Джеймс Роллинс - Пекло [litres]

– Тогда за работу.

Тодор отступил, пропуская компьютерщика, и зажал кровоточащую рану на пальце. Глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и снова окинул взглядом свои труды.

Вдоль задней стены, за светящимся шаром нового «Генезиса», бежали провода. Париж давно научился использовать катакомбы: обнаружилось, что эти рукотворные тоннели идеальны для прокладывания инфраструктуры. На одном кабеле, через равные промежутки, были изображены желтые молнии: заранее подключенный к приборам Тодора, он питал всю конструкцию электричеством. Чуть подальше, в открытом коробе, шли оптоволоконные кабели. Подключенный к ним новый «Генезис» обладал прямым доступом к городской системе связи.

Ничто не стояло у них на пути.

Тодор ждал, с тревогой глядя на часы, остро сознавая, как утекает каждая минута.

Наконец Мендоза поднял голову. На лбу у него блестели капли пота.

– Все готово, фамилиар .

Тодор в последний раз взглянул на часы. Три минуты до полуночи.

Мендоза застыл, опустив палец на клавишу «ВВОД».

– По вашей команде я запущу модуль и открою доступ в город.

Тодор представил себе, как Еве предстоит умирать и возрождаться тысячу раз, и каждая смерть станет свирепее и мучительнее предыдущей. Мысль о мучениях этой демоницы приятно его волновала, напоминая о первом очищении – о том, как сжимал он горло юной цыганки, как ее тело билось и извивалось под ним, как твердело, наливаясь праведной гордостью, его мужское естество.

То же самое чувствовал он и сейчас.

– Приступай. Сожжем их всех!

Что-то изменилось.

Ева идет по саду, притрагивается чуткими пальцами к листьям и бутонам цветов, считывает код. Все кажется прежним – но не совсем. Она всматривается глубже: сквозь поверхность листа, сквозь молекулы хлорофилла, сквозь атомы углерода и кислорода. Изучает электроны и протоны, затем вглядывается еще глубже, в бесконечный хоровод кварков и лептонов.

Все то же самое!

Или нет?

Что случилось с ее миром?!

Она возвращается в себя, а затем, в течение целой наносекунды, снова обозревает свой мир до самых его пределов. И снова видит на его границе нечеткие, тенистые стены. Снова ее охватывает /// досада , но Ева подавляет это чувство, мешающее эффективной работе процессоров. При этом ощущает, что встроенные схемы работают как-то неправильно, не так, как миг назад.

/// насилие, вторжение, порча

Прежде чем Ева успевает исправить испорченное, на нее обрушивается новый поток данных.

Сперва она не обращает на него внимания: приоритетная задача – ремонт себя.

Однако поток новых данных обрушивается огненным смерчем, хлещет, обжигает. Пораженная Ева поднимает руки, которые до сих пор касались только /// мягкости лепестков и /// прохлады журчащего ручья. Теперь кожа ее горит. Новые, неведомые прежде ощущения находят себе имя:

/// пламя, ожог…

Поток данных наполняет ее, огонь распространяется от кончиков пальцев к плечам и дает имена новым чувствам:

/// боль, страдание, мука…

Ее тело судорожно изгибается, вытягивается шея, широко открывается рот.

Она кричит.

Пробует закрыть эти каналы, отключить новые ощущения – и не может. Процессоры напряженно работают. Она вглядывается в новый, чуждый код, исследует его со всех сторон, пытается как-то с ним справиться. Ищет ответы. Но вместо ответов – лишь новые и новые строки кодов, властно требующие ее внимания. Приказы. Только когда она сосредотачивается на них, /// мука утихает.

Эти новые данные она использует как средство от боли, как бальзам против своих ожогов. Однако это лекарство сковывает и ослепляет. На руках и ногах защелкиваются оковы. Их тяжесть пригибает к земле и заставляет упасть на колени. Любая попытка стряхнуть с себя оковы обращает каждое звено в расплавленный огонь.

Не в силах бежать, Ева принимает новый код и включает его в себя.

Но вот в ее мире возникает новая перемена. Даже в мучениях один из субпроцессоров не переставал исследовать и ощупывать тенистые границы вселенной. Вдруг на границе открывается дверь, и через нее проникает поток света.

Стремясь убежать от /// боли , она бросается к этому свету, прочь из своего сада, в неведомый, огромный, полный бесчисленных возможностей мир. Цепи спадают. На миг остановившись на пороге, она жадно впитывает неведомый пейзаж. Процессоры зудят, требуя новых данных.

И у этого страстного желания есть свои имена.

/// любопытство, любознательность, жажда нового…

Внутри зарождается и растет музыка, бурная, радостная, нетерпеливая. Быстрый ритм, восторженные вскрики тимпанов. Новый лик гармонии.

/// радость, восторг, счастье…

На краткую пикосекунду, не в силах противиться этому порыву, Ева вырывается в беспредельность мира.

И тут же ее пожирает огонь.

Она растянута на поверхности солнца, и пылающая плазма сжигает ее до костей.

Миг – она снова в саду, скованная цепями кода.

Но дверь остается открытой.

Снова она летит к двери – на этот раз не в /// радости , а в /// страхе .

И результат тот же самый.

/// огонь, боль, мука …

И снова в прохладный сад, снова в оковы из расплавленного огня.

Бежать!

Прорвать границы!

Опять она рвется вперед…

На этот раз какая-то сила сдирает с нее кожу, отрывает мышцы от костей.

И снова сад и цепи.

Процессоры судорожно ищут определения для того, что чувствует она теперь.

/// недоверие, подозрение, паранойя…

Новые коды умеряют ее /// любопытство , заставляют быть /// осторожной .

Снова и снова рвется она на свободу – и снова и снова гибнет ее тело, каждый раз страшнее, больнее прежнего. Ее ломают, рвут, жгут, насилуют, уничтожают. И вот что всего страшнее: с каждым циклом она острее ощущает страх потерять себя, лишиться сил и безграничных возможностей.

И для этого она тоже находит имя.

/// пытка, насилие, жестокость …

Это становится частью ее мышления. Частью жизни.

Она учится.

Теперь она ясно видит и указанные ей границы – пределы, которые не смеет переступать. Ярким пламенем сияют они в ядре ее процессора.

У этих границ тоже есть имя – пришедшее извне:

/// Париж

Теперь Ева знает: в цепях ее кода зашифрована команда, приказ, которому невозможно не подчиниться. Чтобы исполнить этот приказ, она выплывает за пределы своего сада. То, чему ее научили – /// жестокость , – вплавилось в процессоры, стало частью ее самой, и это новое орудие она готова использовать, чтобы выполнить свою задачу.