Мехтильда Глейзер - Эмма, фавн и потерянная книга

– А… хорошо, что ты тоже это заметил.

– Но я и правда понял, что, возможно, слишком им командовал. И если ты считаешь, что Шарлотта не замышляет ничего плохого…

– Шарлотта просто беспокоилась, она хотела помочь мне.

– И разнюхивала здесь все.

– Ты не понимаешь.

– Увы, не понимаю.

Я вздохнула:

– В любом случае, я рада, что ты больше не стоишь между ними.

Дарси кивнул мне благосклонно и самодовольно улыбнулся:

– О’кей, меня уже ждут дела.

Парень хотел закрыть дверь, но я быстро просунула ногу в проем:

– Какие?

Дарси не ответил.

– Послушай, – начала я. – Я знаю, что мы действуем друг другу на нервы, что мы не друзья, не приятели. Особенно после того случая в день открытых дверей. Я про лес и то, что ты мне сказал… ну, что ты… а я тебя не…

– Я не страдаю, – перебил Дарси. – Мои чувства были настолько же неуместны, насколько честен твой ответ. Поэтому я больше не злюсь на тебя, тема закрыта.

– Э-э… хорошо, тогда…

– Однако я буду весьма благодарен, если ты оставишь меня в покое. Я не вижу, куда нас может привести этот разговор. У меня правда полно дел. Так что пока, Эмма!

Дарси вытолкнул мою ногу из проема и закрыл дверь энергичным рывком.

– Подожди! – крикнула я.

В конце концов, я ведь пришла сюда потому, что хотела проверить, не привела ли моя последняя запись к чему-нибудь хорошему.

– Ты нашел новые зацепки? – осведомилась я через дверь. – Я вот в пятницу ночью открыла тайный ход в западную библиотеку, и, по-моему, будет лучше, если я с этого момента начну помогать тебе в поисках Джины.

Я действительно только что предложила ему помощь?

Замок щелкнул второй раз, и голова парня показалась снова. Он смотрел на меня, нахмурив брови.

– Помощь тебе точно не помешает, не так ли? – улыбнулась я.

После того как мисс Витфилд рассказала, что Дарси стал таким, какой он сейчас, после исчезновения сестры, его высокомерие перестало казаться мне чем-то вызывающим. Кроме того, в ответах я нуждалась так же остро, как и он.

Дарси задумчиво посмотрел на меня:

– Хочешь зайти?

Комнату было не узнать. Не важно, что раньше я видела ее только один раз, причем издалека, да и не целиком, а через дверь ванной. Но такого хаоса я точно не помню. Кровать с балдахином в центре комнаты использовалась меньше всего. Каждый сантиметр остальной поверхности был чем-то занят. На покрывале громоздились мягкие игрушки и одежда, у стен – стопки книг и лошадки от кукол Барби, диски с музыкой, несколько ноутбуков, женские туфли разного размера, настольные игры, куклы, лаки для ногтей, рамы для рисования по шелку (со всеми принадлежностями) и множество ящиков, из которых высовывались тетради, фотографии и письма.

– Э-э… – протянула я, только Дарси закрыл за нами дверь, и перевела взгляд на пару розовых сандалий (которые точно были ему малы) и обратно на него. – Что это?

– Это старые вещи Джины.

Я посмотрела на детские игрушки:

– Я думала, твоей сестре уже исполнилось шестнадцать, когда она исчезла.

– Так и есть.

Дарси, аккуратно ставя ноги, прошел между бутылочками лака и опустился на пол рядом с картонной коробкой, полной вещей. Он взял пластиковую лошадку (с розовой гривой и блестящим рогом на лбу) и стал осторожно вертеть в руках:

– Это все ее старые вещи. Или, скорее, все, которые я смог достать. Кое-что привез из Англии, но много их лежало здесь, на чердаке.

– И ты теперь все время изучаешь этот хлам?

Я обнаружила рядом с левым коленом парня стопку карт с французским алфавитом.

– Я подумал, это может помочь мне разобраться во всем.

– И как? Помогло?

Дарси помотал головой из стороны в сторону. Он больше не казался высокомерным и насмешливым, скорее измученным. Только теперь я заметила, что волосы у парня растрепаны так, словно он их рвал. Круги под глазами выделялись на бледной коже, а щеки словно впали. Наверное, Дарси слишком мало ел, когда торчал здесь безвылазно днями и ночами. Я как будто впервые разглядела настоящего Дарси, только когда он меня пустил в свою комнату.

– Я читаю старые тетради, школьные дневники и несколько кое-какие другие записи, которые смог достать, – объяснил парень. – Но мне не хватает личного дневника сестры или чего-то в этом роде. Я точно знаю, он был, она рассказывала мне, что вела его. Добрую часть вещей все равно не найти. Я уже обыскался, проверял даже в классах и комнате Джины – кстати, извини за это, – но нигде не мог найти и малейшего…

– «Извини»?

Я перелезла через хлам и села рядом с Дарси на ковер.

Он пожал плечами:

– Я думал, может, у Джины был тайник под кроватью или под досками в полу. Все возможно.

Я с шумом выдохнула воздух:

– То есть ты признаешься, что перерыл западную библиотеку? И все это время врал? – тихо спросила я.

– Нет, конечно же нет! – Дарси покачал головой. – Я не о библиотеке, а о комнате Джины, которую теперь отдали другим ученицам. А именно тебе и Ханне.

– Так ты обыскивал нашу комнату? Не спросив разрешения?

– Ну да, извини, говорю же. Но я должен был это сделать, и я не мог терпеть, не мог откладывать еще на день. Я тогда пробыл здесь совсем недолго и плохо тебя знал. Иначе, наверное, попросил бы об одолжении, вместо того чтобы посреди ночи взбираться по фасаду и залезать через окно. Если б только знать, что в коридорах больше никто не дежурит по ночам и что можно безопасно пройти по лестнице.

– Да, меня действительно успокаивает, что ты, наверное, попросил бы об одолжении, – фыркнула я.

Дарси вздохнул. Внезапно у меня в голове сложилась четкая картинка произошедшего.

– Это было в ночь «Первого урока», да?

Я вспомнила, что проснулась от холода и нашла окно открытым. Как и книгу, она тоже лежала распахнутой на моем ночном столе.

Дарси кивнул:

– Да, не нашел никакого тайника, но на глаза попалась твоя книга. Хотел по-быстрому пролистать ее, но ты вдруг проснулась, и мне пришлось прятаться за занавесками. Твой дневник я, конечно, никогда бы не стал читать без спроса.

Я на миг прикрыла глаза. Так Дарси еще и оставался в нашей комнате, пока я ходила на кухню, чтобы сделать бутерброд. Вот почему, когда я вернулась, окно снова было открыто. Он ждал, пока я уйду из комнаты, и тогда вылез на улицу. Без дневника своей сестры. Ведь у меня в комнате тайников нет, но, может…

О!

Боже!

Мой!

Я вдруг похолодела. По шее побежали мурашки, я на секунду даже забыла, как дышать. Как можно все это время быть такой идиоткой!

Такой слепой!

Такой тугодумкой!

– Эмма?

Дарси поставил пластикового единорога обратно на стол и осторожно тронул меня за плечо.

– Что такое? Почему ты вдруг побледнела? – встревоженно спросил он. – Тебе плохо?