Александр Шатаев - В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая [СИ]

- Да сразу двойню!.. - посмотрев назад, в их сторону, подхватил мою шутку Виктор и с притворным изумлением воскликнул, обращаясь к Маше, - Ну, вы, бабы, даете!..

По берегу, спускаясь по уклону к лодке, осторожно шли Олег и Вика. И у него, и у нее - на удивление странная ноша!.. Ни дать, ни взять - несли новорожденных, завернутых в "мамину с папиной" куртки!

- Маша, Виктор, дядя Саша, давайте к нам - чего покажем!.. - позвала нас Вика.

Развернувшись лодками, мы поспешили к берегу. На всякий случай, я поплыл вторым, предусмотрительно подчалил к берегу кормой, чтоб скрыть "за щучьим ящиком" свой неплохой улов.

Тем временем Олег и Вика сумели нас опередить. Успели даже подготовить для осмотра "их сюрприз", рядком уложенный на порыжевшей травке. Уже при нас они с немалым торжеством раскрыли-распахнули куртки - и сюрприз действительно немало впечатлял. В своем великолепии предстали перед нами две груды белых, крепких средней величины грибов вперемешку с множеством крупных, спелых лесных орехов. Последних по моим прикидкам было уж никак не меньше полведра.

Олег уже держал мобильный телефон, настраивался сделать "классный снимок". Его примеру решил последовать и Виктор, он тоже извлек из грудного кармана "свою мобилу".

- Да, ваш натюрморт на редкость впечатляющ! - осталось поддержать намеренье компании фотографировать.

Для "большего эффекта фотоснимка" советовал им принести их рыбу (желательно, что покрупнее) и положить ее по центру между кучами. "Тогда всем будет видно - снимок сделан на реке, вблизи от лодок, в день исключительной для вас удачи. И орехи, и грибы, и женщины-красавицы, и рыба!.." - подсказывал им я. А Олега с Викой похвалил. Сказал, что - они молодцы!

Правда, в те же самые минуты я едва ль не замер, не запнулся от своей излишней болтовни, неожиданно уразумев-представив, что они могли попутно глянуть-посмотреть на мой улов, когда все вчетвером метнулись к лодкам и, наперебой галдя между собою, выбирали подходящих для фотоснимка рыб. Я уж было припас-подготовил "на крайний случай" свои дежурные слова о том, что "не хотел их, в общем-то, расстраивать своим уловом..." Но ни один из них в итоге их затеи не додумался приблизиться к моей, стоявшей несколько поодаль лодке, чтобы хотя бы мельком заглянуть в ее носовой отсек.

Затем, завидуя их "натюрморту", я вслух поразмышлял о том, не побродить ли самому по скосам кручи в поисках "подобного улова", чем тотчас надоумил-соблазнил и Виктора, и Машу. Но далее, пообещав тем и другим заняться грибами-орехами несколько позже, поближе к вечеру, мотивировал свое решенье необходимостью "чтобы грибы не вяли, их нужно сразу же везти домой". Я ж, однако же, имел намеренье часа четыре, если не побольше, поплавать, подергать еще.

Предположил-заметил, что Юрас, возможно, тоже натолкнулся на грибы- орехи и, наверно, лазит где-нибудь в лесной чащобе на подошве Кручи.

Однако получалось все, опять-таки, на удивление удачно! Теперь не приходилось даже сомневаться, что Виктор с Машей сей же час сбегут-умчатся за "дарами леса", а Олег и Вика, не более как через часик либо полтора их вероятной ловли щурятишек умотают-смоются домой. Следом, поднабрав грибов, орехов - в том тоже было минимум сомнений - не замедлит умыкнуть-смотаться и вторая парочка.

Взяв в руки ручки вёсел, я пожелал "всем скорой встречи непосредственно на водоеме" и поспешил отплыть-отчалить, информировав всех четверых, что в этот раз попробую начать свою очередную тоню либо с "лабиринта", либо с "гребешка". В ответ услышал от Олега, чтоб наловил не меньше пуда. От Виктора, чтобы не менее полутора пудов. Я искренне благодарил за пожелание, взял обязательство "план перевыполнить": наудить более полутора пудов.

Над рекой затихла-растворилась песня Валерия Ободзинского "Эти глаза напротив..." Следом, после паузы и музыкального вступления, тишину наполнил удивительно проникновенный, редкостный по красоте и силе голосок Надежды Кадышевой в песенке "Течет ручей".

К этой ее работе я отношусь всегда с немалым уважением, слушаю ее внимательно, хотя "в моем репертуаре" специальных записей песен Кадышевой нет.

Вот и прошли года, но мы не старые,

Недолюбившие, сидим усталые,

Весна счастливая, а сколько красок в ней,

Под старой ивою течет, течет ручей.

И - простенький, но замечательный припев!.. действительно похожий на говорок звенящего, шумливого ручья...

Течет ручей, звенит ручей,

И я ничья, и ты ничей,

Течет ручей, звенит ручей,

И я ничья, и ты ничей.

Во втором куплете мой слух обычно спотыкается на ритмике в словах "как мы лопатили" и строчке "не стали все-таки людьми богатыми". Считаю, в этом месте автору стихотворения можно было бы поработать несколько подольше.

Лишь только помнится, как мы лопатили,

Не стали все-таки людьми богатыми,

Рядились простенько, гуляли всей гурьбой,

Теперь я с проседью, а ты - как лунь седой.

И - вновь припев!.. Во время его исполнения мне почему-то постоянно кажется, что где-то видел подобный ручей! Именно под старой ивою, склоненною над ним!.. Представляю словно наяву, как под звончатыми струйками прозрачнейшей воды на бежево-зеленоватых камушках в тени ее ветвей играют маленькие солнечные зайчики. Но где конкретно, при каких условиях и обстоятельствах пришлось то наблюдать, припомнить никогда не удается. Порой приходится предполагать, что было то, верней всего, во время какой-нибудь капитальной выпивки где-то "на природе" с кем-то из друзей. А затем - к своему немалому стыду-позору! - весь тот эпизод заспал и позабыл.

Течет ручей, звенит ручей,

И я ничья, и ты ничей,

Течет ручей, звенит ручей,

И я ничья, и ты ничей!..

Третий (последний) куплет считаю светлым, искренним, очень доверительным! При этом - слишком уж печальным, слишком драматичным! Вне сомнений, он затрагивает наши внутренние струнки, заставляя сопереживать певице-женщине.

Судьбе, наверное, так было надобно -

Сердца открытые, как перед ладаном,

Недолюбившие, поведать есть о чем,

Любовь остывшая зажглась седым огнем.

И снова... эта странная для меня картинка быстрого, журчащего ручья под ивою, который, вне сомнения, мне доводилось где-то видеть, наблюдать. Помню даже, рассмотрел какую-то забавную кривую вмятину, в форме крупной запятой, на одном из желтовато-бежевых камней известняка.

Течет ручей, звенит ручей,

И я ничья, и ты ничей...

"Однако мне уж шестьдесят, но - ни одного седого волоса!.. К добру ли это? - с неким беспричинным беспокойством задумался о собственной персоне. - Многие приятели, партнеры по работе - давно уже седые, лысые... Жена уж с коих пор подкрашивает волосы в довольно моложавый светло-рыжеватый цвет".