Виктория Шваб - Архив [litres]

Уэс плюхается на скамейку и достает из пакета булку с корицей.

– А куда ты на самом деле направлялась, Мак? – Он протягивает пакет мне.

Я с усилием возвращаюсь в реальность и, присев на краешек скамейки, достаю себе булочку.

– Знаешь, – сухо говорю я, – я тут подумывала о том, что стоит поваляться пару часов на солнце, почитать книгу, насладиться летним отдыхом.

– Все еще пытаешься сократить список на своем Архивном листе?

– Ага. – И поговорить с Оуэном. И выяснить, зачем Библиотекарю могло понадобиться скрывать смерти, произошедшие много лет назад. И сделать все это так, чтобы в Архиве не узнали.

– Ты ведь взяла книжку, чтобы сбить родителей со следа? Как хитро с твоей стороны.

Я отщипываю кусочек булочки:

– Знаешь ли, я просто образец коварства.

– Верю, – с набитым ртом бубнит Уэсли. – А насчет твоего листа…

– Да?

– Надеюсь, ты не обидишься. Я не удержался и решил разобраться с одной историей на твоей территории.

Я каменею. Оуэн . Вот почему мне не удалось найти его сегодня утром. Неужели Уэсли отправил его назад? Я стараюсь говорить как можно равнодушнее.

– Что ты имеешь в виду?

– Под Историей? Ну, знаешь, такую штуку, на которую мы с тобой должны охотиться.

Я стараюсь не выказывать паники:

– Я же говорила. Мне не нужна ничья помощь.

– Достаточно будет простого «спасибо», Мак. К тому же я ее не искал. Она сама в меня влетела.

Она? Я достаю листок из кармана. Восемнадцатилетняя Сьюзан Лэнк исчезла. Облегченно вдохнув, я сползаю на скамейку.

– Хорошо, что мне удалось подключить обаяние, – продолжает Уэсли. – Она подумала, что я ее парень. И стоит признать, это здорово упростило дело.

Он проводит рукой по своим нагеленным волосам, жестким, как иглы дикобраза.

– Спасибо тебе, – мягко говорю я.

– Знаю, это трудное слово. Придется потихоньку привыкать.

Я кидаюсь в него оставшимся кусочком булочки.

– Эй, – предупреждает он, – аккуратнее с моими волосами.

– Сколько времени ты проводишь перед зеркалом, чтобы заставить их торчать вот так?

– Вечность, – признается он, – но оно того стоит.

– Неужели?!

– Я хочу, чтобы ты знала, Маккензи Бишоп, что это, – он встает и проводит рукой, словно демонстрируя всего себя от кончиков волос до ботинок, – абсолютно жизненно необходимо.

Я скептически поднимаю одну бровь:

– Дай угадаю. Наверное, ты просто хочешь, чтобы на тебя обращали внимание. – Я говорю театральным тоном, чтобы он понял, что я шучу. – Тебе неуютно в обычном затрапезном облике, поэтому ты наряжаешься, стремясь вызвать реакцию окружающих.

Уэс испускает вздох изумления.

– Как ты меня раскусила? – улыбается он. – На самом деле, как бы мне ни нравилось наблюдать за страдальческим лицом папы или его противной будущей жены, у этого имиджа есть и практическая цель.

– Какая же?

– Запугивание, – говорит он, слегка залившись краской. – Мой внешний вид пугает Истории. Первое впечатление очень важно, особенно если существует угроза схватки. А такое преимущество дает мне контроль над ситуацией. Многие Истории жили не в наше время. А это, – и он снова горделиво себя демонстрирует, – хочешь – верь, хочешь – не верь – помогает.

Он выпрямляется и шагает ко мне, в полосу солнечного света. У него закатаны рукава, так что видны кожаные браслеты, скрывающие часть шрамов. У него живые, яркие глаза теплого карего оттенка. В сочетании с черными волосами они смотрятся крайне эффектно. Как ни крути, Уэсли Айерс очень хорош собой. Я опускаю глаза ниже, и он успевает подловить меня прежде, чем я отведу взгляд.

– Что такое, Мак? – шутит он. – Ты окончательно поражена моей дьявольской красотой? Я знал, что это лишь вопрос времени.

– Да, ты видишь меня насквозь… – смеюсь я.

Он наклоняется вперед и нависает надо мной, опершись рукой о скамейку.

– Эй! – говорит он.

– Эй? – откликаюсь я.

– Ты в порядке?

Правда вертится у меня на языке. Мне очень хочется все ему рассказать. Но Роланд говорил, что никому нельзя верить. Иногда мне кажется, будто я знаю Уэса очень давно, но это не так. Кроме того, я не смогу рассказать Уэсли всего, а часть правды еще хуже и запутаннее, чем полная ложь.

– Конечно! – Я выдаю самую жизнерадостную улыбку, на какую способна.

– Конечно! – с досадой передразнивает он и отстраняется.

Опустившись на другую скамейку, он ладонью прикрывает глаза от солнца.

Оглянувшись на студию, я вспоминаю о гостевых книгах. И тут мне приходит в голову, что, возможно, не стоило так зацикливаться на событиях давно минувших лет. Возможно, следует посмотреть более недавние записи. Да, не нужно забывать мертвых, но стоит вспомнить и о живых.

– А кто еще здесь живет? – спрашиваю я.

– Что?

– Здесь – я имею в виду в Коронадо, – уточняю я. То, что я не могу рассказать Уэсу всю подноготную, вовсе не значит, что он не может быть мне полезен. – Я знакома только с тобой, Джилл и мисс Анджели. А кто еще здесь живет?

– Ну, недавно в квартиру на третьем этаже переехала странная девчонка. Ее родители решили открыть здесь кафе. Кажется, она большая врушка и любит бить людей.

– Да ладно! А знаешь про мутного готического типа, который все время ошивается у 5С?

– Ты чувствуешь к нему необъяснимое влечение, не так ли?

Я мученически закатываю глаза:

– Как зовут самого старого жильца?

– Думаю, это Лукиан Никс с седьмого этажа.

– Сколько ему лет?

Уэс пожимает плечами:

– Он просто древняя развалина.

Распахиваются двери в студию, и на пороге появляется Джилл.

– Я тебя услышала, – говорит она.

– Как дела, куколка? – спрашивает Уэс.

– Твой папа трезвонит нам без перерыва.

– Правда?! – изумляется он.

Судя по его тону, он нисколько не удивился.

– Забавно, – говорит Джилл, глядя, как Уэс встает со скамейки. – Потому что твой папа, кажется, думает, что ты сбежал.

– Ого! – встреваю я. – Получается, ты не шутил, говоря, что сбежал от Чеза Айерса.

– Ну, ничего страшного. Я разберусь.

Джилл разворачивается и закрывает за собой двери в студию.

– Она просто прелесть, – признаю я.

– Вылитая тетя Джоан в миниатюре. Иногда это даже пугает. Все, что нужно тете, – бутылка бренди и трость.

Я шагаю за ним в студию и останавливаюсь, глядя на полку с гостевыми книгами.

– Пожелай мне удачи, – просит он.

– Удачи тебе, – говорю я. И уже вслед добавляю: – Слушай, Уэс.

– Да! – оборачивается он.

– Спасибо тебе за помощь.

Он торжествующе улыбается:

– Видишь? С каждым разом это будет даваться тебе все легче.

Он уходит, оставив мне подсказку: Лукиан Никс. Как давно он здесь живет? Я открываю самую новую книгу и пролистываю раздел с записями о седьмом этаже.