Юрий Бедзик - Великий день инков

— Ганкаур! — Изо всех сил закричал с высокой пальмы дозорный.

Сразу же все воины, сидевшие в пирогах, вскочили со своих мест и, повернувшись лицом к входу в бухту, замерли.

И вдруг дикий крик радости рассек окружающую тишину:

— Ганкаур! Ганкаур!

Пирога вождя медленно вошла в бухту. Кроме Ганкаура, в ней сидело еще двое молодых воинов. Один греб, второй держал над вождем опахало из пальмовых листьев.

Между своими охранниками Ганкаур выделялся удивительно светлым лицом и гордой осанкой головы. Сразу можно было догадаться, что вождь — не индейского происхождения.

— Где Саукьято? — грозно спросил Ганкаур, приближаясь в своей пироге к воинам. — Где мой сын Саукьято?

Лицо Ганкаура омрачилось, в его больших глазах вспыхнули искры гнева. Индейцы, как бы оправдываясь, заговорили между собой. Какой-то воин показал вождю на берег. Там, под пальмами, лежал в густой траве сын Ганкаура Саукьято. Это был тот самый юноша, который при таких странных обстоятельствах встретился на "Голиафе" с Олесем. Казалось, он был мертв. На его бледном лице не проступало никаких признаков жизни.

Отец вышел из пироги и приблизился к сыну. Продолговатое лицо его выдавало грусть.

— Кто нашел тело Саукьято? — спросил он через минуту, несмотря ни на кого.

Воины, уже выскочили из пирог, заговорили наперебой. Кто-то стал доказывать, что это он нашел потерявшего сознание Саукьято и принес в бухту. Другие возражали. Разве не они вытащили полуживого Саукьято из воды в тот момент, когда дух Курукира хотел забрать его сердце.

Над гладью реки раздались крики гнева и возмущения.

— Молчать! — прикрикнул на индейцев вождь.

Он медленно опустился на колени и обеими руками схватил юношу за плечи. Слегка потряс его. Теперь он был не Ганкауром, и не вождем грозного племени апиака, а только отцом. Легкое движение бровей Саукьято вызвало в Ганкаура безудержную радость.

— Смотрите! Смотрите! — закричал он, с надеждой глядя на воинов, которые плотным кольцом окружили его. — Он живой!

— Живой, живой! — закричали воины, проникнутые одним желанием: хоть чем-то угодить своему грозному вождю.

Наконец Саукьято пришел в себя. Поднял голову и обвел всех затуманенным взглядом. Перед его взором еще дрожало розовое марево, через которое проступало озабоченное лицо отца. Юноша улыбнулся и положил худенькую руку отцу на плечо.

Ганкаур слегка пожал ее. "Ты мой сын, — подумал он с нежностью. — Мой сын, а я твой отец. Сын вождя племени... сын доктора Коэльо. Сын доктора Коэльо..." Кто ему сказал это? Вождь встал во весь рост и посмотрел поверх голов своих воинов. Он тяжело дышал. "Сын доктора Коэльо"... Да, так она сказала ему прямо в лицо: "Ты не зверь, ты Пьетро, ​​ты сын доктора Коэльо"...

— Ха-ха-ха! — вдруг дико захохотал вождь. — Я сын доктора Коэльо?

Индейцы испуганно отступили от него. Задние начали торопливо садиться в пироги. Их вождь говорил с духами. Лучше его сейчас не трогать. Если он навлечет злого духа Курукиру, случится беда.

Ганкаур мгновенно овладел собой. Вокруг стояли воины его племени, и он знал: достаточно одного лишнего слова, чтобы потерять над ними власть. Он не должен забывать этого ни на минуту.

— Вы не сделали того, что я вам приказал, — сказал он гневным тоном, глядя на индейцев из-под ровно подстриженных волос, доходивших ему почти до самых бровей. Каждая черточка его лица свидетельствовала о жестокости и неодолимой силе. — Почему вы не привели к берегу ланчию "Голиаф"?

Индейцы молчали, низко склонив головы.

— Почему вы не зажгли ее огненными стрелами? Почему вы не выпустили по кораблю ни огненной стрелы? — его голос поднялся до истерического фальцета. — Ни единой стрелы!

Тогда один из воинов упал перед вождем на колени, приложил ко лбу ладони, провел ими по лицу, будто сдирая с него паутину.

— Что ты скажешь, сын Зеленой Змеи? — обратился к нему Ганкаур. Индеец еще раз провел ладонями по лицу и наконец о сказал:

— Мы не могли стрелять огненными стрелами, Ганкаур, потому что на корабле был твой сын. Мы видели, как иностранцы били его. Он лежал беспомощный и не мог прыгнуть в воду. Если бы мы зажгли ланчию, твой сын Саукьято сгорел бы вместе с белолицыми.

Воин встал и отошел к группе индейцев.

Тогда отец повернулся лицом к Саукьято.

— Это правда, что тебя били? — спросил он гневно.

— Да, великан с большой пироги хотел убить меня, — тихо сказал Саукьято и, вдруг просветлев лицом, быстро добавил: — Но потом подбежал какой-то юный естрангейро и спас мне жизнь. Он смотрел на меня как друг. Я прыгнул в воду и поплыл к берегу... Потом...

— Я знаю, что было потом, — строго оборвал его Ганкаур. — Но знай, Саукьято, знайте вы все, — Ганкаур показал на парня рукой, — посмотрите, моего сына спасли священные клыки духа Кахуньи. Вашу жизнь тоже защищает добрый дух Кахуньи, с которым я поддерживаю дружеские отношения.

Ганкаур перевел взгляд на Саукьято и улыбнулся. "Чудесный случай для таких дураков, — подумал он. — Пусть знают, какую силу имеет хороший дух Кахуньи! "

Но вдруг на его лице появилось выражение настороженности. Он поднял на переносице брови и еще раз с ног до головы осмотрел Саукьято.

— Где амулет? — закричал Ганкаур. Он схватил сына за плечи и резко повернул его к себе спиной. — Где амулет?

Саукьято весь задрожал. У него подкосились ноги, и он чуть не упал на землю. Ему показалось, что отец ударил его палкой по голове. Только теперь парень понял, какое страшное преступление он совершил, отдав амулет святого духа Кахуньи этому самому белолицему спасителю. Что же будет теперь? Если он скажет правду, его убьют.

Не осознавая того, что делает, парень медленно вернулся к отцу и сказал помертвелыми губами:

— Я отдал амулет белолицему юноше, который спас меня.

Саукьято низко склонил голову и закрыл глаза. Он знал: отец замахнется ножом и ударит его по шее. Он умрет. Сейчас он умрет. Вот отец уже замахнулся, вот он отклонился назад всем телом, чтобы лучше попасть...

Саукьято весь дрожал. Он ждал удара, но удара не последовало. Неужели его утопят в реке, как утопили в прошлом году старого Капу за то, что тот украл у Ганкаура деньги белолицых? Лучше смерть от ножа...

— Подними голову! — сказал отец.

Саукьято поднял голову. Отец смотрел на него чуть насмешливо, прищурив один глаз. Нет, он не хотел убивать. Конечно, он его не убьет. Он хороший, его отец, и договорится с духом Кахуньи, чтобы тот не наказывал дурного Саукьято.

— За то, что ты отдал чужаку священный амулет нашего племени, — заговорил торжественно вождь, — ты два года будешь ходить без священных перьев. Вынь перья!

Саукьято быстро выдернул из носа одно, потом второе перо. Теперь он был обычным мальчишкой, лишенным права участвовать в совещаниях воинов. Его посрамили, но не убили. Отец подарил ему жизнь!