля, явно недовольный планом действий, но потом медленно кивнул. Хотя план и не нравился Тому, он признавал, что у Райта гораздо больше опыта в подобных делах.

Развернувшись, Никлас без лишних слов зашагал к решетчатому забору особняка Макгрегоров. Томас, чтобы не пялиться ему в спину, прошелся вперед, до следующего крыльца, полюбовался на закрытые ставни лавки зеленщика, потом перешел на другую сторону улицы, исподволь поглядывая в сторону дома. Никлас успел за это время дойти до калитки и теперь терпеливо ждал, когда ее отворят.

Отвернувшись, Макгрегор прошелся по улице до следующей лавки, развернулся, отметил, что Никласа у ворот уже нет, и снова перешел улицу, вернувшись к лавке колониальных товаров. Она как раз открывалась — щуплый паренек лет пятнадцати снимал огромные деревянные ставни, одну за другой, и уносил их внутрь лавки. Томас встал рядом, сделав вид, что заинтересовался яркими коробочками, разложенными за стеклом. Сам же он то и дело поглядывал на особняк Макгрегоров, ожидая условленного знака. И был весьма удивлен, когда вместо управляющего у калитки появился сам Ник и отправился обратно к мосту весьма бодрым шагом.