Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том I [СИ]

Петь, как пламя. Как самая суть Красоты. Так безудержно, бешено, жадно… и жарко. И опалять, не сжигая.

Петь… как серебряный плеск ручейков… отражающих звёзды.

И вдруг некий лат нашёл своего человека. Человека, услышавшего его!

Человек отличался от других: он видел больше прочих и мог делать странные вещи. Людей это отличие пугало; лат были очарованы. Для себя они описали это явление… ближе всего к словам людей будет «Пламя». Много, много позже, когда подобных людей стало больше, они, эти люди (не без влияния пойманных ими образов лат) стали звать себя «Чаар вэй’хт аэльнн» — «танцующие в Кружевах для изменения» или «для управления волей». Но с течением времени языки изменялись, значения стирались… и чаще другие люди называли их «Властвующие». Чар-Вейхан.

Вейхан, Люди-Пламя, сумели пробить многовековой барьер между своим народом и расой лат. Но… об этом знали лишь они сами. Каждый из Вейхан, встречая своего лат, почти сразу принимал решение: молчать. И лат приняли это: они-то понимали все тонкости искусства защиты.

Так игра изменилась: Юные-лат уже не уходили в твёрдую форму к кому угодно — они искали только Пламя. Это было нелегко, поскольку Вейхан было куда меньше, чем Юных, — но зато какой увлекательной это делало игру!

Потом Вейхан стало больше. А потом, однажды, люди затеяли свою любимую игру — уничтожение друг друга… и на сей раз уничтожали они Вейхан.

То было славное время для лат: неистовое, жаркое, полное экстаза на пределе… и боли — не телесной, но боли души… как ни старались Юные забирать своих «пламенных», когда те делали то, что люди зовут «умирали», — очень многих забрать не удалось. И боль некоторых лат была столь сильна, что они ушли полностью… замолчали навечно.

После этого Вейхан почти совсем не осталось. И новые Юные со смесью восторга и сожаления узнавали о тех изумительных чувствах, ни с чем не сравнимой игре.

Далеко-далеко… тень страсти, тень потери… тень боли, которой нет выхода… Я слышу.

Я слушаю шелест ветра… и прекрасный призрак Огня.

Запертый мир? Или чья-то… запертая… душа? Открыть…

Впустить ветер…

И лететь.

Сны лат… тёмные сны за вздох до рассвета, дождевые сны.

Город Сиэтл, Терра. Время настоящее

Джис уютно устроилась в кресле с книгой и шоколадкой и слушала, как родители говорят о Лаисе в кабинете отца. Её не очень интересовал разговор (тем более, ничего нового пока не сказали), но не слушать было весьма затруднительно: беседовали громко. О ней, расположившейся в спальне сестры за стеной, они, разумеется, не знали. Они никогда не знают, где она и чем занята. Она об этом тщательно заботится. Часто о ней попросту забывают. Другое дело — Лэйси. О ней поди-ка позабудь!

— Преподаватели от неё в восторге. Не совсем понятно, отчего её интересы так изменились, правда…

(Ей было понятно, само собой. Все «загадки» Лаисы были для неё открытой книгой. Ни сообщать об этом, ни вдаваться в объяснения по поводу «непредсказуемости» сестры, она, конечно, не собиралась).

— Они все говорят: у неё настоящий дар врача, и не развивать его — просто преступление! — голос отца делается вкрадчивым: — И наконец-то она бросила болтаться по улицам со своей дикой компанией. Она эмоциональная, порывистая… неопытный доверчивый ребёнок, легко поддаётся влиянию, а тут вечно крутится этот мальчишка и таскает её на руках. Парень красивый, старше на три года, он к чему угодно мог её склонить. Счастье, что она вовремя увлеклась медициной и тратит на неё всё свободное время!

«Это Лэй легко поддаётся влиянию? Интересно. Никогда такого не замечала. Эмоциональная? Да — когда хочет. Неопытный доверчивый ребёнок, ха! Да они совсем её не знают. А Ник может склонить её только на выдумывание новых шуточек, бедняжка…»

— Ей надо закончить школу, — сухо произнёс голос матери. — За два года интересы могут измениться.

— А лучше бы не менялись. Отличная профессия, и весьма доходная.

— Если у тебя диплом по психосенсорике. Или остаётся разгуливать по больнице в сексапильном одеянии и приятно улыбаться пациентам, дабы они видели внимание и заботу. И получать за эти улыбки гроши.

— Я не думал об университете, — неуверенно солгал отец. — Наш колледж…

— Ничего ей не даст, — жёстко отрезала мать. — Ты знаешь не хуже меня, не надо притворяться! У неё проявился Потенциал во время практики, верно? Поэтому тебя и вызывали в школу?

Молчание. Джис замерла от восторга. Значит, Лэйси тоже? Здорово! И как она раньше не поняла? Всё в сестре говорило о Потенциале: такая яркая, удачливая, и вовсе не прилагала усилий, чтобы всегда быть фейерверком, пламенем, — просто была , и всё. Но прежде, стоило с ней заговорить о сенсах, она не слушала или смеялась, а теперь — теперь смеяться она не станет! Последнее, что разделяло их, исчезло. Она и Лэйси, обе… Вот потеха-то будет, когда бедненькая мамочка узнает и о ней!

— Мы не сможем оплатить университет, если содержание не прибавится. А оно давно не прибавлялось.

— Я тут посчитал: на один курс мы выкроим, если будем более аккуратны в расходах. Не разоримся.

— Более аккуратны?! — женский голос негодующе взлетел: — Ты это мне говоришь?! Не мне требуется каждый месяц обновлять весь гардероб, менять всю обстановку в комнате и выкидывать на фан-моды столько денег, сколько мы с тобой не тратим и за три месяца! И не мне недавно позарез понадобился личный скиммер… а ты его зачем-то купил, между прочим! Говори об аккуратности в расходах с нею!

— С нею, само собой, я тоже поговорю, — примиряюще заверил отец. — Золотко моё, уж тебя-то нельзя упрекнуть в недостатке бережливости! Лучшей хозяйки на всём свете не сыщешь.

— Терпеть не могу лести, — очень довольным тоном заявила Магда Тай. — Милый, а всё же университет — неожиданный расход. Какова вероятность, что человек проявит Потенциал? Три процента. Вряд ли он их учитывал. Тебе надо связаться с ним, Жерар. Столь важный вопрос нельзя решать без его ведома.

— Я не могу, Мад, — ворчливо отозвался отец. — Ты отлично знаешь, у меня нет с ним связи. Может, он узнает сам и примет соответствующие меры. А нет — обойдёмся и так. Она девочка умная. Увидишь, она сама предложит уменьшить сумму, которая отводится на её расходы. Она ещё тебя удивит!

— Она с первого дня меня удивляет, — и тихонько стукнула дверь: родители отправились на вечернюю прогулку, и конец диалога безнадёжно от неё ускользнул. Интересно, часто ли ведутся такие разговоры в кабинете, смежном со спальней Лаисы? Много ли таких разговоров слышала её сестричка?

Очень интересно — о каком денежном содержании шла речь? И кто таинственный «он», от которого это непонятное содержание, похоже, зависит, и без переговоров с которым почему-то нельзя решить, будет Лэйси учиться в психосенсорном университете или нет? Очень-очень интересно…