Роберт Беннет - Город клинков

Машина подъезжает к дому и останавливается. Бисвал выходит из нее и обсуждает ситуацию с сержантом, который первым подошел сюда. Потом Бисвал произносит:

– Я поговорю с ней. На данный момент наша задача – оцепить дом. До гавани отсюда рукой подать, а дрейлинги хорошо вооружены и очень дисциплинированы. Будьте начеку.

Рагаван смотрит, как Бисвал с лейтенантом входят внутрь. Затем он занимает пост перед домом, откуда открывается вид на склон утеса, спускающийся к гавани.

Рагаван зол, ему трудно разобраться со своими чувствами. Ему противно. Он оглядывается на дом губернатора. Это, конечно, предательство, но он почти желает, чтобы Бисвал пристрелил Мулагеш. Будет, конечно, безобразный инцидент, может, даже пресса по поводу него что-то напишет, и они увидят, что она вела себя подозрительно, а возможно, кто-то еще и спросит с Галадеша и как бы не с самой премьер-министра, чего она требует от своих солдат.

Потом он хмурится. Что-то не так.

Он видит рядового Махаджана – тот стоит под деревьями прямо перед самым домом. И тут Махаджан подпрыгивает, словно его кто-то испугал, и начинает разворачиваться – причем оружие не поднимает.

У Рагавана падает челюсть, когда он видит, как из папоротников поднимается человеческая фигура. Кто-то высокий, вокруг головы – золотое сияние… блондинка? Дрейлинг?

А это что у нее в руках? Винташ? Она опирается на винташ, как на палку?

Вот она поднимает оружие…

Рагаван слышит, как он сам себе говорит – стоп. Он чувствует, что руки его пришли в движение. Словно он парит над своим телом, которое контролируют исключительно инстинкты, приклад винташа ударяет в плечо, ствол двигается, и вот фигура уже на прицеле…

И тут вдруг резко вспоминается все, что с ним случилось в горах. Дети, засевшие в канавах, обстреливают их из арбалетов; пожилая женщина, которой он хотел помочь подняться, пытается всадить в него ножик; вот они возвращаются с патрулирования, а рядовой Мишра лежит вниз лицом на дороге, верещащая станская девчонка снова и снова всаживает в него нож, и Рагаван вытащил тогда свой пистолет и…

Бабах.

Винташ подпрыгивает у него в руках.

Фигура падает обратно в папоротники.

Рагаван моргает, глядя в прицел.

Это что, я сделал?

Даже со своего места он видит, как глаза рядового Махаджана расширяются от ужаса. Тот орет:

– Нет! Кто стрелял? Кто стрелял?

Рагаван не отвечает. Он опускает винташ и быстро бежит вверх по склону холма к Махаджану. Другие солдаты тоже спешат туда.

Махаджан стоит, нагнувшись над папоротниками, и все так же орет:

– Кто стрелял? Кто, мать твою, стрелял, я спрашиваю! Позовите врача! Немедленно позовите, задери вас демоны, врача!

– Что случилось? – говорит Рагаван, подбегая поближе. – Кто это?

– Она сдавалась! – орет Махаджан. – Я разговаривал с ней! Она сдавалась! Кто, в бога душу мать, стрелял, а?

У Рагавана внутри все сворачивается в узел:

– Но они… там оружие…

Махаджан смотрит на него:

– Это были вы? Это были вы, капрал? Она сдавалась, демон вас побери. Она отдавала мне винташ, капрал! Вы хоть представляете, в кого стреляли? Вы хоть представляете, что вы наделали?

Рагаван заглядывает Махаджану через плечо и видит лежащее на земле тело.

Он залепляет ладонями рот.

– Ох, нет, – шепчет он. – Только не это, нет, нет…

Мулагеш слышит, как ломают доски у нее над головой. Костяшка пальца на чеке гранаты побелела от напряжения. Сердце бьется так часто, что в ушах стоит шум крови.

«Ну! Давай, сделай это! Просто возьми и дерни! Чего ты ждешь? Не думай, действуй!»

Но рука не слушается.

– У тебя просто нет мужества сделать это, правда? – усмехается Рада.

– Есть-есть, с-сука… – выдыхает Мулагеш, истекая потом.

– Ну что ж… если есть… Я всегда думала, что меня убьет сайпурец, – говорит Рада. – То, что ты умрешь вместе со мной, пусть немного, но утешает меня.

Тихое бормотание адептов все еще гуляет эхом по голове Турин:

– …и я ударил, и улыбнулся, и радовался, почувствовав кровь у себя на лице…

– …мы бросились вперед, и наши ноги пожирали землю, и мы взвыли на солнце над нами, и оно устрашилось…

– …бросили детей и побежали от нас, но какая разница, молодые или старые – они наши враги…

– Будь ты проклята, Рада, за то, что заставила меня выбрать это, – говорит Мулагеш. – И будь прокляты мои солдаты за то, что вытащили тебя из-под завала в Мирграде, за то, что сделали то, что должны были сделать…

– Они меня не спасли, – тихо отвечает та. – Я умерла в том здании. Я просто тогда не знала, что умерла.

Тут сверху доносится мощный удар. Затем слышится хриплый голос – голос Бисвала:

– Турин? Турин? Ты там внизу?

– Убирайся отсюда на хрен, Лалит! – кричит она в ответ. – Беги! Я… сейчас подорву этот демонов дом!

Рука ее дрожит.

– Что? Турин, не сходи с ума! Я спускаюсь к тебе!

– Нет! Нет, убирайся отсюда! Я правду говорю! Подорву все к хренам! – Она прикрывает глаза, по щекам ее текут слезы. – У меня нет другого выбора! Убери отсюда солдат!

– Ничего не делай! Просто… просто подожди! – Раздается шум шагов.

– Нет! – орет Мулагеш. – Нет, не ходи сюда! Уходи! Уходи, говорю!

Он не останавливается. Сначала она видит грязные сапоги, а потом по лестнице медленно спускается Бисвал с поднятыми руками.

Мулагеш не в лучшем состоянии, но даже сейчас ее ужасает, как выглядит Бисвал: совершенно понятно, что генерал только что вернулся из боя. Форма заляпана грязью и пеплом, на правом рукаве явно брызги крови. Лицо посеревшее и исхудавшее, и он постарел со времени их прошлой встречи. Она смотрит ему в глаза, усталые и опухшие. Сейчас непонятно, кто выглядит несчастнее: старик на лестнице, который похож на проигравшего войну, или пожилая женщина в кузне, держащая палец на чеке гранаты.

– Тебе нужно уходить, Лалит, – умоляет она. – Уходи!

Рада переводит взгляд с нее на Бисвала и обратно.

– Что это за голоса? – спрашивает Бисвал. И оглядывает комнату, явно не понимая, что здесь творится. – Кто это говорит? Кто говорит все эти слова?

– Неважно, Лалит! Просто уходи отсюда!

Бисвал отрицательно мотает головой и продолжает спускаться:

– Нет. Я не уйду. Я не знаю, зачем ты здесь, Турин, не понимаю, что происходит, и не знаю, почему ты хочешь это сделать. Но я знаю Турин Мулагеш, и я знаю, что она бы так не поступила.

– У меня нет выбора! – отвечает она. – Эти мечи, которые она сковала… Лалит, они поднимают вуртьястанских мертвых! Адептов, Лалит! Это они говорят! Им посулили, что они смогут вторгнуться в наш мир, обещали войну, которая покончит с нашим миром, и сейчас они собираются сделать это! Мне нужно уничтожить мечи, Лалит, я должна!

Бисвал смотрит на клинки.