Елена Ершова - Ихтис

Дрожа от отвращения и злости, Андрей отпихнул от себя труп, и сам быстро-быстро, как ящерица, пополз к порогу. Еще немного. Вон виднеются вросшие в могилы голбцы, и белый кнут молнии пляшет над ними.

Новый толчок был такой силы, что стены церкви задрожали и хрупнули, как леденцы. Таким был удар, смявший бок отцовской легковушки…

«Пожалуйста! Только не снова!»

Зажмурившись, Андрей вывалился в прохладу и сырость. Но даже сквозь сомкнутые веки увидел, как небо раскололось надвое. И там, в прорехе, сверкнула огненная нить.

Она протянулась от самых туч до черного креста Окаянной церкви.

И крыша вспыхнула, как хворост.

– Вижу, вижу! – заверещала вдруг какая-то женщина. Поднявшись с земли, она смотрела в небо, изумленно разинув рот. – Грядет архангел Уриил с дланью пламенной! Несет нам, грешным, Божий свет! – она засмеялась, и вслед за ней двое мужчин вскинули обезумевшие лица. Отблеск огня вычерчивал на коже острые тени. – Ах, благодать! Сколь ярок свет и сколь сильна любовь Божья!

Прогоревшая крыша надломилась, и крест рухнул вниз, а лицо женщины перекосило.

– Жжется, жжется! – вдруг закричала она изменившимся голосом. – Ох, ослепла-а!

Вскинув руки, она вонзила пальцы в глаза.

Андрей отвернулся, только услышав, как воздух наполнил исполненный муки крик. Тяжело дыша, ухватился за ближайший крест. Сырое дерево крошилось под рукой, перед глазами выплясывали белые змейки.

– Ты слышал? – донесся со стороны простуженный мужской голос. – Слово-то на бабий крик похоже, когда ее того… на лавке…

– Дурак! – ответил ему другой. – То баба и орет. Вишь, спятила? Тебе бы только о шалавах думать. А Слово – что песня ангельская. Чистая и непорочная.

– Чья бы корова мычала! Ты сам ни одной юбки не пропускал! Откуда теперь праведность взялась?

– А тебе откуда про баб знать? Я слышал, ты по мужской части.

– Я? – окрысился простуженный и ударил второго в ухо. Тот зарычал, перехватил руку, вывернул. Захрустели кости, понеслись хрипы и мат.

Андрей отлепился от креста и побрел мимо могил. Ноги заплетались, цеплялись за корни и надгробия. По земле ползали растерянные люди. Смеялись, срывали с себя одежду, стонали, катаясь по мху.

– И я взглянул, – бормотал сидящий на могиле мужчина, в котором Андрей признал брата Маврея. Через порванную рубашку виднелись царапины, некоторые уже кровоточили, но Маврей продолжал скрести свою грудь и говорил, говорил: – и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «Смерть», и ад следовал за ним…

– Смерть, смерть, смерть… – бубнила молодая девушка, с каждым словом прикладываясь лбом к замшелому камню. Камень уже повлажнел от крови, и кровь текла из разбитого черепа…

…дыра в нем похожа на пробитый радиатор, с него капает и капает охлаждающая жидкость. Воет, надрываясь, сирена. Мерцает проблесковый маячок: красный – огонь, синий – молния…

– И я услышал одно из четырёх животных, – срываясь на хрип, продолжал Маврей, – говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. И я взглянул…

Он замер и уставился перед собой, широко раскрыв глаза. Андрей повернулся и похолодел: церковь теперь была вся объята пожаром, хрусткие стены ломались и падали, словно кто-то сминал их огромными пальцами. А на фоне огня стояла – вся в белом, – Акулина.

– Взглянул, – продолжал гнусавить Маврей, – и узрел архангела Рафаила, одного из семи архангелов Божиих. В одной руке у него сосуд со снадобьем, в другой – рыба.

Акулина подняла руку и ткнула указательным пальцем вверх.

И тотчас с неба, как из сита, хлынул ливень.

Земля под ногами вспучилась волдырями, вода забурлила, потекла меж могилами, таща за собой лесной сор. И чьи-то невидимые руки толкнули Андрея в спину, словно подтверждая слова обезумевшего:

– Иди и смотри!

– И я вижу целителя! – закричала женщина, поспешно поднимаясь на ноги. Ноги путались в мокром подоле, влажные волосы липли к щекам, по которым катилась не то вода, не то слезы. – Зовет, спаситель наш!

Она указала совсем не в ту сторону, где стояла Акулина, но Андрею и самому почудилось, что над верхушками осин и лиственниц, прячась в завесе туч, прошел кто-то темный и чужой, блеснул белыми глазами и скрылся. Тучи, ускорив бег, помчались за ним, и ручьи, сбиваясь в один поток, потекли следом. Так неявно потянуло и Андрея – обвило шею невидимым арканом и дернуло.

– Иду! – отозвался мужчина с рябым лицом.

– Иду-у! – эхом протянула женщина.

– Не оставляй, родненький!

– Веди на спасение!

– Веди-и!

Люди поднимались с колен, смеялись, оглаживали под дождем лица и перешагивали через тех, кто не мог подняться. Ливень стоял стеной. Лес шумел, трещал сзади непокоренный огонь, гром прокатывался над головами. Люди оглохли и ослепли. И, не разбирая дороги, шли.

Поскальзывались на глине, хватались за кресты, ветки, друг дружку. Кто-то, вскрикнув, падал в месиво, и его тут же оттирали ногами. Андрей брел вместе со всеми, почти не соображая, куда идет. Его волю отключили, как одним щелчком рубильника отключают в доме свет. Спины, обтянутые белой тканью, сливались в двойную сплошную, и он уже понял, что…

… аварии не избежать.

…она уже произошла, но Андрей все еще отказывался в это верить. Прижатый щекой к стеклу, он скреб дверную обшивку, пытаясь нащупать кнопку блокировки, но железная коробка поймала его в капкан. Быстро дышал брат и возился рядом, видимо, тоже пытаясь освободиться. Сирена выла, в ушах стоял грохот и звон…

– Вот оно, спасение наше! – ахнула молоденькая девица и сжала на груди кулаки.

Лес вывел к обрыву, внизу текла Полонь, рябая от дождя. Над рекою клубились тучи, то и дело озаряемые вспышками молний. Свет отражался в воде, волны блестели, как лезвия ножей. Аркан на шее сжался плотнее, Андрей захрипел и царапнул горло.

Воздуха бы!

Повеяло гарью…

…он не видел, где занялся огонь, но чуял удушливый дым, наполняющий изнутри кабину. Стекло не поддавалось – хоть бейся в него головой. Снаружи кричали люди, что-то методично колотилось в кузов – не то спасатели пытались пробиться к ним, не то сам Павел старался выбраться наружу. Андрей задыхался. Простреливало болью вывернутую руку. Перелом? Хрен с ним! Выбраться бы живым!

– Па… ша, – выдавил он, стекло сразу запотело от его дыхания. – Помо…

– Исцелитель привел нас к прозрению! – закричал рябой мужик, поворачиваясь к людям лицом. – Помните, как говорил старец? Чтобы познать силу Господа, надо познать и страдания Его! Нет смерти тем, кто познал Слово Божие! Мы не умрем, но изменимся!

– Господь воскресит нас силой Своею! – ответно прокричал брат Маврей. – Обетование, обещанное нам, есть жизнь вечная!

– Господь сказал: Я есмь воскресение и жизнь! – вторила, целуя подвеску, рано поседевшая женщина. – Верующий в Меня если и умрет – оживет!