Алиса Дорн - Сыщик и канарейка [litres]

– Я не права? Вместо этого вы ходите на танцы и изучаете древние языки?

– Всякое бывает, – уклончиво ответил я, ловя ее за талию. Звонкий стук каблуков по паркету немного стих, когда музыка замедлилась.

Мне не понравилось, как посмотрела на меня леди Эвелин в ответ. Еще меньше мне понравилось задумчивое выражение, которое приобрело ее лицо. Я знал, что она видит сейчас: надменные черты лица, не скрытый за очками взгляд змеиных глаз – холодный и властный…

– Почему вы прячетесь? – наконец спросила она.

– Простите?

– За цветными стеклами и этими твидовыми костюмами… Вы так стараетесь выглядеть скучным и правильным доктором, что вам это почти удается. Но на самом деле это фасад, верно? Вы носите вечерний костюм, словно родились в нем, танцуете как арнуалец и гораздо умнее, чем пытаетесь казаться. Так почему?

Я не нашелся, что ответить. За пять минут астора леди Эвелин подобралась ко мне ближе, чем можно было ожидать.

– Мне не нравится это слово. «Правильный», – заметил я.

– Какое, по-вашему, будет лучше?

– Нормальный.

Леди Эвелин лукаво улыбнулась:

– Это означает, что с вами что-то ненормально. А вы еще таинственнее, чем я думала, доктор! Но я понимаю.

Что-то подсказывало: она в самом деле понимала, что я хотел сказать в тот момент. Наши пальцы переплелись. Я уловил аромат разогретой на солнце полыни.

– Если вас утешит, – добавила она, – мне всегда казалось, что норма, если она существует, – это спектр, а не координаты на карте.

Как ни странно, это – или молчаливое взаимопонимание, возникшее между нами, – послужило небольшим утешением.

– Довольно обо мне, – сменил я тему. – Лучше расскажите о вас. Что вам удалось узнать от мистера Герге? У вас был весьма оживленный диалог.

Леди Эвелин отодвинулась и поморщилась, вспоминая своего предыдущего партнера.

– Он связан и с актрисой, и с Хэрриет Лайонелл. Его невеста, видимо, опасалась, как бы ей не оказаться следующей в списке жертв, раз порвала с ним. Но это не значит, что… Духи! – вздрогнула она. – Помяни Ворона, и он здесь.

Я обернулся. Астор как раз закончился, и мистер Герге занял место в нашем алькове, ожидая, когда вернется леди Эвелин.

– Проводите меня в гардеробную, – попросила она, резко меняя направление. – Думаю, мы достаточно поработали на Эйзенхарта. Я возвращаюсь домой.

– Я отвезу вас.

Время близилось к полуночи. Мне еще предстояло заехать к Эйзенхарту, обменять новый и слишком дорогой смокинг на свой поношенный костюм и проверить самочувствие Виктора, прежде чем вернуться к себе.

– Ну уж нет, доктор! Поппи не простит, если я уведу ее кавалера. Оставайтесь.

– Вы уверены?

– Я способна доехать на извозчике до дома, – с усмешкой убедила меня леди.

Вероятно, она была права. Тем более что Виктор мог пока справиться без меня, а присутственных часов у меня назавтра не было. Я вполне мог задержаться. Что и сделал после того, как нашел для леди кэб.

А утро началось с газеты и неожиданного упоминания вашего покорного слуги на странице светской хроники…

Эйзенхарт

– Цвет вам к лицу, – заметил Виктор, усаживаясь рядом с ней на скамейку.

После вчерашнего скандала – по мнению «Гетценбургских новостей» – носить траур было бессмысленно, и Эвелин рассталась с черными одеждами. Чему Виктор был только рад. Ему и без того хватало напоминаний о смерти.

Закрыв книгу, она повернулась к нему. Бровь взметнулась вверх, но его уставший вид, не по сезону теплое кашне и одолженная у Роберта трость остались без комментария.

– Я была уверена, что вы опять пришлете вместо себя доктора.

Виктор издал страдальческий вздох. За это утро он успел услышать достаточно упреков от кузена, не поленившегося позвонить, чтобы убедиться, что Эйзенхарт просмотрел свежую прессу. Не хватало получить еще одну порцию нотаций.

– Док уже прочитал мне лекцию о том, что я неправильно вел себя с вами. И о том, что я должен извиниться. Простите. Могу привести множество оправданий, но скажу одно: я был уверен, что вы предпочтете его компанию моей.

– Почему же?

– Вы меня поцеловали.

Эвелин фыркнула, а потом все-таки не сдержалась и рассмеялась в голос.

– Если здесь есть логика, боюсь, она слишком сложна для моего женского мозга. Допустим. Я вас поцеловала. И что?

– После этого вы исчезли.

– А вы ожидали, что я позвоню и приглашу вас выпить?

Это было бы неплохо. Удобно. В отличие от ее действий однозначно. Должно быть, что-то такое она прочитала в его выражении лица.

– Я сделала свой ход, детектив. Вы свой – нет. Я не собираюсь гоняться за человеком, которому безразлична. К тому же, – добавила она, – приставать к вам, когда вы в таком состоянии, было бы совершенно не ко времени. Вам сейчас хватает проблем, не так ли?

– Простите?

Она закатала рукав сиреневого жакета, показывая метку на запястье.

– Безумно больно, не правда ли? – светским тоном поинтересовалась она. – А с некоторых пор еще и очень холодно.

Виктор достаточно хорошо изучил укус у себя на руке за эти недели, чтобы признать его копию. Только на ее запястье след оставили не зубы. Чернота, потянувшаяся к его пальцам, стоило только Виктору дотронуться до кожи, была такой же, как метка Ворона, которую он попросил поставить ей в таборе.

– Пех меня забери! – Виктор отдернул руку. – Она должна была исчезнуть!

– Как видите, не исчезла.

В растерянности Виктор провел пальцами к ее локтю. Темнота тянулась к нему: то ли к новой жертве, то ли…

– Как это вышло?

– Разве не вы говорили мне, что Ворон не играет по правилам? И что он вас любит и бережет? Полагаю, иногда его любовь принимает странную форму.

Например, разделенной на двоих боли. Впервые в жизни Виктор понял, почему Ворона боятся. Не потому что он был предвестником несчастья. А потому, что никто не мог предугадать, что придет в голову несносной птице в следующий момент.

– Но при чем здесь я? – почти жалобно спросил он. – Это дар миссис Сары, как он мог связать вас со мной? Скорее уж тогда с ней…

– Ради духов! Возьмите наконец ответственность за то, кто вы есть! Неужели вы думаете, что, если бы вы не нарушили ход событий, я когда-нибудь оказалась бы в вороньем таборе? Думаете, это миссис Саре Ворон одолжение делал? Как бы не так! Вы решили изменить мою судьбу, вам была нужна его помощь, вы поставили эту проклятую метку: миссис Сара была вашим прокси. Так примите ваш собственный дар – и его последствия!

Оказывается, она умела сердиться. За те немногие встречи Виктор успел оценить ее самообладание, и к тому, что его будут отчитывать с таким пылом, оказался не готов.

– Мне жаль. Я не думал…

– Не думали, – холодно подтвердила Эвелин. – Вы вообще ни о чем не думали, когда привезли меня в вороний табор.