Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

- А фразы... фразы-то какие!.. - не унимался он: - "...Лучше бы сюда не приходить, не видеть... Как бы инфаркт сейчас не случился!.." - цитировал он их дословно. И, видимо, то было искренне, действительно от полноты души и восхищения.

Он долго жал и тряс мне руку, просил, чтоб "книжечка" была за мной.

Я обещал. В ответ, смутившись, говорил, что слышу самый лучший, самый лестный отзыв об этой моей работе! Что мне, вне всякого сомнения, приходится испытывать "минуту славы", поистине свой "звездный час".

При этом Николай мне сообщил, что тоже закончил два ВУЗа. Московский Институт культуры (бывший некогда библиотечным), второй - стоматологии, зубного протезирования. Что нынче сам преподает стоматологию.

Я отвечал: конечно же, считаю, что второе было более серьезным, более удачным выбором!

Еще за одним поворотом, на отметке метров ближе к тридцати, "плечо подошвы" стало более просторным, но зато слегка покатым к свалу. Теперь уж и громадные деревья, которые в обилии произрастали в котловине Кручи, казались глубоко внизу. Крупный серый ястреб и четыре белых чайки, распластавши крылья, кружили внизу под нами над их вершинами. Мальчишки сразу же обробли, встали, не решаясь подниматься выше. И хотя тропа-дорожка в этом месте все еще была весьма широкой, в меру плоской, совершенно безопасной, я рассказал и показал и им, и Николаю, что при каждом нашем следующем шаге нужно в сторону наклона упираться в землю посохом, держа его перед собой обеими руками несколько наискосок. При этом нужно будет двигаться на расстоянии не более двух метров друг от друга (желательно "шаг в шаг"), чтоб, в случае необходимости, незамедлительно прийти на помощь, либо оказать моральную поддержку лицам, не уверенным в своих возможностях, не успевшим приспособиться к приличной высоте. Сказал, что можно также зацепляться крюком посоха за ближние стволы кустов орешника на правом скосе Кручи, чтобы постоять, полюбоваться жутковатой красотою котловины.

Предупредил, что, если у кого-то вдруг начнется легкое недомогание, начнет кружиться голова, чтоб сразу... осторожно... опуститься на колени, встать на четвереньки либо сесть на зад , спиной к орешнику.

Предупредил, что этих неудобных положений никому из них конфузиться ни в коем случае нельзя, поскольку те же действия, как таковые, прописаны во всех инструкциях и правилах по безопасности работ на высоте.

Наконец, преодолевши робость, мальчишки, опираясь палками о землю, осторожно пошагали далее. Николай сказал, что он "изрядно занемог и совершенно выбился из сил", что "ему немного жутковато" и, похоже, не на шутку начинает "беспокоить сердце". Что я был "тысячу раз прав, предупреждая об опасности и трудности пути!" Что зря не слушался моих предупреждений, что "ноги его дрожат" и "как бы невзначай не подвели". Что он - не прочь бы возвратиться к перевозу и утром сходить на Кручу с кем-то из стариков. Но, однако же, не торопясь, с великой осторожностью, пошел-пошел за ними следом, велел им, чтобы "не спешили, дожидались нас, не превышали допустимую по нормам безопасности дистанцию".

Я отвечал, что сам "не на своих ногах"!..

Что тоже выдохся до "звона в голове", до "зайчиков в глазах", хоть "падай ниц" и продолжай дальнейший путь "ползком на животе"! Что взмок-вспотел, как будто искупался в киселе. Что легкие спортивные штаны под брюками и майку под рубахою, наверно, нужно будет выжимать! Что их придется, видимо, снимать, сушить.

Сказал: о "возвращении назад" теперь не может быть и речи, поскольку остается меньше четверти пути. По времени - не более пяти-шести минут. К тому же - вниз спускаться лицам, непривычным к высоте, значительно сложнее и опаснее, чем подниматься по склону.

Еще за поворотом, на отметке метров тридцати пяти, ширина уступа резко поубавилась и была теперь не более полутора-двух метров. Но далее - без скоса, лишь несколько покруче "забирала вверх". Ни ястреба, ни чаек, ни вершин деревьев в котловине с тропы было уже не видно.

Совершенно выбившись из сил и намереваясь вот-вот сесть-"упасть" на землю, полежать (хотя бы пять минут!), я сказал, что следующий выступ "наш". Что там подъем значительно положе, но сантиметров на пятнадцать-двадцать у же этого. Что тропа его выводит непосредственно на Кручу, лишь на самом выходе она довольно крутовата. Но там, на свале, на участке наибольшей крутизны, вне всякого сомнения, стали взрослыми кусты ольшаника, березняка... Что, в случае необходимости, мы сможем за них держаться.

С теми же словами я начал про себя отсчитывать шаги, приняв решение, что "сяду-упаду" на двадцать первом.

Но, к своему немалому самодовольствию, решился еще на один "двадцатник"... И вот он, наконец, наш долгожданный выступ! За ним, тропа наверх, на выход!..

Первым "пал на ней", встал на колени Кирилл, шагавший впереди. Он бросил в сторонку свой посох, чтоб больше не мешал ему, и, не сказав нам никому ни слова, пополз-подался далее на четвереньках. За ним - не медля ни секунды, присел, оперся на руки Аркадий. Не задержал последовать примеру сыновей и Николай...

Вот когда я искренне жалел о том, что мой старинный, но исключительной надежности мобильник "SIEMENS-А55" без функций "видео" и фото!.. Был бы, вне сомнений, презабавный "классный" снимок либо уникальнейший сюжет, достойный разом всех газет, журналов и программ на телевидении!

Теперь я даже не имел сомнений, что обязательно во что бы то ни стало поднимусь на гору "на своих ногах" и наверху не упаду, чтоб отдышаться, чтоб полежать немного на земле. С посохом в руке, с суровым торжеством в душе я взбирался за ними следом и ощущал свою персону в роли мудрого "старца-пастыря", ведущего горной тропою трех робких "заблудившихся" овец.

При этом на самом верху, на самом опасном участке нас ждал приятный сюрприз. Кусты ольшаника, березняка на свале, давно уж стали деревцами!.. На их стволах имелись (были приколочены гвоздями) поручни из крепких жердей осины. А на тропе - подкопаны ступеньки для безопасного спуска вниз. По-видимому, это было сделано Юрасом. Пожалуй, больше некому. Да, собственно, и незачем.

Выбравшись наверх, "мои овечки" тотчас же попадали на землю. Точнее - словно на перину, на бурьян по сторонам тропы. Я же в гордом одиночестве, не в силах более произнести ни слова стоял средь них столбом, руками опершись на посох.

Мы отдыхали около пяти минут, пока я не сказал, что "время - деньги!.." Что нужно идти к обрывам, покамест солнце не спустилось ниже, за лесные полосы, что между краем Кручи и когда-то бывшими полями, помнится, с подсолнухом, овсом, капустой, кукурузой, свеклой, горохом, и не прикрыло тенью пойму и другую сторону реки.

Спустя еще минуты три или четыре мы, наконец-то, были на обрывах Кручи, на тамошнем местечке отдыха - со столиком, со стульями из пней, с мангалом...