Гапарюн Гарсаров - Галерея демонов Ламбранта

— Надо же, какое совпадение!.. Неужели судьба благоволит даже дьявольским существам вроде тебя?

— Как будто ты со своими братцами имеешь божественное происхождение, — парировал Ламбрант, брезгливо глянув на голову Зерданского.

— Ну, в какой-то степени у нас есть божественное начало, — оспорил Одилон, потирая балу уже обеими руками. — Мы бессмертны, наделены высшим разумом, способны на большие дела. Смертные нас слушаются, если ты вдруг не заметил.

— Не нужно обладать особым талантом, чтобы подчинить себе волю смертных, — усмехнулся Павлов. — Они сами готовы подчиняться, кому угодно. Подумаешь, великое достижение…

— По крайней мере, нам хватает выдержки и рассудка не конфликтовать со всякой нечистью, — попытался смотритель монастыря внести очередной аргумент к своей «исключительности». — Ангрилоты нас уважают, бесы боятся. Черти выполняют любое несложное задание, стоит мне только попросить. У смертных во власти люди, которые слушают наших проповедников. Если и есть существа более высокого порядка, то я таковых не встречал на Земле. Значит, я и мои братья — истинные правители этого мира. Не зря нас называют кивернитами.

На этот раз Ламбрант расхохотался в полный голос.

— А я думал, кавернит — это такое заболевание пениса у смертных, — произнёс он сквозь приступ смеха.

Одилон поджал тонкие губы и схватил балу покрепче, будто собираясь запустить ею в наглого люциферита, но со стороны главного входа раздался скрип. В дверях возникли две коренастые фигуры в монашеских облачениях, а рядом с ними два мальчика. Последние выглядели ужасно: грязные, перепачканные глиной и травой, их пижамы превратились в лохмотья, а волосы торчали в разные стороны наподобие рогов. Видимо, черти вдоволь наигрались с этими несчастными перед продажей.

— Игетис, — обратился один из пришедших бородачей к владельцу монастыря, — братья не смогли найти Диалона. Скорее всего, он уже не с нами в этом мире. Прими наши соболезнования…

Одилон дрогнул и схватился за свои жёсткие волосы, больше похожие на светлый гребень. Впрочем, он удержался от раздосадованного крика, хотя от плохих новостей напряглась даже голова Зерданского на столике. Видимо, они оба возлагали большие надежды на Вадима и сильно разочаровались из-за его бесследного исчезновения.

— Вы проверили жилище адвоката? — уточнил кивернит, нервно поправив серый плащ, из под которого сияла его необычная лацерна.

— Да, Игетис, он тоже пропал, — настороженно сообщил второй монах. — Наверно, их обоих нет в живых. Мы искренне сожалеем.

— Упс, кажется, трансмиграция отменяется, — пропел Ламбрант, хотя присутствие здесь похищенных детей пастора Роберта ему по-прежнему было непонятным.

— Нет, всё в силе, — опроверг Одилон низким голосом и подозвал к себе напуганных мальчиков.

Те, словно завороженные, поплелись к нему, еле передвигая ногами. Самый младший из них даже споткнулся и чуть не упал. Теперь Павлов понял, кому достались дети адвентистского пастора, и напрягся от очередной нехорошей перспективы, затеянной владельцем монастыря. Тот нагнулся к малолетним пленникам и отёр их грязные головы рукой.

— Не бойтесь, мы не сделаем вам больно, — пообещал Одилон и указал на люциферита в сигиле. — Просто кому-то из вас сегодня придётся стать чуточку взрослее и заменить этого нехристя в теле скоропостижно покинувшего нас брата Диалона.

Гриша и Аркаша, до этого пребывавшие в полусонном состоянии, заморгали глазёнками. Конечно, после кучи страшных мохнатых чертей видеть более человекообразных существ было лучше. Вот только слова высокого и неестественно тощего господина в плаще заставили их разволноваться.

Противоположное чувство испытывал сейчас Брамиан, грея руки о красивую урну с прахом за столом в доме Ниллиберта. Он был доволен тем, что наконец-то может расслабиться и отойти после длительного плена в резиденции экзархата. Там узников практически не кормили. Жумс иногда бросал в камеру обглоданную человеческую кость, но насытиться от неё необходимой энергией не удавалось никому. Мало того, что она побывала в чьей-то могиле и неоднократно переходила из рук в руки, так ещё и пленников, претендующих на эти объедки, оказалось больше десятка. Сейчас же запечатанный металлический сосуд с останками сразу нескольких смертных приятно согревал беглого беса.

— Жёстко с вами обходились, — признал Астран, составляя ему компанию в ожидании хозяина дома. — Тернонт окончательно выжил из ума, если так обращался с собственными подданными…

— Надеюсь, теперь можно говорить в прошедшем времени — обходился, — с коварной ухмылкой сказал Брамиан и поднёс урну с прахом ко лбу. — Как же я мечтал об этом… О, великолепно!

— Если у Лирвиса всё получится, мы назначим тебя главой гвардейцев, — предложил бес в очках, уставившись на собеседника сердобольным взглядом.

— Не-не, спасибо, но не нужно. Какой из меня гвардеец?.. Я лучше бы вернулся к своим прежним обязанностям, занимался бы снабжением. В этом я хотя бы разбираюсь.

— Если люцифериту удалось разгромить всех, кто находился в резиденции, у нас будет большой дефицит достойных бесов на руководящие посты. Ты подумай, с твоим-то опытом сопротивления можно управлять любым подразделением экзархата.

Астран выглянул в окно, выискивая Ниллиберта, который порядком задержался со своей проверкой раненого тертиара.

— Мне еле удалось удрать от ангрилотов, — усмехнулся Брамиан. — Их там пруд пруди было. Не уверен, что захочу вновь так рисковать своими рогами.

— Ну да, да, — отозвался Астран и поднялся из-за стола. — Где вот носит этого старикашку? Может, сходим, глянем, всё ли там нормально?

Леонидов посмотрел на настенные часы и удивился. Прошло уже больше часа, как Ниллиберт отправился в сарай. Возможно, по пути он увлёкся другими делами. Хозяйство у него имелось нехилое — корова, гуси, кролики. И всё для прикрытия от смертных, чтобы не думали, будто здесь живёт какой-то особый дедуля. Вообще-то по-настоящему Ниллиберт занимался выращиванием «мышецвета» и «зубного сока», но располагались его плантации под землёй. Наверняка бес решил проведать их и забылся там в окружении демонических грибов. Брамиан знал, насколько дурманящим бывает аромат свежего урожая.

Однако Астран всё равно направился к выходу, застёгивая свой просторный светлый пиджак. И едва он выбрался на крыльцо, как оттуда донёсся грохот. Брамиан от неожиданности даже выронил урну с прахом. Может, неуклюжий старец споткнулся и упал? Так или иначе, пришлось выйти за ним на свежий воздух, что заставило вновь закутаться в покрывало.

— Замри! — приказал звонкий мужской голос, и послышался щелчок затвора.