Оливия Штерн - Князь моих запретных снов [litres]

Я закрыла глаза. Гадкая история, после которой хочется пойти и вымыться хорошенько. И люди… все те же. Никогда ничего не меняется. Зачем Клайсу понадобилось оскорблять бывшую любовницу? Откуда в нем было это чувство безнаказанности? И вот, допрыгался.

Чувствительность окончательно вернулась, я ощущала, как липнет платье к изрезанному животу. Надо… вставать. Пойти в лекарскую, достать бинты. Сделать что-то. Но сил не было. Я лишь вяло трепыхнулась в руках Бриста, а он меня еще крепче прижал к себе, как прижимал бы собственного ребенка, которого обидели.

– Прости меня, – прошептал едва слышно, – если сможешь…

Я поймала задумчивый взгляд Альберта, который снова смотрел на меня так, как будто видел нечто большее, чем зареванная девчонка в разодранном платье.

– Ильса, – наконец сказал он, – тебе, конечно, досталось. Но мы поймали убийцу, который вот уже второй год орудовал в замке Бреннен. Собственно, меня для этого сюда и послали из северного приората ордена. Под видом ученика во всем разбираться. Так что…

Наверное, он хотел сказать мне еще что-то ободряющее, но не успел.

Камера качнулась, пол словно ушел из-под ног. Я почувствовала, как сжалось, напряглось струной тело мастера Бриста, а потом – дикий хохот Фелиции.

– Что такое?! – рявкнул Брист. – Эт-то еще что такое?

– Ритуал состоялся! – голос лекарши внезапно перешел в рев. – Урм-аш идет сюда за обещанной жертвой!

Я, забыв, как дышать, вцепилась в Бриста. Мир вокруг сделался зыбким, будто мыльный пузырь, пошел рябью, словно вода в пруду на ярком солнце, когда смотреть на нее больно глазам.

– Альберт! – проорал Брист. – Хватай Фелицию!

Крик застыл в горле. Почему мы здесь? Где стены Бреннена? Это не дух Сонной немочи шел в наш мир, нет. Это нас с наставником стремительно затягивало в Долину Сна.

Мы падали, проваливаясь в никуда. Кажется, я кричала и цеплялась за наставника, нас крутило и переворачивало, ледяной ветер хлестал по лицу, выбивая слезы из глаз, но потом полет замедлился, и мы словно продирались сквозь плотно слежавшийся пух, он забивал рот и ноздри, не давая дышать, перед глазами стремительно темнело. Раздался тихий хруст, как будто кто-то раздавил яйцо, – и в следующее мгновение нас швырнуло вниз.

Мне повезло. Я упала поверх мастера Бриста, скатилась с него, судорожно ощупывая себя, стискивая на груди разрезанное платье. Наставнику досталось больше моего: несколько мгновений он был без сознания, затем кое-как разлепил глаза, приподнялся на локте.

Похоже, все повторялось. Мы снова оказались в серой, без единого окна, камере, в которой было довольно светло, чтобы разглядеть древние камни и цепи, свисающие с куполообразного потолка. Частица духа Пробуждения дернулась во мне, ища выход, – но его не было. Замкнутое пространство, отсюда не убежать…

– Ильса? – позвал Брист. – Ты как?

Я только головой затрясла. Что тут ответишь? Что сейчас – ничего, но очень скоро будет плохо?

Мастер сел на полу, обхватив руками голову, пощупал затылок. На ладонях осталась кровь. Здорово его швырнуло, просто чудо, что может шевелиться. Хотя… надолго ли?

Кусая до крови губу, я еще раз осмотрелась. Так и есть! Все повторяется, все! И даже темный проход, из которого – я это чувствовала кожей – веяло могильным холодом и смертельной тоской.

Брист вяло пошевелился, было видно, насколько ему плохо, он даже водил перед собой ладонями, словно раздвигая невидимые занавески.

– Мастер! – Я, кое-как придерживая платье, кинулась на колени рядом с ним. – Что с вами? Что?

– Как будто занавес перед глазами, – глухо отозвался он. – Но ведь… его нет, Ильса? Это мне только кажется?

– Вы голову расшибли, – тихо сказала я, – сидите на месте, вам не нужно двигаться.

– Тут хоть двигайся, хоть нет, финал один. – Брист вздохнул. – Знаешь, Ильса… Ты только не думай, что мы Фелицию ловили на живца, нет. Мы помчались к тебе сразу же, как только все стало ясно с мастером Шиниас… Даже не знаю, почему мы так торопились, неспокойно за тебя было. И, представляешь, мы уже выскочили на площадку, видим – охрана спит, и дверь в твою камеру приоткрыта. Я тогда подумал – все…

– Оно, похоже, и так «все», – буркнула я. – Не выбраться нам.

По коже прокатилась волна холода, и из темного тоннеля потянуло сквозняком и тленом.

– Он идет, да? – не выдержала я.

– Скорее всего, – кивнул Брист. – Не сдавайся, Ильса. До последнего… Пусть и нет смысла трепыхаться, но надо. Жаль, конечно.

Он и в самом деле приближался. Я чувствовала его, одного из великих духов, ощущала кожей, руки мгновенно заледенели, а узоры, вырезанные на мне Фелицией, уже успевшие прилипнуть к ткани, полыхали огнем. По телу волнами расходилась боль, и центр этих волн находился прямо над пупком.

Дух Сонной немочи… Был силен. Его власть давила и душила, воздух застревал в горле. Я так и замерла на коленях, цепляясь за руки Бриста, чувствуя, как и они цепенеют, леденеют, словно из них уходит жизнь.

Как и в прошлый раз, в темноте, в коридоре, перемещался свет, постепенно приближался к нам – и наконец из мрака вылилась Флавия в таком легкомысленном нежно-голубом платье в мелкий белый горошек, что Брист крякнул рядом в недоумении.

Я, правда, не обольщалась насчет безобидного вида этой юной особы. Глядя во все глаза ей за спину, увидела наконец и Винсента. Он тихо шел следом, как будто о чем-то задумавшись. Но его лицо казалось совершенно спокойным, это сбивало с толку. Ведь он… видел нас? Понимал, что сейчас произойдет? Так отчего же эта гипсовая маска вместо того живого и умного лица, к которому я успела привыкнуть?

Флавия все шла и шла вперед, не останавливаясь, не замедляясь ни на секунду. Расстояние между нами стремительно сокращалось. Я до судорог стиснула пальцы Бриста. Все же страшно. Умирать страшно, быть сожранной духом Сонной немочи – еще страшнее.

– Вкусная, – прошелестело под сводами. – Давно жду. Давно хочу.

Флавия шла ко мне, не сворачивая. Приблизилась, склонила голову, потянула воздух изящным носиком, принюхиваясь. Облизнулась, неторопливо, в предвкушении.

– Не надо, – тускло сказал Винсент. – Я знаю, чего ты хочешь. Но я хочу, чтобы ты оставила ее в покое навсегда.

– С чего бы? – Тонкие брови приподнялись в удивлении. – На самом деле мне наплевать на то, что ты ее выбрал для себя, брат. Ты ведь знаешь свою вину, м-м? Но на сей раз проведен ритуал, это моя пища и моя добыча. Слишком вкусная, чтобы отказаться. В ней слишком много того, что я люблю больше всего.

Винсент вдруг шагнул в сторону, так, чтобы я его видела. Я поймала его взгляд – и все внутри ухнуло в ледник. Так смотрят, когда прощаются, навсегда. Выходит, выбор сделан? А мне… Все, что остается, – его принять?