Адам Нэвилл - Пропавшая дочь [litres]

Он ухмыльнулся.

– И вы больше не сможете верить в то, что там слышите. Мы все просвещаемся с помощью интернет-слухов от независимых журналистов. Но вот еще один слух: на самом деле все намного хуже, чем вы думаете, и чем то, что вам говорили. Намного хуже. Победителей будет очень мало. Потребности многих не могут быть удовлетворены, бла, бла, бла. Вот к чему все свелось, но потребности нескольких человек удовлетворить возможно. Требуется нечто радикальное, не связанное с ядерным вариантом, прежде чем он станет обычной практикой. Сколько еще лет? Или теперь счет пошел на недели? Индия и Пакистан? Господи Исусе, они же погубят нас всех. Китайцы уже берут все, что хотят, от того, что осталось вокруг них в Азии. Думаете, США помешают, когда они наконец начнут грабить Японию и Тайвань? Кто знает?

Но пандемия – это решение, случайный спасательный круг для человечества. Окончательное решение, если хотите. Подумайте об этом. Чертовски жестокое. Хладнокровное, но… Проблема с беженцами: численность сокращается, ими легче управлять. Нехватка продовольствия: решено. Нехватка земель и жилого фонда: решено. Кризис водоснабжения: урегулирован. И так по всему миру. Будет ужасно, и вам лучше держаться от этого подальше, но с нашей девочкой все будет хорошо. Даем вам слово.

А теперь я хотел бы позавтракать. Карен попросила провести с вами пару минут, прежде чем… ну, все мы живем во времена неизбежных событий. И как бы то ни было, я постарался замолвить за вас словечко, учитывая ваши обиды и ради этой очаровательной старомодной модели справедливости и беспристрастности, которой вы все еще дорожите и которую годами влачите, как тяжелый крест. Но мои просьбы о помиловании не были услышаны. Простите. Но взгляните на это по-другому – боль скоро утихнет. – Человечек поднялся с садового кресла и направился к двери.

Несмотря на оцепенение, Отец попытался найти что сказать.

– Они убьют вас всех! И Пенни.

Человечек остановился, продолжая ухмыляться.

– Зачем им это делать?

– Тот тип, который сдал Карен, – один из них. Он рассказал мне, чем все сегодня закончится. Как они заметают следы, когда что-то идет не так. Как прячут концы в воду. Этим утром вы лишитесь головы. Многие люди, хорошие люди, скоро узнают, где моя дочь и кто похитил ее. Думаешь, я пришел сюда, не подстраховавшись? Думаешь, меня волнует, что со мной случится? Копы все знают. Хорошие копы. Еще остались хорошие мужчины и женщины, которые помогают мне. Поэтому вам лучше надеяться, что этот вирус не заставит себя ждать, поскольку если этим утром вы каким-то образом останетесь в живых, то оба отправитесь в тюрьму. И постарайся держать рот на замке, членосос, когда окажешься в камере с настоящими свиньями.

Сложно было прочитать эмоции на лице человечка, когда тот уходил. Отцу он показался смущенным, будто вел себя недостойным образом в общественном месте. Но еще Отец сумел разглядеть в его глазах новое выражение – сомнение .

– Ты напугал ее. – Карен Перуччи закрыла дверь и прошла в помещение. – Ты хоть понимаешь, насколько сильно?

Среди запаха резины, старых генераторов, цемента и его собственного пота Отец уловил аромат ее духов – и это усилило ощущение, что все призраки его прошлого собираются в последний час его жизни. И с момента их последней встречи Карен сильно изменилась. Над ее лицом была проведена большая работа по изменению формы глаз и губ, а еще она похудела. И даже слишком, будто сожгла весь свой жир до последней унции. Но ходить на каблуках ей было нелегко, будто она не привыкла находиться на возвышении, а ее обновленное лицо смотрелось слегка нелепо над костлявыми плечами. Она продолжала покусывать свои накачанные губы, как обычно делала в сложных ситуациях, а под ее неестественно гладкими чертами лица по-прежнему просматривалась жесткость и намек на врожденную враждебность.

Она подошла к нему решительно и агрессивно.

– Ты выглядишь ужасно. Ты хоть думал, какой будет ее реакция? Но насколько я помню, ты никогда не думал ни о ком, кроме как о себе. Я имею в виду, что ты собирался делать, взорвать двери дома, в котором находится ребенок? – Она покачала головой, закрыв глаза, чтобы подчеркнуть негодование.

– Она – не твой ребенок!

Карен вздрогнула и инстинктивно прикусила щеку.

– Ты украла ее! Похитила ребенка у родителей! Из мести! Потому что ты была разочарована? Потому что не смогла справиться с отказом? Потому что ты чокнутая! Ты похитила ребенка! Я знал, что ты ненормальная, но чтобы настолько…

Карен попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась кривая гримаса. Глаза даже близко не соответствовали задуманному выражению. Ноздри расширились, она сделала глубокий вдох.

– Все эти «отчего да почему» больше не имеют значения. – Она потрясла в воздухе тощей рукой, будто отбрасывая в сторону пустяки, из-за которых ее сейчас привлекли к ответственности. – И знаешь что? Когда я сейчас смотрю на нее, я даже не думаю о тебе.

Отец ошеломленно разинул рот.

– Ты… сумасшедшая? Дело не в тебе. И не в твоих чувствах. Ты похитила ребенка. Ее мать… ее настоящая мать и отец будут убиты в твоем доме. Убиты из-за тебя!

Карен закрыла глаза и развела в стороны на уровне бедер руки с подрагивающими пальцами, будто занимаясь какой-то успокаивающей техникой.

– Сомневаюсь, что мы когда-нибудь договоримся насчет того, кто виноват во всем этом. Как бы мы смогли? – Затем она громко рассмеялась, будто над его глупостью. – А ты знал, что я потеряла ребенка? Твоего ребенка, нашего ребенка? М-м-м? У меня случился выкидыш, и я даже не могла поделиться этим с тобой, не могла обратиться к тебе, когда нуждалась в твоей поддержке. Потому что ты сбежал.

Отец сглотнул, неожиданно для себя пораженный откровениями, о которых не имел понятия.

– Но я не собираюсь вспоминать это, вспоминать, насколько сильно ты ранил меня. Сейчас важно только то, что лучше для Ясмин. Неужели ты ничего не понял из того, что тебе объяснил мой партнер? Ты никогда не мог удовлетворить потребности Ясмин. Боже мой, ты хоть смотрел на себя? Твоя жизнь давно покатилась под откос. Даже здесь, в тот момент, когда я вошла в ту дверь, я увидела, насколько ты мутный, блеклый и неправильный.

И что она подумает о тебе, если узнает, что ты сделал? Ты искренне думаешь, что годишься быть отцом? Что способен заботиться о ребенке? Но ты все равно вторгаешься сюда, спустя все это время, ставя под угрозу ее жизнь, чтобы заявить права на привилегию, которую утратил давным-давно?

Отец попытался встать со стула, но тот лишь слегка заскользил по цементному полу.

– Она моя! Моя… – взревел он сквозь прохладный воздух, заглушив далекое, непрерывное завывание ветра. Кожа на внутренней стороне одного запястья лопнула. Свежий шок от агонии, охватившей лодыжки, быстро притупил его ярость и заставил задыхаться от боли. Его тело содрогнулось, будто сквозь кровь прошло большое облако пузырьков; когда они достигли головы, в глазах у него побелело.