Айван Зорн - Гнев [litres]

– Не торопись, давай для начала проверим это. – Он показал на тонкую, почти невидимую леску над порогом входной двери. Зорн нагнулся в поисках взрывного устройста, но вскоре убедился, что это была, по-видимому, примитивная сигнализация: зацепив леску, входящий активировал систему, световой сигнал, но кто был пауком, ловящим сигнал – было невозможно сказать.

– Средневековье, – пожала плечами Мэй и, аккуратно перешагнув леску, вошла внутрь.

Они оказались в пустом холле. По стенам стояло несколько стульев, были развешаны картины, потрескавшиеся темные полотна, среди них один портрет заинтересовал Зорна. На нем были женщина средних лет и два подростка, явно близнецы. Женщина сидела в кресле, сложив руки на коленях, а мальчики стояли по бокам за ней, все трое смотрели прямо на зрителя. Судя по сходству с газетной вырезкой, это была Долорес Сентаво, но лет на десять старше. А мальчики, несмотря на внешнее сходство, были как будто вовсе не похожи: один смотрел высокомерно и дерзко, а второй казался потерянным и одиноким. Зорн не считал себя оптимистом, но даже на его вкус портрет был на редкость безрадостный.

Зорн и Мэй поднялись по лестнице на второй этаж и оказались в небольшой темной мансарде с низким потолком. Луч фонаря выхватил перевернутые ящики, все вывалено горой на стол, со стеллажей на пол скинуты книги, бумаги – все так, будто здесь что-то в спешке искали.

Мэй осмотрела стол, открыла несколько ящиков, сказала:

– Похоже, если и было что-то интересное, это нашли до нас.

В этот момент телефонный аппарат на столе зазвонил. Мэй сняла трубку, на другом конце провода какое-то время была тишина, а затем пошли гудки.

– Зря ты это сделала.

– Они и так знали, что мы здесь. И теперь они знают, что мы тоже про них знаем. Как в фильме Кубрика: «простите, но кажется, мы послали к вам двадцать боеголовок и не можем их отозвать». А теперь пошли отсюда.

– Да-да, – кивнул Зорн. «Какого еще Кубрика», – с досадой подумал он.

Мэй вышла.

А его что-то держало здесь, какое-то сомнение. Он поднял ворох беспорядочных бумаг, взвесил в руке, кинул на стол. Огляделся без особой надежды что-то найти.

И тут заметил групповую университетскую фотографию на стене, в старом стиле. Каждый портрет был оформлен в овальную рамку, суровые лица профессоров сверху, а дальше студенты, по большей части улыбающиеся лица, и внизу значилась витиеватая подпись: «Сорбонна» – и год окончания. Зорн внимательно смотрел на фото. Подошел ближе: да, это было почти не изменившееся лицо Долорес с того газетного обрывка, который несколько часов назад показала ему Мэй. А вот над ее фото – и Зорн почувствовал неприятный холодок в солнечном сплетении – среди преподавателей, был их с Евой знакомец из Венеции. Тут он выглядел почти так же, каким Зорн его помнил, может, чуть моложе, но без сомнения: господин доктор демонологии Карл Найтмер. С тех пор прошло лет тридцать, он должен быть семидесятилетним стариком.

– Зорн, – услышал он снова голос Мэй, – пора уходить.

Он снял фото со стены, вытащил его из рамы и, сложив, сунул в карман.

Они вышли наружу, стемнело, таротское небо по-прежнему было затянуто тучами. Зорн опустил взгляд от небесного свода, чтобы сойти по ступенькам, и увидел их. Не меньше двадцати тушек – огромных, взъерошенных крыс.

– Мэй, – сказал он, не отрываясь, глядя на хищников.

– Да, выглядит плохо. Я понадеялась, что это вранье из туристического справочника.

– Ты знала? – Зорн разозлился.

– Мы все равно не могли попасть в офис днем, – ответила она. – А они вылезают с наступлением темноты.

Крысы заворчали, поблескивая глазками. Их становилось все больше: со всех сторон к ним присоединялись все новые сородичи.

– Это из-за них такстист не хотел ехать, – догадался он. – Поверить не могу. Что делать будем? – Он медленно достал пистолет. – У меня десять патронов внутри и еще обойма в кармане. Немного, но, может, они побегут, если начнется стрельба.

Мэй смотрела, внимательно изучая зверьков:

– Они выглядят совершенно…

– Озверевшими, – с досадой добавил Зорн.

– Выбора у нас нет. Если не ждать, пока они соберутся всей толпой, успеем. Разряжай обойму и бежим. До такси всего пара блоков.

Зорн пальнул несколько раз в самую гущу копошащихся зверей, и в звуках оглушительного мерзкого визга они побежали. Зорн спиной чувствовал топот сотен лапок. Под ноги попалось несколько тушек, он едва не упал, споткнувшись о них несколько раз подряд. Вниз он старался не смотреть. Через несколько долгих минут стало понятно, что план сработал.

Они добежали до ворот и остановились на мгновенье под светом фонарей отдышаться. Мэй обернулась в переулок, в глубине которого шебуршали в темноте крысы.

– Да, кто-то сильно не хочет, чтобы мы здесь были.

Таксист сильно нервничал и, как только они сели, газанул с места. Он не задал им ни одного вопроса – ни когда они сели в машину, ни по дороге, а когда вышли, так же молча мгновенно уехал.

В лобби, несмотря на поздний час, сидела парочка все тех же охотников. Они разговаривали, но Зорн готов был поклясться, что они смотрят на него и Мэй.

В номере Мэй достала бутылку виски из бара и щедро плеснула и ему, и себе. Потом они занялись сексом. Сразу после Мэй отодвинулась на свою часть кровати и немедленно уснула, лежа на спине со скрещенными на груди руками, как мумия.

Он встал, нашел пиджак и вытащил из кармана фотографию. Сел за стол под лампу и заново принялся рассматривать лица – улыбающиеся, молодые, наполненные радостным ожиданием. Пока не нашел под одним из портретов в овальчике и имя Симуна Сэ, эта находка его уже не удивила. С фотографии на него заносчиво смотрел белобрысый парень, которого не заметишь в толпе: курносый, слегка полные губы, сложенные в презрительную полуулыбку, жидкие белесые волосы спадали на лоб и доходили почти до плеч. Значит, вот как вы познакомились. Чудовища и красавица. Интересно, что же случилось потом?

Он налил себе еще виски и подошел к окну.

Сити и старый город внизу светились неровными россыпями фонарей, а с краев Тарот подъедала тьма – древняя тьма, из которой приходят те, от кого никому еще не удавалось сбежать.

День клонился к вечеру и, по мнению Зорна, прошел на редкость бессмысленно. Утром они сходили на переговорный пункт. Майки Майк, сверкая фарфоровыми зубами, похвалил их за вылазку с крысами и проверку офиса. С точки зрения Зорна, смысла в проверке было не больше, чем в тарелке с манной кашей, но начальство было как будто довольно. Майк сделал вид, что удивлен историей про ключ, так что ничего нового они не узнали.

На завтра Мэй договорилась о визите в монастырь. Ей удалось заинтересовать Долорес историей про «Сому» и Тамерлана, и они получили аудиенцию. Зорн все собирался связаться с Сэ, но докладывать было особо нечего, и он тянул, размышляя, как построить разговор, чтобы узнать хоть что-то новое о Еве. Его тяготило это вынужденное бездействие, он ходил взад вперед по гостиничному номеру, потом сел в кресло и принялся листать рекламный буклет.