Роберт Беннет - Город клинков

– Ты действительно считаешь, что это поможет? Думаешь, сможешь их таким образом уничтожить? Ну разве что за несколько недель… Генерал, уже слишком поздно.

– Ты отправилась на Клыки Мира, не правда ли, Рада? – говорит Мулагеш, раздувая мехи. Мечи раскаляются, но не до нужной температуры. – Взяла лодку, может, наняла кого-то из горцев. Ты нашла меч Петренко. Он перенес тебя в Город Клинков, чтобы ты смогла учиться у него. Но Страж отказала тебе, потому что ты не была достойна Города.

– Да, я не убивала, нет, – тихо говорит Рада. – Но я знаю смерть. Прекрасно знаю. Мы всегда вместе, как вам, генерал, отлично известно.

– Тогда какого демона ты лишний раз зовешь ее в мир? – рычит Мулагеш. – Ты испытывала свои мечи на невинных людях в деревнях! Ты сидела и смотрела, как люди убивали своих близких!

– Я должна была убедиться, что это сработает, – все таким же тихим мягким голосом отвечает она. – Я должна была знать, что мечи скованы правильно, что они имеют связь с Городом Клинков. Их так трудно делать…

– Сработает? С ума рехнуться! Ты еще и туннель в тинадескитовые шахты прокопала, ты воровала его, чтобы сковать эти мечи! Проклятье, ты такая хитрая, Рада, но ты что, сдурела? Не понимаешь, к чему это ведет? Ведь эти твари перебьют не только сайпурцев, но и континентцев!

– Конечно, понимаю, – говорит Рада. – Естественно, понимаю.

– Тогда почему ты делаешь это, ради всех морей?

– Почему? – Теперь ее голос звучит истерично громко, Раду явно раздирают противоречивые эмоции – она и злится, и смеется одновременно. – Почему? Вы хотите знать почему?

– Да, демоны тебя забери! Хочу!

– Потому что одно дело – когда тебя завоевали и ты потерял страну, – вдруг начинает кричать Рада, – и совсем другое – утратить вечность!

Мулагеш молчит – от Рады она не ожидала такой вспышки гнева.

– Вы можете себе это вообразить, генерал? – кричит Рада. – Можете себе представить, каково это – долгие дни лежать под завалом рядом с трупами всех твоих близких, обонять смрад их разлагающихся тел, видеть, как течет их кровь? Чувствовать, что они тут, рядом, в темноте, холодные и липкие? Можете представить себе, каково это – вырасти в страхе, что, когда погасишь свет, они к тебе придут! Ложиться спать каждую ночь и ждать, что вот ты протянешь руку и нащупаешь рядом с собой холодное, мокрое лицо, усы и брови и поймешь, что это некогда было твоим отцом? Что от него остались лишь плоть и кости и более ничего.

Рада смотрит на Мулагеш, лицо ее искажено яростью.

– А теперь представьте себе, каково узнать, что раньше было иначе! Раньше были открыты посмертие, небеса! Раньше моя семья была бы в безопасности! Раньше мертвых почитали, любили и уважали! Когда я взяла в руки меч Петренко, я увидела это! Я увидела, что раньше ожидало нас, и поняла – все поняла! Поняла, что у нас отняли! Что одним ударом посмертие, которое с такой любовью обустраивали для нас, было уничтожено! Все пропало, и бесчисленные души оказались во тьме безо всякой надежды! Вы понимаете, что ваша страна сделала с нами, генерал? Вы понимаете, что во время Мига пострадали не только живые, но души на небе? И все люди, погибшие во время Мирградской битвы, они умерли дважды! Один раз – в этом мире, и еще один – когда они не сумели попасть в приготовленное для них посмертие!

– Ну и что, у нас вообще никакого посмертия на хрен не было! – рычит Мулагеш, раздувая мехи. – Когда сайпурцев убивали, мы просто гнили в земле, и если наши семьи знали, где мы лежим, это почиталось благословением! Твоя трагедия – это лишь свечка в целом море лесного пожара!

– А мне плевать! – вскрикивает Рада. – Мне плевать! Будь проклят мир, проклят Континент, и Сайпур заодно с ними! Если мир не дает нам передышки от жизни – уничтожим его! Когда я взяла в руки меч, он показал мне, где лежат обломки его родичей – они рассыпаны здесь в холмах. И когда они тут устроили шахту, я знала, что они добывают, – они не знали, а я знала! И когда я отковала первый свой меч, я знала – они стали ближе, посмертие, в котором нам отказали, приблизилось к нашей реальности. Пусть они приходят. Пусть делают с нами то, что мы заслужили! – Она разражается рыданиями, истерично всхлипывая. – Мы заслуживаем этого. Мы все заслуживаем этого.

– А те семьи, которые ты убила, – они это заслужили? Тот труп, что ты изрубила, чтобы выдать его за Чудри, – она этого заслуживала?

– Я даже не знаю, кто это, – тихо отвечает Рада. – Я купила тело у горского коробейника…

– А все эти ни в чем не повинные люди, которые погибли после воскресения Жургута, – они тоже это заслужили?

Она пожимает плечами:

– Так было надо. Мне требовалось понять, удалось ли сковать правильный клинок, такой, который может привести сюда адепта и дать ему плоть. А ты уже начала что-то подозревать. Поэтому я подумала: а не решить ли мне обе проблемы разом? Но то, что сделал Жургут, по сравнению с тем, что принесет Ночь, – просто детская игра. И вы не сможете это предотвратить, генерал. Я годами ковала эти мечи. И за один вечер вы их не уничтожите. Что может тут поделать однорукая женщина, за которой гонятся солдаты? Я слышу их голоса наверху – а вы?

Мулагеш прекращает поддувать мехи. Наверху раздаются крики и грохот – похоже, солдаты пытаются разрубить крышку люка.

Рада улыбается:

– А знаете, что самое смешное? Это я их сюда привела – а они даже не подозревают о том. Я проникла в цех со статуями, сделала фотографии и переслала им. Они думают, что вы, генерал, предали родину. Я уверена: все сайпурские солдаты, сколько их есть в Вуртьястане, охотятся за вашей головой.

– Заткнись. – Мулагеш, конечно, понимает, что Рада права.

Мечи немного раскалились, но совершенно не собираются плавиться. А их тут столько… Солдаты ворвутся сюда раньше, чем она успеет что-либо предпринять.

– Ты права. Я не смогу это сделать в кузне, – спокойно говорит она.

А затем вынимает из-за пояса рукоять меча Вуртьи.

Турин смотрит: теперь он темный, чуть поблескивающий. И он красив – непривычной, кошмарной, дикой красотой. Она представляет, как по клинку перебегает бледное пламя, обещающее ужасы войны и разрушения.

– Но, возможно, это мне поможет, – тихо говорит Мулагеш.

Сигню Харквальдссон очень тихо лежит в зарослях папоротника, прислушиваясь к крикам наводнивших лес солдат. У нее так и не получилось их сосчитать: поначалу их было пять или шесть, а теперь – уже десять, а то и двадцать или еще больше. И все они сейчас оцепляют дом. Кто-то разговаривает, кто-то отдает приказы или сообщает что-то в форт.

– …знаю, что одну подстрелил. Я точно знаю. Она закричала.

– …та блондинка, да? Которая из гавани? Или мне померещилось?

– …нет крови на двери. Возможно, внутри есть, но я сомневаюсь. Она где-то здесь неподалеку.