Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

Задумавшись, Томас и не заметил, как брум миновал центр города и выехал на темные окраины. Здесь было мало экипажей, темные улицы, почти лишенные фонарей, были свободны, и возница подхлестнул лошадей. Томас, спохватившись, снова приник к окну, но толком так ничего и не увидел — задумавшись, он перестал следить за дорогой и теперь понятия не имел, где они находятся. Где‑то на северных окраинах, наверное. Оставалось надеяться, что Никлас запомнил обратную дорогу.

Восполняя упущение, Томас приник к окну и, сосредоточено сопя, принялся вглядываться в темноту, стараясь разобрать хоть что‑нибудь. Мимо проносились узенькие улочки, темные дома, ярко освещенные пабы, пустые перекрестки… Вскоре и они сошли на нет — брум выехал за пределы Лонбурга, отчаянно запрыгав по рытвинам на проселочной дороге, а городские дома сменились высокими заборами ферм и частных домиков.

Томас добросовестно вглядывался в темноту, но вскоре был вынужден признать, что это пустое занятие — никаких фонарей здесь не было и в помине, и ему были видны лишь пустые обочины, да и то не всегда. Пару раз из‑за туч выглянула луна, озарив округу тусклым светом, и в этой полутьме Томасу удалось рассмотреть лишь пологие холмы, покрытые блеклой осенней зеленью.

Взглянув на часы, Маккензи отметил, что прошло уже больше часа. Он с тревогой глянул на спутника, но охотник, поймавший взгляд товарища, лишь сдержанно кивнул — он, похоже, лучше представлял, где расположено загородное имение лорда Рейли, и не тревожился понапрасну. Успокоенный ученый снова припал к окну и увидел, что рядом с дорогой темнеет лес. Брум, судя по всему, направлялся именно к нему.

Через пару минут догадка Томаса подтвердилась — у покосившегося каменного столба экипаж свернул с наезженной проселочной дороги и углубился в лес. Разглядывая его сквозь мутное стекло, Томас не мог не заметить, что лес не выглядит диким. Обочины дорожки тщательно очищены от зарослей кустарника, деревья, высившиеся в темноте, не нависают над дорогой. Этому облагороженному участку леса пытались придать видимость парка. Судя по всему, именно здесь и располагалось имение лорда Рейли.

Томас снова взглянул на часы — дешевенькие и простенькие часики, выкупленные, несмотря на возражения Ника, в одном из ломбардов по дороге к Секретариату, и покачал головой. Дорога заняла у них больше времени, чем он рассчитывал. В тот же самый миг экипаж замедлил ход, покатился ровнее, а потом и вовсе остановился. Ученый привстал на сиденье и в наступившей темноте услышал, как заскрипели железные петли — скорее всего, на воротах — и кто‑то окликнул кучера. Тот крикнул что‑то неразборчивое в ответ, и экипаж снова тронулся с места.

Маккензи оглянулся на Ника и тот снова приложил палец к губам, призывая хранить молчание — охотник за головами не доверял никому, и уж кучеру брума — в первую очередь.

На этот раз экипаж неторопливо прокатил по гравийной дорожке мимо темневших на земле клумб, миновал белеющую в темноте резную беседку, и, сделав широкий полукруг по темному двору, остановился. Томас отпрянул от окна, подобрался, принял скучающий вид и в тот же момент дверца распахнулась. Уже знакомый кучер, сжимавший в руке масляный фонарь, сохраняя совершенно невозмутимое выражение на лице, сделал широкий жест, призывая гостей покинуть экипаж. Томас первым выбрался из брума, осторожно придерживая цилиндр, и шагнул в сторону, чтобы осмотреться.

Огромный двор загородного имения лорда Рейли не был освещен и утопал в ночи. Его края терялись в темноте и Томасу были видны лишь дорожки из гравия, протянувшиеся между зелеными газонами. Но сам дом был ярко освещен, и Томас замер, не в силах отвести взгляд от этого чудесного зрелища.

Строение возвышалось над зеленой лужайкой словно крепость. В нем было четыре этажа, да еще и высокая крыша, уходившая в темное небо. Большие прямоугольные окна были темны — свет горел лишь на втором этаже, прямо над крыльцом с колонами. К нему вели белые мраморные ступени, начинавшиеся прямо у ног Томаса. По бокам этой широкой лестницы, украшенной широкими мраморными перилами, высились фонари — небольшие газовые светильники, подсвечивающие мрамор скупым белым светом, от чего камень казался затянутым туманом.

Никлас, выбравшийся из экипажа, осторожно коснулся локтя ученого, засмотревшегося на дом, и тот вздрогнул.

— Какое здание, — прошептал Томас. — Тут можно разместить половину колледжа.

— И полсотни семей рабочих, — сухо отозвался охотник за головами, посматривая по сторонам.

Возница, сделавший свое дело, перестал обращать внимание на гостей — высадив пассажиров, он мгновенно взлетел на козлы брума, щелкнул вожжами и экипаж, поскрипывая колесами, уплыл в темноту, окружавшую дом. Томас нерешительно оглянулся по сторонам, не зная, что делать. Темнота подступала к самому дому, из нее выглядывали кроны деревьев, высаженных рядами, а над ними, из разрыва в облаках тускло светилась луна. Холодный северный ветер шуршал листьями и это был единственный звук, нарушавший зловещую тишину этого темного двора.

Томас взглянул на охотника, разглядывавшего дом, и тот, заметив взгляд спутника, пожал плечами.

— К черту, — бросил Никлас и решительно ступил на мраморные ступени лестницы, ведущие к крыльцу.

Томас, расправив плечи, последовал за ним, чувствуя, как пачка драгоценных бумаг давит на грудь. В конце концов, другого выбора у них не было — все уже решено.

Не успели они пройти первый пролет, как огромные двери на крыльце распахнулись. На белый мрамор хлынул желтый свет из холла, прочертив в темноте светлую дорожку. В дверях появился черный силуэт человека, взирающего свысока на гостей, и Томас почувствовал, как его сердце забилось чаще. Он ускорил шаг, и, перепрыгивая через ступеньки, в мгновенье ока очутился у распахнутых дверей особняка.

Человеком, встречавшим их, оказался пожилой высокий слуга, одетый в ливрею темно–зеленого цвета с золотистыми выпушками и басонами. Его сухое морщинистое лицо, казавшееся темным из‑за белоснежного парика, ничего не выражало. Оставаясь совершенно бесстрастным, слуга подождал пока Никлас, насторожено поглядывавший по сторонам, поднимется к дверям, и лишь после этого сделал широкий жест, приглашая гостей следовать за собой.

После этого он развернулся и медленно побрел к огромной лестнице, ведущей на галереи второго этажа, не заботясь о том, последуют ли за ним гости, или нет. Томас взглянул на друга, тот коротко кивнул, и спутники отправились следом за своим молчаливым провожатым.

Слуга лорда Рейли провел их по огромному холлу, едва освещенному газовыми рожками на стенах, подвел к мраморной лестнице, плавно поднимавшейся ко второму этажу, и начал медленно подниматься по ступеням, укрытыми пушистыми восточными коврами.