Айван Зорн - Гнев [litres]

Она сказала, что сторожить книгу, как и другие вещи, с которыми мы должны будем познакомиться в свое время, – наше предназначение. Через пару дней она внезапно спросила, не показалось ли мне чего-то необычного, когда я листал книгу. Я и так был для всех чудиком, не от мира сего. Признаться, что слышу голоса – что бы меня ждало? Но книга притягивала меня.

Как-то раз, когда приехал на каникулы из университета, я подумал, может, смогу понять, на каком языке написана последняя часть, с растениями. Я пробрался в кабинет через окно в крыше, открыл ящик. Там было пусто. Но я был твердо уверен, что книга там, чувствовал. Мать говорила, что когда нам исполнится тридцать три, она передаст нам ключи Хранителей. И я тогда понял – не знаю, почувствовал – что у книги есть шифр, открывающий книгу, позволяющий ее увидеть.

– Несколько месяцев назад в Париже я познакомился с Ним, – продолжил он. – Почти уверен, Он был настоящим в эту встречу, без аватары. Одет в какую-то религиозную одежду, что-то индуистское. И Он такой неприметный внешне – я, наверное, не узнаю его в толпе. Он сказал, что давно знает мою мать и его интерес – чистый бизнес. В то время как Ло, как Он ее называл, служит мистическим целям ради них самих. Мы быстро договорились. Мне нужны деньги, чтобы исчезнуть. В отличие от моего братца, меня никогда не прельщала стезя дельца, все, на что могу рассчитывать, – деньги моей матери, связанные с обязательствами Хранителей. Очень сомнительное наследство.

– Я давно заметила: есть люди, которые жить не могут без скелетов в шкафу. И если своих маловато, они так и норовят понатащить чужих, – фыркнула Амико. С тех пор как она приехала в Тарот, ей не представилось ни одного повода использовать меч, и это угнетало ее. Угнетало и само место, со всеми его старыми историями, в которых она была не сильна. Гонка, конечно, ее немного встряхнула, но все равно ей здесь очень не нравилось. Она физически ощущала новую, не знакомую ей раньше опасность, но не могла ее ни понять, ни оценить. И это страшно раздражало.

– Думаю, я нашел ключ к шифру, но насколько это действительно так, мы поймем не раньше, чем попробуем, – тихо договорил Гай.

– Отлично. Звучит, как полный провал, – кивнула Амико.

Они свернули с тропинки и двинулись прямиком через лес. Под ногами пружинил мох, усыпанный листвой и хвоей.

– Куда мы идем?

– Ко мне… Тут рядом… – уклончиво ответил Гай.

Теперь они шли по периметру здания вдоль глухой стены, лабиринт можжевельника остался справа, а центральный вход в восточное крыло – слева. Внезапно Гай остановился перед дверью, которую сразу и не заметить из-за густого плюща, скрывающего крыльцо почти целиком. Гай повернул ключ и дверь распахнулась. Они спустились на несколько ступеней вниз, в темноту цокольного этажа, и Гай включил свет.

Это был большой, обшарпанный, но неплохо обставленный подвал. Амико стояла перед архитекторским столом – из тех, что видела в модных офисах в Нью-Йорке. Большой стол, на котором разложены с десяток книг, распечатки и записи. Возле стола была пара макинтошевских стульев, дизайнерское современное кресло и такой же, совсем не в таротском стиле, диван. Навскидку стол казался беспорядочно заваленным, но, присмотревшись, с детства натасканная на шпионство Амико готова была поклясться, что расположение бумаг, записей и книг подчинено четкой логике.

Стены комнаты были небрежно покрашены белым, через краску то там, то тут проглядывали грязно-серые кирпичи. По стенам шло несколько высоких, до потолка, стеллажей, под завязку забитых книгами (Амико и не подозревала, что у кого-то может быть столько бумажных книг). Попадались коробки с карандашами, кисти в стаканах, обрывки рисунков, микроскоп древней модели, песочные часы нескольких размеров, скелеты птиц, неприятного вида сушеные жуки под стеклом, даже фрагменты каких-то мелких частей зверей в стеклянных тубах, в формалине. И повсюду на полках много свечей – оплывших, расставленных как попало.

Гай выложил на стол пистолет и принялся зажигать свечи:

– Люблю огонь… Что-то в нем есть окончательное, безусловное…

Одну он поставил на стол, встроив между книг. Повсюду были маленькие чашечки из-под кофе, чашки побольше из-под чая (Гай был крайне щепетилен в том, что из чего надо пить), пара чайников и полный стакан с виски. Гай взял его, отхлебнул и показал на стол:

– Разгадка шифра здесь. Не хочешь попробовать?

– Это что еще? Стихи, что ли? – спросила Амико, подойдя к столу и взяв в руки маленькую изящную книжечку.

– Да, сонет. Сонеты Шекспира. «Земля мертва, и белый плащ на ней…»

– Не знаю. Не читала. – Амико раскрыла наугад томик. Сверху на странице была цифра 4.

– Это порядковый номер?..

– Сонета, – кивнул Гай. – И одновременно его своеобразное название. Всего Шекспир написал их 154.

– Хочешь сказать, что нам важна последовательность?

– Именно, – кивнул Гай. – Поэтому я взял самое первое издание, 1609 год. Потом сонеты меняли местами, создавая новые последовательности, но они вторичны. И кстати, как я потом заметил: настоящее первое издание сонетов есть и в коллекции Долорес, в ее кабинете.

– Это Бэкон на портрете? – спросила Амико, взяв фотографию со стола. – Портрет тоже из ее кабинета, да?

– Да. А ты быстрая.

– У него в руках книга, а на ее обложке – цифры и буквы. Думаешь, это и есть наш шифр? – Амико нахмурилась: – И ты думаешь, что она вот так хранит ключ от шифра – там же, где и книга?

– В кабинет никому нет доступа. За все время мы были там один раз – кроме того случая, когда я пробрался тайком, но безуспешно. Возможно, портрет чем-то ей дорог, в некоторых вещах она до странного сентиментальна.

Амико пожала плечами:

– Она производит впечатление человека, который и себе доверяет не до конца.

Гай кивнул:

– Да. И поэтому шифр. И да, это – допущение, которое придется проверить. Цифры и буквы на обложке…

– …неразгаданный шифр Бэкона, – продолжила начатую Гаем фразу Амико. – Но у Бэкона это всегда только две буквы «А» и «Б», а в нашем случае появляется еще «С».

– Ты умеешь произвести впечатление, – Гай удивился. – Но готов поспорить: ты не знаешь, как Бэкон связан с Шекспиром.

– В детстве у меня было два развлечения для души: шифры и яды. Первые помогали морочить голову, а вторые решали проблему, если не помогали первые. Дай подумать. – Амико положила рядом фотографию портрета Бэкона из кабинета, потянувшись, достала томик Шекспира, положила рядом на раскрытой странице. На обложке книги в руках Бэкона буквы и цифры расположены в две строчки друг за другом:

4a33b

1a7aa10a31b57a11с(2)100с

Взяла стакан с виски, отхлебнула и поставила в конец ребуса.

– Возможно, Бэкона и Шекспира путали? Кого-то из них считали самозванцем?