Валерия Чернованова - Повелитель тлена

— Мне кажется, Эйрон искал предлог для удовлетворения своих изощрённых желаний, и любовь к брату здесь ни при чём.

— Возможно, — не стал спорить Бастиан. — Позволю себе предположить, что леди Офилия помогала ему, потому как понимала, что он всё равно не остановится. А если будет действовать в одиночку, быстро попадётся. Именно она выполняла всю чёрную работу: зачаровывала девушек и привозила их в условленное место.

Сара погибла случайно. Ей просто не повезло, и она стала лёгкой добычей для магов. Мне очень жаль, Ива. И мисс Лин, и того молодого человека, Оливера.

Я слабо улыбнулась. Роковая встреча с высшей на безлюдной улице стоила моей подруге жизни. Жаль, Офилия так легко отделалась: избежала суда и бесчестья.

Хотя, с другой стороны, это бы отразилось на Эшерли. Так что, может, и лучше, что судебного разбирательства не будет. По крайней мере, Сара отомщена, и теперь я могу её отпустить.

— Последней жертвой Эйрона стала проститутка, возвращавшаяся в бордель от клиента, — тем временем продолжал полицейский. — Это было спонтанное убийство. Герцог сказал, в тот день они с братом повздорили.

Наследством Уайнрайтов распоряжается Эшерли. В средствах леди Офилия с сыном стеснены не были, но на покупку рабыни для Эйрона, о которой тот уже не раз заикался, денег Грэйв не давал. Это-то и стало причиной ссоры. В результате которой пострадала ни в чём неповинная девушка. Эйрон выместил на ней свою злость. Красивого убийства не получилось, но бабочку всё равно оставил на теле пришлой. В тот день он прихватил её из кабинета Грэйва.

— Одна из коллекционных игрушек Маэжи, — вспомнила я, как бедняжка убивалась по поводу пропажи. — Думаете, Эшерли догадывался о садистских наклонностях брата? Потому и не хотел покупать ему рабыню?

Бастиан пожал плечами:

— Грэйв утверждает, что нет. Хотя, признаться, я и тут ему не верю. Не зря же подарил брату часы, на деле оказавшиеся следящим артефактом. Именно с его помощью мы вас и нашли. В противном случае… — так и не закончил фразу высший, не пожелав озвучивать более трагичный исход событий.

И снова молчание. Взгляды, украдкой бросаемые друг на друга. В них отражаются недосказанность, сомнения. Надежда. Бастиан ещё не знает, что перед ним новая Ива. Свободная. А я не уверена, что хочу ему об этом рассказывать. Появятся новые вопросы, на которые у меня пока что нет ответов.

— Не желаете прогуляться, мисс Фелтон? — Дознаватель поднялся. Приблизившись к моему креслу, галантно протянул руку, в которую я вложила свою ладонь.

— С удовольствием, — потянулась за пальто и шляпкой.

В этой части города и в погожие дни прохожих немного, магазинов нет, увеселительных заведений тоже. Так, пара кондитерских и кофеен, булочная, возле которой приятно останавливаться, чтобы раздразнить обоняние запахом горячей сдобы, да старенькая церквушка, добраться до которой можно было через небольшой сквер. Туда мы и направились, чтобы побродить среди заснеженных скамеек и клумб, фонарей в ореоле золотистого свечения, разгоняющего оседавшие на город сумерки, и редких статуй некогда великих, а ныне позабытых людей.

— Часто задаюсь вопросом, как бы всё сложилось, забери я вас тогда с собой. — Бастиан шёл, чуть слышно постукивая тростью по припорошенной снегом дороге.

Одна его рука покоилась на набалдашнике из чернёного серебра, за другую держалась я. Шлейф тёмно-фиолетового платья уже порядком напитался влагой и медленно, будто с неохотой, стелился за мною следом, как бы говоря, что время для прогулки совсем не подходящее и пора возвращаться домой.

Теперь уже и не вспомнить, когда стала считать тот угрюмый особняк своим домом, а его не менее угрюмого хозяина частью своей жизни.

— Вы даже не представляете, сколько раз о том же самом спрашивала себя я. Но случилось то, что случилось. — Взглянув на графа, хранившего, как всегда, невозмутимое выражение, осторожно произнесла: — Надеюсь, вы не слишком злитесь на меня за своих друзей.

Высший остановился. Повернувшись ко мне, заглянул в глаза. Его в полумраке казались почти чёрными, и в них отражались золотые блики газового фонаря, возле которого мы сейчас стояли. Так близко друг к другу, что со стороны могло показаться, будто он и я — влюблённая пара.

Так ли это было на самом деле — головоломка, которую у меня не получилось разгадать.

— Если кто и заслуживает моей злости и моего презрения, так только они, — гипнотизируя меня своим внимательным тёплым взглядом, сказал дознаватель. — И Идена, и Шейна, и Реджинальда следовало наказать. Хотя, конечно, я бы предпочёл, чтобы с ними разбиралась по закону полиция, а не вы, мисс Фелтон. Вы не такая.

— Вам бы очень хотелось в это верить, — грустно улыбнулась я. — Хотелось бы видеть на моём месте ту прежнюю беззащитную Иву, которую вы когда-то вывели из-под удара. Которой протянули руку помощи. Думаю, именно ей вы сделали предложение там, в церкви, и именно её хотели бы назвать своей любимой. — Бастиан не спешил меня останавливать, с напряжённым видом вслушивался в мой тихий голос, и это молчание было красноречивее любых слов. — Она осталась в ваших мечтах и моих воспоминаниях. А между вами и теперешней мной… Слишком многое лежит между нами. Ваши друзья, то, что они сотворили со мной, и то, что я сделала с ними. Недосказанность. Ваша репутация, которую мне совсем не хотелось бы испортить. Да и целое верильское общество, которое наверняка воспротивится этому союзу. А на любой другой я не соглашусь.

А вот теперь он пытался мне возразить, но я его остановила.

— Вы благородный человек, мистер Мар, и всегда поступали по совести. Наверное, один из лучших, которых мне довелось повстречать в этом и в другом мире. Но счастливы вместе мы не будем. Да вы это и сами понимаете. Глядя на вас, я буду вспоминать о кошмарах прошлого. Нет, ни в коем случае не стану вас винить, — поспешила заверить мага, заметив, как по его лицу скользнула тень горького сожаления, и закончила тихо: — Просто забыть не смогу.

— Сумеете ли вы когда-нибудь простить меня, мисс Фелтон?

Нет, он неисправим. Снова себя ругает.

— Мне не за что вас прощать. Все обиды в прошлом и какой-то части меня больно от того, что мы не сможем быть вместе. Возможно, в какой-нибудь другой жизни…

Он проводил меня до особняка. В молчании, в котором больше не ощущалось неловкости. Обнял на прощание, наплевав на правила, которым так любил следовать. Даже коснулся поцелуем моей щеки, оставив на память прикосновение холодных губ и теплое дыханье.

— Наверное, это справедливо, — оказавшись за кованым узором ворот, услышала я тихий голос графа. — Эмилия выбрала меня, вы — его.

Обернувшись, подарила высшему прощальную улыбку и от всей души мысленно пожелала ему, человеку, изменившему мою жизнь, большого счастья.