Корин Холод - Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник [СИ]

Он с некоторым внутренним усилием поддёрнул рукава пиджака, чтоб белоснежные манжеты оказались у самой границы ладоней, и нажал на кнопку селектора:

— Жрица, пятнадцать минут. Пока работаем по второй фазе. Триста миллилитров. Подготовься, пожалуйста. — Затем пробежал пальцами по кнопкам несколько старомодного мобильного, выставляя для себя некий таймер. Движения специалиста по связям с общественностью приобрели некоторую механистичность, выражение лица же при этом несколько смягчилось. Бумага из ящика стола. Перо. Чернильница. — Прости, Тень. Продолжай, пожалуйста.

— Значит, так! — с воодушевлением начала та, и лицо её исказилось хищной ухмылкой, да так, что даже уши чуть заострились в стремлении скрыть фальшь в энтузиазме, наполнившем её голос. — Чтобы не вдаваться в ненужные подробности: она рехнулась, Алехандро. Рехнулась окончательно и бесповоротно от осознания того, каким чудовищем стал её сын. В итоге — отрицание Белого Бога, гордыня, переходящая в маньку-величку — и бегство с просторов России-матушки. Я отследила её из Чернигова где-то до второй половины семнадцатого века. Там как раз начали мутить воду Романовы и их присные, так что одной из предков Рюриковичей удалось смыться — правда, не без помощи со стороны. Судя по её теням, поспособствовал ей небезызвестный граф Сен-Жермен, чем она его купила или он её — пока не знаю, но он явно стал её учителем. След теряется на границе Франции и Испании, дальше надо смотреть подробнее и пристальнее, граф хорошо её прикрыл. Конкретные координаты я изложу в письменном — цени, друг мой ситный, — в письменном отчёте! Мои орлы скоро подъедут и дополнят. Цени, кому говорю!

— Ценю. Хорошо. — Александр скупо улыбнулся и потёр набрякшие веки. — Изобретение Птахи как-нибудь помогло?

— Помогло — и ещё поможет, — уверенно отозвалась Тень. — Во-первых, мы нашли одного из потомков Ольги, в котором достаточно ярко горит её кровь. Девочка-скрипачка, четвёртый курс Смоленской консерватории. Не знаю, зачем, но есть ощущение: точно пригодится. Во-вторых, палочки Птахи понадобятся нам в Европе, когда будем искать Княгиню. В Россию Серебряная точно не возвращалась, зуб даю. Она — там, а Европа — маленькая, хоть и густо заселённая. Найдём, никуда не денется. Но мне и ребятам Ольгерда нужен был перерыв, а этап завершился достаточно важный, чтобы я подала тебе промежуточный доклад… И было у меня чувство, что мне нужно вернуться. Чтобы не пропустить что, как в прошлый раз. — Тут Тень угрожающе прищурилась и как-то по-странному сжалась, став плотнее, чернее и осязаемее. — Нет, я, конечно, знала, что проклятье Артемиды по тебе попало… Но почему я в первый раз слышу, что ты настолько попал?!

— Потому что об этом вроде как никто не должен бы знать, — холодная усмешка Светлова поплыла в сторону, обнажая ряд острых зубов, — доля секунды, сказавшая Тени всё и сразу. — Я знал, что от тебя это будет невозможно скрыть и рано или поздно ты догадаешься… Проклятье есть проклятье. Я получаю то, что должен получить, не больше и не меньше. — Очередное усилие, и оскал превратился в извиняющуюся улыбку. Даже в чём-то смущённую. — Об одном прошу: не переживай так. Средство найдено, время определено…

Александр осёкся. Оранжевая вспышка в глубине зрачков перекрылась салатово-рубиновым сиянием, заполнившим кабинет. Тень успела вскинуть руки в отвращающем жесте, и в то же мгновение хлопнула дверь, а спокойный звонкий голос Жрицы произнёс:

— Мне нужно работать. Прошу посетителей покинуть помещение. — И мгновением спустя, гораздо мягче: — Старейшая, прошу тебя. С ним всё будет хорошо, обещаю. Мы потом поговорим, все втроём. Но сейчас — дай мне сделать то, что необходимо. В данный момент.

Тень мазнула взглядом по вошедшей, прикусывая язык, с которого уже срывались обещания самых страшных кар в случае, если целительница врёт и не справится. Исчезла — появилась — и сухие бледные губы на краткий миг прикоснулись к горячему, покрытому испариной лбу Светлова, а тонкие пальцы с силой сгребли в горсти его уши.

— Я обещаю ничего не рассказывать Палачу, — надсадно прорычала Тень, упираясь Александру лбом в лоб. — Но если ты…

Она не закончила, рывком отпустила руки и отшатнулась к двери, чуть не перевернув стол. Чернильница опасно накренилась, но на гладкую столешницу не пролилось ни единой капли.

— Доверяю его тебе, Папесса, — стеклянно-ломким голосом прозвенела вольнонаёмная помощница Агентства, неосознанно копируя манеры и интонации своей недавней подопечной. — В конце концов, это не первое проклятье, что было пущено в него со времён Войны Богов. А ты — его лучшая ученица.

Тень не просочилась через дверь в своей обычной манере, а широко распахнула её и громко захлопнула за своей спиной. Жрица проводила её сочувственным взглядом и обернулась к своему пациенту. В пальцах блеснула игла, а за спиной сама собой начала проявляться стойка с капельницей.

— Наставник? Вы готовы?

Светлов поднял на неё совершенно безумные глаза и крепче сжал губы, будто пряча что-то за ними.

— «Коли…»

— в которой танец демона и байки оборотня являются лишь необходимым дополнением к происходящему в душах окружающих

Санкт-Петербург. Ночь с двадцать пятого на двадцать шестое ноября. Центральный офис Агентства «Альтаир».

Нуарейн, которой Тень ещё успела заботливо подсказать воплем из-за двери Арсенала, где искать Воина, вошла в тренировочный зал и на мгновение застыла на месте. Волею главы «Двойки» за дверью помещения раскинулась густая тайга. Седые ели и сосны в белёсых лишайниках не просто выглядели, но даже пахли как настоящие. А на небольшой полянке, возле родника и расположившихся прямо на земле Ривы и Летова, танцевал демон. Блистающее кружево стали в его руке завораживало и притягивало взор, как пляска змеи перед жертвой. Ради этого показательного выступления Воин не стал брать тренировочный клинок, и его Кинжал танцевал вместе с ним, вытягиваясь и укорачиваясь по воле владельца. В какой-то момент демон метнул оружие под ноги, лёгким движением встал на рукоять, и мгновенно увеличившийся Кинжал вознёс его на пятиметровую высоту. Короткое движение — рукоять вновь оказалась у Воина в ладони, и он совершил немыслимое сальто, рассекая невидимого противника, судя по всему, от макушки до самых пяток. Подобное завершение требовало аплодисментов, которые и последовали незамедлительно. В который раз опьяневшая Рива и уже основательно набравшийся Летов хлопали беспорядочно и громко, выкрикивая слова одобрения, но неожиданно их овацию дополнил стеклянно-ледяной звон. Зрители обернулись к двери и узрели Нуарейн, медленно и неловко прикасавшуюся одной ладонью к другой. Именно это соприкосновение и вызывало тонкий хрустальный звук. Выглядело это… необычно.